Кара Колтер - Комната девственницы
Дрожь прошла по его телу, и Райдер намеренно отвел взгляд от носков, поднял с пола сумку, в которой были детские вещи, и перекинул ее через плечо.
Через несколько дней исполнится год со дня той катастрофы, но его боль все никак не желала утихать. И у него не было почти никакой надежды, что она исчезнет еще через год. Не было и надежды, что жизнь станет прежней – такой, какой она была до того рождественского дня, когда в доме его брата случился пожар…
* * *– Возьми Тесс! – крикнул ему Дрю, когда Райдер выбежал из гостевой комнаты, кашляя от дыма. – Я выведу Трейси.
Тот, кто никогда не находился в горящем доме, не знает, какой пугающей может быть темнота, как ужасны жар, дым и грохот рушащихся конструкций, хаос, вызванный огнем, который ведет себя как взбесившееся животное, как огромный беспощадный монстр…
Каким-то образом Райдеру удалось найти свою племянницу и выбежать с ней на улицу. Трейси уже была там. У нее были обширные ожоги, она едва соображала, где она, и с трудом могла говорить. Сначала Райдер решил, что Дрю тоже на улице, и только потом сообразил, что брат мог не знать, что Трейси вышла, продолжая искать ее в доме.
Райдер побежал обратно в дом, даже не думая о том, что свирепствующий внутри огонь был словно разверзнутые врата ада. Он уже почти вбежал внутрь, но его оттащили соседи… Райдер боролся с шестью мужчинами, поглощенный единственной мыслью, что Дрю где-то внутри, и порывался бежать к нему, но они не позволили ему… Иногда он все еще просыпался ночью, весь в поту, с сильно бьющимся сердцем и скрежетал зубами от яростной боли, вспоминая, как кричал: «Я должен пойти! Должен! Пустите! Вы не понимаете!»
Стоило об этом вспомнить, как на него всегда накатывала волна отчаянного гнева. Если бы только ему удалось заставить тех мужчин понять, если бы только ему удалось вырваться. Если бы только…
А затем последовал еще один удар, еще одна потеря. Три месяца назад Трейси, окончательно потеряв надежду, прекратила бороться за жизнь…
Если Райдер что-то и ненавидел сильнее Рождества, то это было чувство беспомощности. Он был беспомощный и не смог вытащить из горящего дома брата. Он был беспомощный и не спас Трейси.
После пожара Райдер словно выстроил вокруг себя стену, укрепляя ее с каждым проходящим днем. Когда не стало Трейси, стена была окончательно возведена, и теперь за ней Райдер прятал свое горе, скрывал свою боль. Конечно, он продолжал жить, что-то делал, но оставался глух ко всему…
До этого момента. Сейчас, оказавшись в этой гостинице, Райдер почувствовал, что стена, которая защищала его от мира, может дать трещину. Достаточно было вспомнить слово, которое было написано на входной двери: «Верю!»
– С вами все в порядке? – спросила Эмма, отвлекаясь от Тесс.
– Да, – резче, чем нужно, ответил он.
Конечно нет! Он сделал все, чтобы убежать от Рождества, но оно само настигло его. Если бы не Тесс, Райдер пренебрег бы непогодой и бежал отсюда – лучше провести несколько часов в самой гуще метели, чем здесь.
– Но выглядите вы так, словно увидели привидение, – заметила Эмма. – Хотя мне кажется, что они здесь водятся, пусть еще ни разу и не встретились.
– Я не верю, что привидения существуют, – с нажимом на слове «верю» сказал он.
– А я верю! – с ноткой упрямства заявила она. – Уверена, что в этом доме обитают духи, и защищают его, и оберегают находящихся в нем людей. И думаю, что среди этих духов есть дух Рождества. – Сказав это, она вдруг покраснела.
Райдер присмотрелся к ней внимательнее. На вид Эмме было не больше двадцати. Слишком молодая, чтобы управлять пансионом, и слишком взрослая, чтобы верить в разную чепуху.
Она провела рукой по черным, непослушным, кудрявым волосам и покраснела еще больше. И уже во второй раз эти волосы заставили Райдера чуть ли не улыбнуться, а в последнее время заставить его улыбаться умела только Тесс.
Райдер вдруг испытал неодолимое желание прикоснуться к волосам хозяйки пансиона, провести по этим своевольным пружинкам. Собственное желание обескураживало, но он сумел подавить его в зародыше. Впрочем, недостаточно быстро, успев представить себе, как будет выглядеть Эмма со своими кудряшками, если их расчесать… Он сглотнул, так как ее образ в красных носках и красном свитере, в которых она казалась очень милой, вдруг превратился в сексуальный…
По тому, как женщина держала Тесс, как говорила с ней, не было сомнений в ее характере: мягкая, цельная, немножко эксцентричная, с верой в хорошее, а также в окружающих ее добрых духов. Иначе говоря, совсем не его тип. Даже до того, как произошло непоправимое, ему нравились стильные и дерзкие женщины, которые бы лишь презрительно фыркнули, познакомившись с наивной хозяйкой этого пансиона.
В прошлом году, видя, как счастлив брат в браке, Райдер как-то подумал, не особенно задерживаясь на этой мысли, что в простом семейном уюте есть свое неуловимое очарование…
Тогда же Райдер подумал, что сам может попытаться создать собственный домашний очаг, однако близость с другим человеком означала бы, что он мог стать зависимым от него. Он не мог себе этого позволить – слишком хорошо помнил ощущение собственной беспомощности и охватившего его горя, случись с этим человеком какая-нибудь беда, а он не сумеет ее предотвратить. Как ради Тесс, так и ради себя он держал свои эмоции в кулаке. И ему нечего было предложить другому человеку…
– Вы ведь заправляете пансионом не одна? – спросил Райдер, так как неожиданно понял, что ему совсем не нравится мысль остаться наедине с этой девушкой, которая вдруг задела какую-то струнку в его душе.
«Может, – подумал он, – она живет здесь с родителями? А еще лучше, чтобы у этой малышки был муж, так как это сразу же погасит неожиданно начавшее разгораться к ней влечение». Да, он бы не возражал против мужского общества, с кем мог бы поговорить, например, о хоккее. Тогда, по крайней мере, он бы не думал, как посмеялась над ним судьба, приведя его именно в это место.
Взгляд Райдера переместился на руки Эммы. Красный маникюр стал для него сюрпризом, так как на ее лице косметики не было. Райдер изумлялся сам себе. Как же так? Почему эта девушка так влечет его к себе, когда все в ней ассоциируется с болезненными воспоминаниями?
Единственное, чему он удивлен не был, так это ее ответу.
– Я полновластная хозяйка этого пансиона, – гордо объявила она. – Дом достался мне в наследство от бабушки. Я сделала здесь ремонт, дала ему имя – «Белый пруд», так что все здесь – мое.
– «Белый пруд»? – переспросил Райдер, слегка нахмурившись. – Разве не «Белое Рождество»?
– «Пруд» временно превратился в «Рождество», – пояснила Эмма. – Это волшебный праздник, поэтому его магия коснулась и моего скромного панси она.
