Кара Колтер - Комната девственницы
Вовремя малышка это сделала! Это напомнило Эмме о том, что у девочки есть мать. Не нужно об этом забывать. Тогда ей удастся держать под контролем чувства, которые вызывал в ней отец девочки.
– Ваша девочка спрашивает про мать, – сказала Эмма, так как ее гость никак не отреагировал на слова малышки.
– Нет, – коротко ответил мужчина, и Эмма, к своему изумлению, увидела, как на какой-то миг он смутился. Поколебавшись, мужчина продолжил: – К сожалению, так она зовет меня.
Да, мамой его мог назвать только ребенок. Конечно, это не ее дело, но Эмма не могла не спросить:
– Но ведь у девочки есть мать? Где она?
В глазах мужчины что-то промелькнуло, и Эмме даже показалось, что в комнате будто стало холоднее. Словно перед ней открылась глубокая пропасть.
– Она умерла, – спокойно сказал нежданный гость, снова глядя на нее непроницаемыми глазами, но Эмма прочитала в них предупреждение не пытаться развивать эту тему дальше.
Эмма растерялась.
– Мне очень жаль, – неловко пробормотала она, жалея, что уступила своему любопытству. – Давайте я ее подержу, пока вы снимете пальто, – предложила она.
Эмма протянула руки и только тогда вспомнила про зажатую в руке дверную ручку. Мужчина взял ручку, едва коснувшись ее ладони своей затянутой в перчатку рукой, но даже этого было достаточно, чтобы Эмма почувствовала исходящее от него тепло.
Без видимых усилий он вставил ручку обратно в дверь и повернулся к Эмме.
То, с какой легкостью он это проделал, заставило ее почувствовать свою некомпетентность в деле, за которое она взялась. Эта сломанная дверная ручка словно сигнализировала о ее неудачном бизнесе.
– Вешалка сзади, – подсказала она, отмахиваясь от этих мыслей, и добавила, как хороший дворецкий: – Ваш багаж?
– Надеюсь, мы здесь ненадолго.
«Я тоже надеюсь», – подумала Эмма, беря на руки девочку, которая оказалась на удивление тяжелой, но ощущать ее вес было приятно.
В окна ударил сильнейший порыв ветра, так что задрожали стекла. Эмма вздохнула. Да, если метель утихнет через несколько часов, это будет большой удачей, но вполне вероятно, что ее гостям придется остаться здесь на всю ночь. Кстати, девочке есть где спать – Эмма позаботилась о детской кроватке, если кто-нибудь из ребятишек, которые придут на Рождество, захочет подремать.
– Сколько ей? – спросила Эмма.
– Год и два месяца.
– А как ее зовут? – продолжила свои расспросы Эмма.
Краем глаза она заметила, что под пальто у мужчины оказалась темная рубашка и черные брюки – судя по тому, как они на нем сидели, это были весьма дорогие вещи, подчеркивающие широкие плечи, поджарую фигуру и длинные, мускулистые ноги. Эмма вздохнула и молча посоветовала себе сосредоточиться на девочке.
– Тесс.
– Здравствуй, Тесс. Добро пожаловать в пансион «Белое Рождество». Меня зовут Эмма.
– «Белое Рождество»? – переспросил мужчина. – Вы шутите?
– Разве вы не видели знак перед подъездной дорожкой? – Только сегодня утром Эмма заменила слово «пруд» на «Рождество».
– Я видел знак, но из-за снега на нем почти ничего нельзя было разобрать.
– Пансион «Белое Рождество», – подтвердила Эмма.
Мужчина негромко простонал. Эмма покосилась в его сторону:
– Что-то не так?
Он ответил риторическим вопросом:
– У вас когда-нибудь возникало чувство, что боги, бывает, потешаются, вмешиваясь в наши планы?
Судя по его интонации, ответа он не ждал, но Эмма печально ответила:
– Да. И не редко.
Пансион «Белое Рождество».
Райдер Ричардсон нисколько не сомневался в том, что сейчас боги хохочут над ним во все горло, так как единственной причиной, из-за которой метель застала его в дороге, было его желание избежать Рождества. Он собрал вещи своей племянницы – всю эту гору детских вещиц – лишь затем, чтобы до темноты успеть добраться до своего коттеджа у озера, в котором не было ничего, что напоминало бы о Рождестве, о людях. А главное – там не было телефона, а свой мобильный он намеренно оставил дома.
Райдер мечтал спрятаться там, пока суматоха, связанная с Рождеством, не прекратится – пока с улиц не исчезнут ели и пихты, пока не снимут гирлянды и фонари, а незнакомые люди не перестанут улыбаться ему и желать веселого Рождества. Райдер ждал окончания этого праздника с такой надеждой, с какой лоцман корабля пристально вглядывается в огни маяка, чтобы не налететь на скалы безлунной ночью.
В январе также должно было уменьшиться число звонков, и визитов, и слов сочувствия, а приглашений на вечеринки, ужины и другие мероприятия, наоборот, должно стать больше. Это заполнит его мысли другим и поможет отвлечься от болезненных воспоминаний.
И все-таки несколько исключений, в виде подарков для Тесс, Райдер сделал. Он купил ей мягкого пони неправдоподобного лавандового цвета, новые замшевые розовые туфельки и маленькую, похожую на пианино игрушку, о которой, вероятно, пожалеет через несколько часов после ее вручения.
Однако подарки эти Тесс получит не двадцать пятого декабря – он воспользуется тем, что его племянница не осознает, что значит для других людей Рождество. Этот год будет его передышкой. В следующем году, когда Тесс исполнится два годика, обмануть ее уже будет сложнее. А еще через год ему, вполне возможно, вообще не удастся отвертеться от Рождества со всеми его атрибутами.
Отвернувшись от вешалки, Райдер увидел весело пылающий в камине гостиной огонь, огромную светящуюся пихту, кажущуюся почти воздушной из-за обилия украшений и мишуры белого цвета.
Как Райдер не настраивал себя против Рождества, то, что он увидел, невольно всколыхнуло его душу, заставило ощутить себя путником, вернувшимся к родному очагу после длительного путешествия. И на какой-то миг Райдера против воли потянуло к дереву, которое обещало надежду.
Глава 2
Надежда.
Слово обожгло его сердце болью. Потому что Райдер путник, у которого больше не было дома, куда бы он мог вернуться.
Свисавшие с каминной полки носки послужили толчком для воспоминаний. Они напомнили о себе без предупреждения. Обычно так это и происходит, когда любой предмет, любой запах, любой звук вдруг может возбудить ворох образов из прошлого. Вот и сейчас в сознании вспыхнула картина с другой полкой и другими носками, свисавшими с нее больше года назад. На тех носках ярко-красного цвета с белыми меховыми отворотами были вышиты имена: Дрю. Трейси. Тесс.
Мысленным взором Райдер снова видел своего брата, стоящего рядом с этими носками. На руках у него маленькая Тесс. Он то притворяется качелями, качая ее вверх-вниз и целуя в круглый животик, то принимается изображать ветер, щекоча своим дыханием и вызывая ответный заливистый и веселый смех. В тот момент Дрю казался счастливейшим человеком – Райдер никогда не видел его таким…
