Триш Уайли - Изумрудный остров
К этому ужину Килин готовилась особо. Она желала безоговорочно понравиться хозяину Инишмор-Хауса.
И это желание сопрягалось не с привлекательным молодым человеком. Килин думала о Дэрмоте, который спустя столько лет хранит светлую память о ее матери. Несмотря на свои сложные отношения с ней, Килин тем не менее всегда признавала неординарность и талант Бридж О’Доннелл и гордилась тем, что является ее дочерью, гордилась своей фамилией.
Когда же девушка столкнулась в маленьком фойе провинциальной гостиницы с ожидавшим ее Гарретом, она вдруг смутилась. Килин не подумала заранее, как стоит вести себя с этим предполагаемым сводным братом, который вызывал в ней смешанные чувства нервозности и заинтересованности.
— По дороге мне придется кое-куда заехать по одному неотложному делу, — предупредил ее Гаррет, помогая сесть в машину.
— Как вам угодно. — Килин церемонно улыбнулась.
— Будьте готовы к одной-другой сотне вопросов.
Килин вопросительно посмотрела на него.
— Терри непременно понравится вам, — объявил Гаррет, свернув в узкий проулок.
— Терри? — переспросила Килин. — А кто такой этот Терри?
— Не такой, а такая, — исправил ее Гаррет. — Тереза...
По искрам, вспыхнувшим в глазах Гаррета, Килин подумала, что он говорит о своей девушке. О милой провинциалочке, с которой однажды свяжет свою жизнь. Одно не понятно, зачем знакомить с ней Килин? Это объяснимо, только если Гаррет действительно ее брат.
— Вы когда-нибудь выбирались с острова вместе с Терри для романтических прогулок по городу? — дружелюбно поинтересовалась Килин.
Гаррет рассмеялся.
— Не думаю, что поездка в город с заскорузлым папашей представляется юной девушке такой уж романтической.
— Терри — ваша дочь? — в изумлении воскликнула Килин.
— Да.
— И сколько ей лет?
Гаррет поймал ее недоверчивый взгляд.
— Пятнадцать... Почему вы так удивлены?
— Я думала, вам всего лет тридцать.
— Благодарю, Килин. Это для меня комплимент, — еще сильнее развеселился Гаррет.
— А сколько вам в действительности? — настойчиво интересовалась Килин.
— Женщины очень любят задавать вопросы, на которые сами же обижаются, — отметил Гаррет.
— Я могу откровенно сказать, что через два месяца мне исполнится двадцать семь. Для меня мой возраст не представляет проблемы, — попыталась разубедить его Килин.
— Это потому что вам только двадцать семь.
— Двадцать шесть, — поправила его девушка.
— Простите, что приписал вам лишние два месяца. — Гаррет продолжал хохотать, чем начал раздражать свою спутницу.
С другой же стороны, она оказалась крайне удивлена открывшимся фактом. Гаррет в ее глазах становился все более интересным.
— Мне было двадцать лет, когда родилась Тереза, — сказал он серьезным тоном.
Килин прикинула в уме и поняла, что не так уж сильно ошиблась в возрасте Гаррета Кинкейда. Она вспомнила себя в двадцать лет и не смогла сопоставить с этим периодом жизни такое бремя ответственности, как материнство.
Гаррет подъехал к двухэтажному дому из красного кирпича и остановился возле него.
— Извините, что отрываю вас от математических вычислений, — поддел ее Гаррет и жестом указал на окошко дома, в котором появилось девичье лицо.
Через несколько секунд Терри вышла на крыльцо и направилась к машине. Она выглядела немного старше своих лет. Одета была по подростковому смело, но без эпатажа. Сходство же с отцом было разительным.
— Ты опоздал, папа, — ласково упрекнула Гаррета девушка.
— Разве? Мне просто в голову не пришло торопить со сборами Килин только из-за того, что ты такая пунктуальная особа.
— Очень смешно, папа, — скривила привередливую мину девушка и тут же переключилась на Килин. — Вы красивая, мне нравится цвет ваших волос. Папа, что скажешь, если я перекрашусь в блондинку?
— Мы, кажется, это уже обсуждали, — сурово проговорил Гаррет и двинул машину к отцовскому дому. — Учитывая, что ты уже мыслишь как блондинка, Терри, это будет явный перебор.
— Очень оскорбительное мнение, — отозвалась Килин.
— Не думал, что вас так просто оскорбить, — ухмыльнулся Гаррет, даже не посмотрев в ее сторону
— Просто не нужно принимать его слова близко к сердцу, — предупредила ее Терри. — Лично я никогда не принимаю.
Девушки в унисон рассмеялись.
— Я слышала, дед знал вашу маму. Была какая-то романтическая история? Какие-то письма... Расскажите.
— Не суйся в чужие дела, Терри, — грубо пресек любопытство дочери Гаррет.
— Я не слышала ни одной интересной истории с тех пор, как несчастная корова Шона Лири сорвалась с обрыва прошлой зимой, — шутливо посетовала девочка.
— Расскажи мне эту историю, — с наигранным интересом обратилась к Терри Килин.
— В тот день крупный мокрый снег падал стеной, Шон вместе с коровой были совершенно дезориентированы. Он говорит, что бедняга спикировала вниз с жутким воем и размазалась по ветровому стеклу припаркованной под обрывом машины, как муха...
— Не придумывай, Терри, — перебил дочь Гаррет. — Шон не был свидетелем происшествия. Его отец рассказал всем, что корова хлопнулась вниз как громадный мешок картошки.
— Я не так много знаю о коровах, — вмешалась Килин. — Но считаю, что рухнувшая корова скорее расплющит автомобиль, чем сама размажется по его лобовому стеклу, как муха.
— Это просто была образная метафора, — защищалась Терри. — Откуда вы, Килин?
— Начинается та самая череда незатейливых вопросов, о которых я вас предупреждал, — прокомментировал Гаррет. — Не умори нашу гостью вопросами, дочка, а то к нам перестанут приезжать приличные люди.
— Он всегда затыкает мне рот. Никогда не дает поговорить с интересным человеком, — драматически закатила глаза Терри. — Вы знаете, что он сказал о вас? «Приехала женщина из города поговорить с отцом». И все. Больше ни слова. Это дедушка уже расписал, что вы красивая, элегантная, умная.
— Эта леди ничего так хорошо не умеет делать, как хаять собственного отца.
— Действительно, Терри. Пожалей своего папу. Он так старательно создает себе репутацию хорошего парня. Ты должна способствовать ему в этом.
— Нет, Килин. Не подбрасывайте ей эту идею. Когда наша девочка очень старается, получается результат обратный желаемому.
Килин попала в круговерть шутливых семейных счетов. Она растерялась, не зная, как следует себя вести. Отношения между отцом и дочерью были такими непринужденными, несмотря на взаимные упреки в их подтрунивании сквозило столько нежности. Килин заражалась этой атмосферой, но осознание, что она чужая этим людям, сковывало ее.
