Джулианна Морис - Его вторая половина
Познакомиться с этой Мадди поближе все же придется, он чувствовал это. Ведь Бет была ей так рада! А теперь, когда она расстроилась, Кейн очень тревожился о состоянии беременной жены. Надо что-то делать.
Что ж, придется заняться этим.
— Я поговорю с ней, — объявил Патрик, пытаясь скрыть свое нежелание. Ему нравилась Мадди, но с ней только свяжись — и прощай спокойная жизнь.
Бет благодарно поцеловала Патрика в щеку, а брат одобрительно кивнул.
Ладно… Может, все не так страшно.
Машина стояла у тротуара, значит, Мадди ушла пешком. Через секунду он разглядел ее — она не спеша шла по улице. Мадди была без пиджака, а между тем сильно похолодало. Патрик подошел к машине и подергал за ручку. Так и есть, она даже не потрудилась закрыть машину. Наверное, скажет, что у них в Слэпшоте машины не запирают, и удивится, узнав, что в Вашингтоне это надо делать обязательно.
Патрик взял с переднего сиденья пиджак и уловил едва различимый аромат духов Мадди. С пиджаком в руке он не спеша двинулся вслед за ней.
— Эй, Мадди, — тихо позвал он, приблизившись, — нельзя обижать родственников.
Она серьезно посмотрела на него. Его слабая попытка пошутить не вызвала у нее и тени улыбки.
— Ты и правда думаешь, что Бет моя сестра? — спросила она.
— Может быть.
На самом деле он был почти уверен в этом. Но, поскольку сама Мадди еще не решила, как ко всему этому отнестись, он почел за благо промолчать.
— Она симпатичная.
— Так и есть.
— А твой брат по-настоящему любит ее.
И тут Патрика осенило: у Мадди неудачная любовь. И вот она находит свою возможную сестру, а та счастлива в браке и ждет ребенка. Так вот почему Мадди отказалась жить в одном доме с молодоженами.
— Вот что, — тихо начал он, забывая о принятом решении не связываться с Мадди, — ты только покажи мне того подлеца, который тебя обидел, а уж я его проучу.
— Ты… — Мадди, лучезарно улыбнувшись, остановилась, — это серьезно?
— Только скажи.
Патрик и впрямь был готов на все. Он вдруг представил себе, что Мадди его родная сестра, а уж за сестер он стоял горой, как и все его братья.
— Надень — стало холодно. — Он накинул ей на плечи пиджак.
— Спасибо.
— Не хочешь перекусить чего-нибудь?
Она отрицательно покачала головой.
— Ну Мадди, — не отступал Патрик, — ты же давно не ела, а я ненавижу обедать один.
Мадди это показалось весьма сомнительным. Не похоже, чтобы Патрик О'Рурк страдал от одиночества. Небось стоит ему свистнуть — примчится любая красотка. Но мужчины и романы ее больше не интересуют, а потому и приглашение Патрика ей не польстило.
Разве что только чуть-чуть.
В его защите она тоже не нуждается: для мести у нее не осталось сил.
Обижать Патрика Мадди не хотелось, но настроение ее вдруг упало до нулевой отметки — ей пришло в голову, что Патрик приглашает ее лишь как возможную родственницу.
— Все мужчины одинаковы, — пробормотала она.
— Что? — переспросил Патрик, пораженный.
— Ты такой внимательный только потому, что я могу оказаться сестрой Бет.
— А что в этом плохого?
— Да вообще-то ничего… но… Да нет. Просто я совсем запуталась. И вообще, не надо было приезжать. — Мадди всхлипнула.
— Вот только не надо слез, — Патрик пристально посмотрел на нее. — Я начинаю нервничать, когда плачут, серьезно.
Если Мадди что и знала о мужчинах наверняка, так это то, что они не выносят слез. Ее отец, заслышав рыдания, терялся, как мальчишка.
— Я постараюсь больше не нервировать тебя, — заверила она, — это легко, ведь мы не друзья или что-то еще, хотя ты и поцеловал меня. Даже если Бет мне и сестра, я не знаю, родственник ли ты мне. То есть в Слэпшоте — да, мы были бы родственниками, а как с этим в Вашингтоне, я не знаю.
Патрик тяжко вздохнул.
Никогда еще он не встречал женщину, у которой душа нараспашку. Мадди, не колеблясь, выкладывала все, что приходило ей на ум, а эмоции были прямо написаны у нее на лице. Каким же болваном он был: ведь он думал, что все это только игра.
— Да ладно. А почему не надо было приезжать? — решил он все же поинтересоваться.
— Ох! Я уехала и предоставила родителям самим решать, куда все это пристроить, — огорченно сказала Мадди. — Надо было остаться дома хоть на какое-то время.
Тут бы не лезть со своими расспросами, но Патрик не сдержался:
— Что пристроить?
Мадди поморщилась.
— Двести фунтов овощного, картофельного и макаронного салата. Триста фунтов сыра, ветчины, индейки и говядины. И эти дурацкие булочки, их больше тысячи. Галлоны майонеза, горчицы и все остальное.
— Да что ты? — Патрик никак не мог взять в толк, о чем это она.
— А «все остальное» — это многоярусный свадебный торт, — прибавила Мадди и закусила губу.
Патрик тихо присвистнул. Он подозревал, что у Мадди проблемы в личной жизни, но не предполагал, что все так драматично. Что-то случилось в день свадьбы? В очередной раз он подумал, что лучше прикусить язык, но его так и распирало от любопытства.
— А что случилось-то?
— Я застала своего жениха с женщиной, которую мы наняли для обслуживания приема.
Патрик вздрогнул.
— Не может быть.
— Может… — Мадди помрачнела и стиснула зубы. — Та была раздета, а из его кармана свисал ее лифчик четвертого размера. Не понимаю, с ума, что ли, все мужчины посходили! Грудь — это грудь. Какая разница, маленькая она или большая?
Патрик судорожно вздохнул.
Ему нравилась любая женская грудь: большая, маленькая. И всякая грудь ему казалась восхитительной. Впрочем, это не тема для обсуждения посреди улицы. В то же время Патрик был вне себя от гнева на парня, который так бессердечно обошелся со своей невестой. Как он мог увлечься кем-то еще, когда такое невинное создание, как Мадди, доверилось ему! Он, Патрик, никогда не стал бы обманывать женщину, тем более свою невесту.
— Да твой жених просто псих, — сказал Патрик. — Я мог бы выразиться похлеще насчет одной из его частей тела величиной с горошину, но стесняюсь при женщинах.
Мадди хихикнула. Ее лицо залил яркий румянец.
— Прости за это мое «все мужчины одинаковы». Ты хороший.
Хороший?
— Ты ошибаешься на мой счет, — сказал он осторожно, — не такой уж я и хороший.
Мадди мигом пришла в себя, приняв его слова за предупреждение в свой адрес. Она вскинула голову.
— Не беспокойся. Я и не думала ничего такого.
— Я просто хочу, чтобы…
— Я же сказала тебе, не волнуйся, — она натянуто улыбнулась, — и правда похолодало. Пожалуй, я вернусь в гостиницу.
Патрик застонал от досады. Да, постарался он на славу, ничего не скажешь!
