Кэтрин Арчер - Лорд Грешник
Синклер открыл щеколду, и в следующий миг Мэри уже не была одна в саду. Казалось, этот мужчина заполнил собой все пространство вокруг. Он был слишком красив, слишком привлекателен, чтобы быть реальностью. Мэри зачарованно смотрела, как он приближается к ней с грацией канатоходца, которого она как-то видела на ярмарке.
Если бы сказочная фея предупредила, что это случится, что этот неотразимый мужчина так нежно сожмет ее испачканные землей руки, Мэри ни за что не поверила бы. Но это случилось, это происходило сейчас, и ощущение нереальности сковывало ее, мешало думать, мешало говорить. Она могла только чувствовать.
Его большая рука согревала ее заледеневшие пальцы. Темные глаза изучали ее с явным участием, и, взглянув в них, она почти перестала дышать.
Ее взгляд скользнул ниже. Темно-коричневый сюртук облегал широкие плечи, которые вдруг захотелось потрогать, проверить так ли они крепки, как кажутся. Ослепительно белая накрахмаленная сорочка, пестрый жилет, темно-коричневые брюки, обтягивающие длинные ноги. Все безупречно. Господи, Йэн Синклер — воплощение всех ее девичьих грез!
Именно эта мысль привела Мэри в чувство. Она не девчонка, а взрослая женщина двадцати трех лет! Она достаточно разумна, чтобы не терять голову из-за мужчины, пусть даже столь привлекательного!
Господи! Как она выглядит? Она вспомнила про свое расстегнутое вылинявшее платье, растрепанные волосы под старой соломенной шляпкой. Мужчина, подобный Йэну Синклеру, не может иметь серьезных намерений по отношению к ней. Она — дочь деревенского викария, он же — сын пэра Англии. Не следует принимать его интерес слишком близко к сердцу!
Йэн смотрел на склоненную головку Мэри Фултон, на золотистые глаза и удивлялся силе охватившего его сострадания. Он уже успел убедить себя, что не может забыть девушку только потому, что перепугал ее накануне, что это пройдет, как только он извинится и выразит соболезнование, но, изучая сейчас это милое личико, вдруг понял: все не так просто! Какая-то непреодолимая сила влечет его к ней.
— Я могу чем-то помочь вам? — ласково спросил он.
Мэри подняла на него печальные глаза.
— Нет. Никто ничем не может помочь. Я просто должна научиться жить по-новому.
— Но совершенно не обязательно делать это в одиночку. Почему бы вам не переехать в Брайарвуд? Виктория сказала, что пригласила вас жить с ними. Они будут счастливы принять вас в любой момент и…
Он еще не успел закончить фразу, как Мэри покачала головой.
— Я не могу это сделать. Это будет неправильно.
— Что вы имеете в виду? Виктория ясно дала мне понять, как любит вас, Мэри. Она будет счастлива.
Мэри посмотрела на него, затем отвела затуманенный слезами взгляд и уставилась в даль.
— Я не могла бы поступить так эгоистично с Викторией и Джедидайей. Они и так безмерно помогли мне. Они женаты меньше года, и я не имею права омрачать бесценное время ожидания ребенка своими проблемами. — Ее взгляд снова скользнул к Йэну. — Я поищу место гувернантки или… О, я не знаю! Просто необходимо найти какую-то подходящую работу.
— Но они ждут…
Мэри снова остановила его:
— Пожалуйста! Я уже приняла решение. Виктория не несет никакой ответственности за меня. Я хочу найти свой путь и не рассчитываю на благотворительность.
Да, эта девушка достойна уважения, подумал Йэн. Чтобы принять такое решение, необходимы смелость и гордость. Немногие молодые женщины смогли бы отвергнуть такое щедрое предложение, какое Виктория сделала своей подруге.
— Нет никакой необходимости полагаться лишь на собственные силы, — ласково произнес он. — Что плохого в том, чтобы позволить тем, кто вас любит, заботиться о вас?
Не в силах смотреть на его участливое лицо, Мэри тихо заговорила:
— Сколько себя помню, мы с отцом жили в Карлайле. Семья Торн поддерживала нас, хотя назвать это милостыней нельзя. Когда мой отец был викарием, он отрабатывал наше содержание. Однако весь последний год он не мог выполнять свои обязанности. Виктория была так добра, что позволила нам остаться здесь. Я люблю ее сильнее, чем могу выразить словами, но более пользоваться ее благородной поддержкой не буду. Это было бы несправедливо.
Какая решимость в голосе! Интуиция подсказывала Йэну, что Мэри Фултон поступит так, как сказала, невзирая на все его уговоры. Упрямая независимость девушки восхищала его, хотя он был и разочарован.
— Вы очень смелая, мисс!
Мэри подняла на него блестящие, как топазы, глаза, и Йэн с большим трудом вспомнил, что дела этой девушки его не касаются, что он обещал Виктории не строить никаких планов насчет ее подруги.
Словно против своей воли Мэри прошептала:
— Я не чувствую себя смелой. Просто я должна начать новую жизнь где-то в другом месте. После кончины отца очень тяжело здесь оставаться. — Ее голос сорвался. — Честно говоря, мне страшно думать о том, какая жизнь ждет меня без него.
Слеза выкатилась на бледную щеку. Сердце Йэна болезненно сжалось. Он не мог сдерживать свои чувства, как не мог остановить вращение Луны вокруг Земли.
И Мэри тоже не сумела сохранить самообладание. Под навесом ветвей плакучей ивы она не сопротивлялась, когда Йэн Синклер притянул ее к себе. Его грудь под ее щекой показалась крепкой и надежной.
Мэри почувствовала, как Йэн сунул ей в руку большой носовой платок, и уткнулась лицом в тонкую ткань. Слезы потекли ручьями, словно вся боль, что она молча и глубоко хранила в себе после смерти отца, вырвалась наружу.
Только когда рыдания девушки стихли, Йэн Синклер прошептал, ласково поглаживая ей спину:
— Ну, полно! Все в порядке. Иногда горе так велико, что невозможно удержать его внутри. Вам кажется, что вы справляетесь, но горе просто затаилось и мучает так, что спасения нет.
Его ласковый голос звучал у самого ее уха, но Мэри слышала в нем не только утешение, но и необъяснимую боль. Йэн Синклер тоже страдал! Затаив дыхание, Мэри взглянула на него из-под густых ресниц. Он напряженно смотрел на нее, и она не смогла определить чувство, горевшее в его глазах.
Когда Йэн склонил голову и его крепкие, но нежные губы прижались к ее невольно потянувшимся к нему губам, Мэри решила, что вот-вот упадет в обморок от пронзившего ее наслаждения. Сильные руки властно обняли ее, притянули к мускулистому телу. Усилием воли Мэри вырвалась и отвернулась, прижав ладонь ко рту.
Как же она теперь посмеет взглянуть на него? Густой румянец залил ее лицо и шею. Боже! Ведь она даже не знает этого мужчину! Что сказал бы ее отец? Что сам Йэн Синклер теперь подумает о ней?..
— Полагаю, вам следует уйти!
