Плененная грешником (ЛП) - Херд Мишель

— Розали, — говорит Виктор, поэтому я снова сосредотачиваю свое внимание на нем. Когда наши взгляды встречаются, он продолжает. — Ты будешь здесь в безопасности, пока тебе не исполнится восемнадцать.

Тогда он сделает меня своей шлюхой, как он сказал моему дедушке.

Мой дедушка.

Он ...?

Хотя в глубине души я знаю, каким будет ужасный ответ, я спрашиваю:

— Мой дедушка?

— Мертв.

Это слово пронзает все мое существо.

Мое дыхание учащается, мое разбитое сердце колотится в груди.

Они убили мою семью.

Я совсем одна.

Я делаю болезненный вдох, который прерывается рыданием, вырывающимся из меня.

Виктор протягивает мне руку, и я, не задумываясь, отбрасываю ее. Все во мне выходит из-под контроля, и остается только яростная суматоха.

Мое тело реагирует само по себе, и, бросившись вперед, я ударяю кулаками в грудь Виктора. Я слышу крик, наполненный в равной степени ужасом и печалью.

Я продолжаю бить его в грудь, пока он не хватает мои запястья, и мое тело разворачивается. Он с силой скрещивает мои руки на груди и фиксирует их своими. Его нога выбивает мою из-под меня, и я падаю на пол. Моя задница так сильно ударяется о дерево, что у меня начинается икота.

Я издаю безнадежный крик, и он превращается в неконтролируемые рыдания, поскольку горе затягивает меня в бездонную яму отчаяния.

Сидя между ног Виктора, его руки обвиты вокруг меня, а моя спина прижата к его твердой груди.

— Шшш... — он пытается успокоить меня, но от этого звука только ледяная дрожь пробегает по моему разгоряченному телу.

Ужасные события того дня проносятся в моей голове. Дяде Рикко перерезают горло. Дедушка, угрожающий и умоляющий.

Виктор слизывает мою слезу и говорит, что я стану его шлюхой.

Виктор душит меня.

Я хотела бы, чтобы мне не пришлось сталкиваться ни с одной секундой этой жизни без моей семьи

Боже, я бы хотела, чтобы они убили меня первой.

Но они этого не сделали, и теперь мне приходится столкнуться с кошмарным фактом: я попала в плен к главе Братвы, и он может делать со мной все, что захочет.

Мое тело оседает в его объятиях, пока мой затылок не упирается в его плечо. Сквозь затуманенное зрение я смотрю в окно, думая, что при первом удобном случае прыгну.

— Здесь ты будешь в безопасности, — снова говорит Виктор.

Я выдыхаю воздух, наполненный всей горечью того, во что превратилась моя жизнь. Мой голос хриплый, когда я бормочу:

— Говорит м-мужчина, который у-убил мою семью.

Виктор ослабляет хватку на мне, затем поднимает меня на ноги. Он поворачивает меня лицом к себе, и наши взгляды встречаются. Там, где его глаза наполнены насилием, укоренившимся в его костях, мои должны показывать травму и горе, которые я перенесла от его рук.

Его правая рука перемещается с моего плеча на мою щеку, где он ловит слезинку подушечкой большого пальца. К своему ужасу, я наблюдаю, как он слизывает каплю со своей кожи.

Устремив на меня весь взгляд своих напряженных черных глаз, он бормочет:

— Так сладко.

Боже правый.

Мои вздохи такие быстрые, что кажется, будто я пробежала марафон, и каждая мышца в моем теле болит от того, насколько они напряжены.

По мере того, как Виктор продолжает смотреть на меня, выражение его лица становится все мрачнее.

Когда мне кажется, что мое сердце вот-вот вырвется из груди, я хнычу:

— Пожалуйста, отпусти меня.

К моему удивлению, он усмехается, искорка веселья снимает зверское напряжение с его чрезмерно привлекательных черт.

— Куда же ты пойдешь, маленькая Роза? У тебя ничего нет.

— М-моя семья... — Сильная боль сжимает мое сердце. — ... была богата.

— Ключевое слово – была. Все, что было у твоего деда, принадлежит Николасу Статулис. — Он делает угрожающий шаг ближе, заставляя мои руки сжаться в кулаки по бокам. — Все, кроме тебя.

Он продолжает придвигаться ближе, пока я не вынуждена откинуть голову назад, чтобы сохранить зрительный контакт с ним. Это длится всего пару секунд, прежде чем я опускаю взгляд на его грудь.

Вся моя жизнь была вырвана из-под моих ног.

Все мои мечты о путешествиях по миру никогда не сбудутся.

Невыносимая безнадежность затемняет все внутри меня, заставляя отчаяние проникать глубоко в мои кости.

— Кроме тебя. — Слова Виктора заставляют меня посмотреть ему в глаза. — Я оказал тебе услугу, забрав тебя, маленькая Роза. Николас убил бы тебя.

Я тяжело сглатываю, заставляя себя поднять подбородок выше.

— Не жди, что я буду тебя благодарить.

Он снова усмехается, ухмылка не делает его менее безжалостным.

Из коридора доносится шаркающий звук, отвлекающий внимание Виктора от меня.

Я бросаю взгляд на открытое окно, когда Виктор поворачивается ко мне спиной, и когда в дверях появляется еще один мужчина, я без колебаний бегу.

Мои руки хватаются за подоконник, и я перекидываю свое тело через него. Как только я отпускаю руки, пальцы смыкаются вокруг моего правого запястья. Меня втаскивают обратно в комнату с такой силой, что подоконник царапает мой живот и ноги.

Меня швыряют на пол, и мое тело соскальзывает от движения. Прежде чем я успеваю подняться, Виктор хватает меня за плечи, и я опрокидываюсь на спину.

Через секунду я оказываюсь в знакомой позе с телом Виктора, прижатым ко мне, и его пальцами на моем горле. К счастью, на этот раз к моей голове не приставлен пистолет.

Дыхание Виктора ровное, в то время как я задыхаюсь от неудачной попытки сбежать. Его глаза прикованы к моим, когда он наклоняется ближе.

Паника скручивается в моем животе, и мои руки хватают его за запястье, когда он слишком некомфортно близок.

Слова вырываются из него, как грозовые тучи в ненастную ночь.

— Ты хочешь умереть, маленькая Роза?

Да.

Нет.

Я не хочу ничего из этого.

Я хочу вернуть свою семью и прежнюю жизнь.

Виктор подносит свою левую руку к моему лицу и проводит костяшками пальцев по моей щеке.

— Еще раз попробуешь что-нибудь подобное, и я прикую тебя наручниками к этой чертовой кровати.

Чувствуя себя потерянной и разочарованной, я отворачиваю голову и смотрю на ножки стула.

Виктор рывком поднимает меня на ноги, затем бормочет:

— Распаковывай вещи и чувствуй себя как дома. Твое пребывание здесь может быть приятным или адским. Выбор за тобой.

Виктор смотрит на другого мужчину.

— Пока это все, Саша. Иди отдохни перед возвращением в Россию.

Когда я не двигаюсь, глаза Виктора устремляются на меня.

— Я сказал, распаковывай вещи!

Я бросаюсь к изножью кровати, где были оставлены сумки, и, изо всех сил стараясь подавить рыдание, открываю багаж. Я с удивлением смотрю на свои вещи и одежду.

Я чувствую, как горят глаза Виктора на мне, когда другой мужчина выходит из спальни. Когда я достаю пару спортивных штанов из сумки, и останавливаюсь, чтобы быстро натянуть их на ноги. Найдя рубашку большого размера, я снимаю ту, что дал мне Виктор, и натягиваю свою через голову.

Я бросаю рубашку Виктора на пол и, не в силах выносить его присутствия, бросаю взгляд на закрытую дверь.

— Это ванная?

— Да.

— Могу я ей воспользоваться?

— Конечно.

Я бросаюсь вперед, и когда поспешно вхожу внутрь и успеваю закрыть дверь между мной и Виктором, меня сотрясает рыдание.

Прижимаясь лбом к двери, я задыхаюсь от ужаса моей новой реальности.

За считанные часы я превратилась из счастливого подростка в будущую шлюху главы Братвы.

Опускаясь на плитки, крики сотрясают мое тело.

Я оплакиваю потерю своих дедушки и дяди.

Я оплакиваю потерю невинности, которую у меня отнимут, когда мне исполнится восемнадцать.

А это будет на следующей неделе.

У меня всего пять дней.

Обхватив себя за талию, я словно разрываюсь на миллион кусочков.

Глава 4