Однажды в Риме (СИ) - Мамыкина Нина
Девушка опустила голову. Гамалиил напряжено смотрел на нее, и все вокруг молчали — и старец Дементий, и помрачневший Гай Луций, и Люция с дочкой на руках, всё порывающаяся что-то сказать…
Юния подняла глаза. В них были свет и нежность.
— Ты правильно спросил, Гамалиил — влюблена я или нет в того, с кем обручаюсь. Господь спросил твоими устами. И я ответила, что нет. Это истинная правда! Я не влюблена в Гая… я — люблю его! То, что хотела я от тебя, будучи влюбленной, — это владеть тобою! И как же ты был прав, что отвергал меня! Вся чистота твоя противилась такой драконьей страсти! И в чем ты был виноват? В том, что не дал себя сожрать? Это Господь берег тебя, Господь отвел тебя! А от Гая Луция — Бог видит! — мне не нужно ничего, лишь бы он был счастлив и благополучен! И знаю — где бы он ни находился, я буду следовать ему сердцем, мыслью и заботой. Я не помню себя за ним и знаю, что он тоже не помнит себя, желая послужить лишь моему счастью…
Рука центуриона крепко сжала её руку.
— Синоним любви — отдавать, Гамалиил. Отдавать, а не брать! Храни тебя Господь от этой пожирающей влюбленности! Всех вас… — Юния повернулась к общине, обвела с любовью глазами, — …я благодарю, люблю и буду помнить, как свою душу!
Тут Юния замолчала, потому что маленькая дочка Люции с рук матери потянулась к ней и плюхнулась ей на грудь. Следом обняли девушку заплакавшая Люция и все, кто мог дотянуться: люди гладили ее по плечам, голове, говорили и говорили слова любви и добрые пожелания.
***
Вернувшись в Рим, старый священник сразу прошел в свою домашнюю церковь, где молился обычно в одиночестве, но в этот раз он позвал с собою Гамалиила. Слушая чтение псалмов, юноша первое время просто стоял — молча и опустив голову. Потом тоже взял псалтирь и опустился на колени.
Они молились долго, а когда закончили, лицо Гамалиила было грустным, но спокойным. Он подошел под благословение, и старец сказал:
— Теперь я могу рукоположить тебя и целибатом. Но лучше, если сделаю это ровно через год — день в день. Ты должен полностью отпустить прошлое. Как ты сам думаешь?
Юноша удивленно глянул на него: никогда раньше епископ Дементий не спрашивал его мнения. Он вдруг понял, и сердце его радостно дрогнуло.
— Да, отче. Через год — лучше, — твердо сказал он.
Старец кивнул.
— И знаешь что? Возьми тоже какой-нибудь посильный обет ради Господа на этот год, сынок. Молись, чтобы Он помог тебе определиться.
— Посоветуете, отче — какой?
— Что ж, давай вместе и поразмыслим!
