Однажды в Риме (СИ) - Мамыкина Нина
И христиане вышли на свободу, воспевая славу Богу, увидели сияющие лучи восходящего солнца… а вместе с ними пошла и я… по сути, так и ушла за отцом Дементием. Навсегда из старой жизни…
Юния замолчала. Гай Луций смотрел на нее: лицо его было непроницаемо, только поблескивали живые глаза. Потом он решительно поднялся:
— Пойдем-ка в дом, становится прохладно.
Девушка поняла, что он заметил ее нервную дрожь после горького рассказа, но, как ни странно, дрожь проходила сама, и на душу Юнии мягко опускался покой — впервые за долгое время. Словно птица-боль, которую она решилась выпустить из клетки-души, взмахнула крылами и улетела прочь в закатное небо. Этот центурион действительно умел работать с людскими душами!
Гай Луций сам приготовил и подал напитки. Она улыбнулась и позволила ему эту заботу, приятную обоим.
И тут он сказал:
— Сейчас, когда ты стала его сестрою во Христе — он не пошел навстречу?
Юния медленно опустила чашу.
— Мы… общаемся… но… отец Дементий готовит его принять сан священника. Для этой цели в феврале он обручился с Софонией. Но случилось несчастье: девушка сильно простудилась и умерла за неделю до свадьбы…
— А ты? — твердо гнул своё центурион.
Тогда она глянула ему в глаза:
— Я не гожусь, Гай Луций! Даже очень раскаявшаяся блудница не может стать женою священника! Есть Правила, кто может… на ком можно…
— Это он так сказал? — сузив глаза, уточнил легионер.
Юния не ответила.
Тогда центурион жестко произнес:
— А ты знаешь, что такие слова полностью уничтожают, сметают в мусор саму Жертву Христову?! Ту Жертву, которую Он принес ради раскаявшихся грешников! Он пришел умереть за них, Он умер за них! А теперь я слышу, что «раскаявшаяся грешница недостойна стать женою Его слуги»!
Юния смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Так мог сказать или очень глупый, или ослепленный гордыней, — уже спокойнее произнес центурион. — И если есть законы на эту тему, то они не имеют ничего общего с любовью.
Девушка опустила глаза. Потом тихо ответила:
— Никого нельзя заставить полюбить насильно…
— Вот это верно! — уже мягко ответил центурион. — Где нет любви — там ничто не поможет!..
***
Девушка вошла в комнату и вздрогнула. А потом рассмеялась:
— Напугал меня! Подумала: что за чужой человек в доме?! Побрился — тебя и не узнать. Без бороды — совсем другое лицо…
Гай Луций молчал и глядел исподлобья, и Юния поспешила сказать:
— Тебе так хорошо. Лицо выглядит моложе!
Он усмехнулся, объяснил:
— Решил пройтись сегодня по городу и встретил своего бывшего подчиненного. Сейчас он сам командует легионом. Очень способный парень, быстро пошел на повышение. Проводит аттестацию своим легионерам — показательные состязания на арене Колизея. Заодно и публику потешит, согласовал это с префектурой Рима. Просил меня принять участие в аттестации, посмотреть, кто из его парней во что горазд. Вот и привожу себя в порядок. Рим — это не Александрия…
— И как тебе показался Рим?
— Мне он отвратителен. Вавилонское столпотворение…
— Ах, ты читал про вавилонское столпотворение? — развеселилась Юния.
— Я много что читал. Александрия — это вам не Рим!..
***
…Со всех сторон прыгала и кричала пьяная от азарта толпа. Юния цеплялась руками за Димаса и крепкого плечистого Марка, понимая, что оступись она — и толпа Колизея её растопчет! Марку зрелище скорее нравилось, а вот мирный духом Димас ворчал почти непрерывно: когда же все это закончится?! Для чего ты нас сюда притащила?!. Всё отцу Дементию скажу!..
Юния видела, что Гай Луций не проиграл ни одного поединка — будь то единоборство или бой на учебном оружии. Под конец состязаний было организовано что-то совсем грандиозное: атака фаланги против одного! Девушка смотрела широко раскрытыми глазами и не верила своим глазам: он поднял на щит одного, отбил мечевую атаку другого, сбил с ног подножкой третьего, оглушил щитом четвертого, ударом рукояти меча под колени завалил пятого… шестого… десятого… пятнадцатого… Она ошеломленно смотрела на россыпь поверженных тел вокруг центуриона, когда он, потрясая над головой щитом и гладием, перекрывая рев восторженной толпы, громогласно закричал: «Рим! Рим!! Рим!!!»…
***
Юния нашла Гая Луция в пристройке возле кузни: он возился с какими-то железными заготовками. Увидев ее в проеме двери, отложил железо и подошел, вытирая руки ветошью.
— Принесла вам с Олимпием обед.
— Хлеб за брюхом ходит? — улыбнулся он. — А я, в отличие от Олимпия, не заработал еще на еду. Дармоед я… Скажи прямо, что соскучилась.
— Соскучилась. Тебя же не найти! Хорошо, что Люция подсказала — в кузне ты сегодня с её мужем. Хочешь в кузнецы переквалифицироваться?
— Всё в жизни может пригодиться. Тебя я тоже второй день не вижу.
— У Люции трое детей болеют, сама болеет — не могу не помочь!
Она поставила корзину на дощатый стол.
— Где же Олимпий?
— Позову, — он заглянул в кузню и окликнул кузнеца. Потом сказал:
— Докаливает заготовку. Скоро подойдет.
Юния подала ему еду.
— Я видела твое выступление в Колизее.
Он вскинул от тарелки глаза:
— Видела?..
Она кивнула.
— Я думаю, что тебе нельзя оставлять военную службу. Такое мастерство не должно пропасть.
Он молча ел и смотрел на неё.
А Юния думала о том, что очень правильно она делает, оставаясь ухаживать за больными ребятишками Люции круглосуточно. А завтра уже вернется из Торира отец Дементий…
— Сегодня алтарь освятят в новой церкви, — подумала вслух она. — Через неделю будет богослужение.
— Да. Хочу помолиться и причаститься там на первой службе. Потом нужно возвращаться в Александрию.
Она подняла глаза:
— Тогда, в Колизее, ты кричал: «Рим! Рим!..» Но ведь Рим тебе не нравится…
— Рим — это не город. Рим — это идея, — спокойно ответил Гай Луций, отодвигая тарелку. — Почему римские легионы покорили весь мир? Потому, что хорошо тренированы? Потому, что им пообещали богатую добычу? Нет, их сплачивала идея — великое, мощное, организованное, сильное государство, которое создало армию как орган защиты и поддержки этой власти. Легионы и центурионы — на службе царству земному…
— Я вижу, ты и сам уже решил остаться на военной службе.
— Это ты исцелила меня! А я видел тебя сегодня с этим симпатичным парнем — Димасом, который абсолютно весь тает от одной твоей улыбки! И сама ты не выглядела привычной букой…
Юния рассеянно улыбнулась.
— Да… Димас… Димас — хороший… хотела бы я иметь такого брата…
Гай Луций поднял глаза — на стол легла тень. В дверях стоял Гамалиил.
— Отец Дементий вернулся, брат Гай! И просит тебя придти сейчас к нему.
Центурион кивнул и поднялся. Рядом с Юнией приостановился:
— Благодарю тебя. Мясо с бобами — мое любимое блюдо. Было очень вкусно!
***
Юния приготовила для старого священника отвары трав для купания. Возвращаясь из терм, остановилась на полпути — увидела, что в проходе внутреннего двора стоит Гамалиил.
— Я думала, вы все у старца…
— Отче захотел сначала поговорить с Гаем Луцием. Видимо, личные вопросы центуриона.
Она кивнула и пошла в свою комнату. Села у окна с рукоделием. И с изумлением увидела, что Гамалиил пришел за нею следом.
— В Торире просили отца Дементия о своем священнике…
Юния подняла глаза:
— Если тебя рукоположат 1 — будет хорошо.
Он прошел и сел напротив неё. Долго молчал. Потом сумрачно сказал:
— Я давно просил его об этом. Не мыслю себя без служения перед престолом Божьим.
Девушка молчала и продолжала шить.
— Еще два года назад я умолял поставить меня служить с обетом безбрачия. Но отче отказал категорично. Только женатым. Я смирился… И тут беда с Софонией… Я начинаю думать, что не угоден Богу, как священник. Я не могу понять… Всю жизнь на первом месте в моей душе были ревность о Боге и чистота… Я с малых лет горел этим… еще когда мой дядя — фарисей — читал мне Тору. Потом он крестился и повел ко Христу меня… и всю нашу семью… Я знал, что тех, кто чисто и всей душою идет к Богу, сатана будет искушать особо люто, и то, что я встретился с тобою, было как подтверждение тех слов… моей праведности… испытание… искус… Я дрался не с тобой, а с Сатаною…
