Анна Брон - Впервые
Через пару минут они уже были в лимузине, и Лорен почувствовала, что Ник не сводит с нее глаз.
— Что случилось? — удивленно спросил он.
Лорен перевела дух.
— Я знаю, что Кэрол Уитворт — твоя мать. Мэри сказала мне несколько дней назад.
На его лице не дрогнул ни один мускул.
— Да, она моя мать.
— Если бы я была твоей матерью, — прошептала Лорен, отвернувшись, — я бы гордилась тобой. Каждый раз, глядя на тебя, я бы думала, какой у меня красивый, умный, сильный…
— …возлюбленный.
И Ник обнял Лорен, притянул к себе и принялся покрывать нежными поцелуями ее лицо.
Лорен запустила пальцы в его густые темно-каштановые волосы.
— Я люблю тебя, Ник.
Он облегченно вздохнул.
— Я уж думал, ты никогда этого мне не скажешь.
Прижимаясь к Нику, Лорен понимала, что нельзя долго скрывать от него свою тайну. Филипп Уитворт не выдал ее при неожиданной встрече. Лорен, естественно, обрадовалась, но скоро радость вновь уступила место страху. Сделав вид, будто она не знакома с Филиппом и Кэрол, Лорен стала участницей лжи, которая унижала ее возлюбленного в их глазах. Страх заполонил ее душу. Потом, когда они устанут от любви, она все-все скажет ему. Надо обязательно все ему рассказать, пока она совсем не запуталась в паутине вранья.
Когда они приехали, Ник снял с Лорен накидку и повесил ее на спинку кресла. Потом он расстегнул смокинг и снял его. Лорен ощутила прилив возбуждения. Она отошла к окну, стараясь успокоиться. Ник встал за ее спиной.
— Хочешь выпить? — спросила она дрожащим голосом.
— Нет.
Ник обнял ее за талию и прижал к себе, потом наклонился и поцеловал в висок. Лорен задышала взволнованно и часто, когда он стал целовать ее ухо, шею, а его руки принялись ласкать ее тело. Одну ладонь он прижал к животу Лорен, а другой накрыл защищенную бархатом грудь. Однако бархат не был Нику помехой, и когда его пальцы скользнули за вырез платья, чтобы коснуться ее груди, Лорен словно обдало горячей волной.
Ник развернул Лорен лицом к себе, она больше не сопротивлялась охватившему ее страстному желанию. Он нежно прижал ее к себе. Его губы сначала едва коснулись губ Лорен, а потом он с жадностью приник к ним, раскрыл их языком и стал наслаждаться завоеванным счастьем.
Ощутив бездонную глубину своей любви к Нику и боясь при этом его потерять, Лорен, приникала к нему и стонала от наслаждения, чувствуя его руки на своей спине, на бедрах и возвращая ему ласки.
Где-то в глубине замутненного сознания у Ника мелькнула мысль, что Лорен целует его совсем не так, как целовала тогда, в Харбор-Спрингс, и ласкает иначе, словно знает, как сделать так, чтобы доставить ему большее удовольствие. Но он постарался не думать об этом и не стал сравнивать страстно ласкавшую его женщину с застенчивой девочкой, какой она была в Харбор-Спрингс, пока она не отодвинулась от него и не начала расстегивать пуговицы на его рубашке.
Ник смотрел на изящные руки Лорен, и предательская память тотчас восстановила похожую сценку в Харбор-Спрингс… разве что тогда ему пришлось едва ли не заставить ее расстегнуть его рубашку. Тогда она была совсем неопытной и робкой. Наверное, с тех пор опыта у нее прибавилось.
Сожаление, разочарование окатили Ника ледяной волной, и он накрыл руки Лорен своими ладонями.
— Дай мне что-нибудь выпить, — попросил он, ненавидя себя за свои мысли и за свое отношение к этой прекрасной женщине.
Испугавшись усталого печального голоса Ника, Лорен опустила руки. Она подошла к бару, налила «Бурбона» с водой и подала ему стакан. От нее не укрылось, как он грустно улыбнулся, заметив, что она запомнила, какой напиток он предпочитает.
Лорен ничего не понимала. Однако Ник недолго держал ее в недоумении.
— Давай покончим с этим. Сколько их у тебя было?
Она вопросительно посмотрела на Ника, не понимая, о чем он говорит.
— Кого?
— Любовников.
Лорен не верила собственным ушам. Измучив ее тем, что моральные устои он считал детской чепухой, утверждал, что сексуальная неразборчивость — чуть ли не добродетель, что мужчины предпочитают опытных женщин… вдруг начал ревновать ее. Значит, она ему небезразлична.
Не зная, как лучше поступить, ударить Ника, выгнать или поцеловать, Лорен решила не сразу ставить точку над «i», а сначала немножко его помучить.
Подойдя к бару, она взяла бутылку белого вина.
— Количество имеет значение? — спросила она с самым наивным видом. — В Харбор-Спрингс ты говорил мне, что мужчинам давно наплевать на невинность, что вы, то есть мужчины, предпочитаете опытных любовниц, которые понимают толк в сексе. Правильно?
— Правильно, — с мрачным видом подтвердил Ник, не отводя взгляда от ледяных кубиков в стакане.
— Ты еще говорил, — продолжала Лорен, изо всех сил стараясь не рассмеяться, — что у женщин точно такие же желания и они имеют право их удовлетворять, когда и с кем пожелают. Ты тогда очень горячился, убеждая меня…
— Лорен, — перебил он ее, — я задал тебе простой вопрос. Мне все равно, что ты ответишь, но я хочу знать… Скажи, сколько их было? Скажи, ты испытывала к ним симпатию или тебе было на них наплевать? Или ты использовала их, чтобы забыть меня? Скажи, Лорен. Это никак не отразится на наших отношениях.
Так я тебе и поверила! Ха-ха-ха! Лорен была счастлива как никогда, воюя с пробкой, которая не желала поддаваться.
— Ну, конечно, не отразится, — заметила она, — ведь ты особое внимание уделил…
— Знаю, чему я уделил внимание, — вновь перебил ее Ник. — Сколько?
Лорен стрельнула в Ника взглядом, делая вид, что ей совсем не нравится его тон.
— Только один.
Страдальческий огонь полыхнул в глазах Ника, и он весь напрягся, словно его ударили.
— Ты… Ты любила его?
— Думала, что любила, — как ни в чем не бывало, отвечала Лорен, все еще занимаясь пробкой.
— Ладно, забудем о нем, — потухшим голосом сказал Ник.
Только теперь он заметил тщетные усилия Лорен открыть бутылку и отправился ей на помощь.
— И ты сможешь о нем забыть? — спросила Лорен, с восхищением глядя, как он одним движением расправился с пробкой.
— Смогу… Когда-нибудь.
— Что значит «когда-нибудь»? Ты сам говорил, что нет ничего плохого, если женщина удовлетворяет свои естественные потребности…
— Я знаю, что говорил, черт подери!
— Почему же ты злишься? Или ты лгал мне?
— Не лгал, — сказал он, ставя бутылку и доставая из бара бокал. — Тогда я в это верил.
— Почему?
— Потому что мне было удобно в это верить, — признался он. — Тогда я тебя не любил.
