Джекки Мерритт - Хозяйка ранчо
Неожиданно на его лице появилась озорная улыбка.
— Догадайся, чем мы займемся в ближайшее время?
Клео громко рассмеялась.
— Тут и гадать нечего, Чанс.
Он тоже засмеялся.
— Мы займемся с тобой любовью, дорогая моя, однако в первую очередь необходимо сделать кое-что другое.
— И что же?
— Я помогу тебе обжиться здесь заново.
— То есть распаковать коробки? — лукаво спросила она, не поверив, что он действительно станет возиться с коробками, забившими весь ее дом.
— Ну да, я думаю, можно сказать и так. Собирайся.
Клео с изумлением увидела, что он начинает подниматься, и отодвинулась ближе к краю кровати.
— Хорошо, если ты так настаиваешь, — проговорила она нежным голосом, все еще сомневаясь в его намерениях.
Они начали одеваться, то и дело отвлекая друг друга поцелуями. День казался Клео наполненным какой-то нежданной радостью. Нежданной и долгожданной одновременно, но к этой радости примешивалась грусть, и на душе у нее было неспокойно. Они так ничего и не решили, кроме того, что она остается на ранчо. Чанс по-прежнему хотел быть с ней, а она — с ним. Счастливые любовники. Мучило ее другое — смутное ощущение крушения каких-то надежд. Она твердо решила остаться здесь и работать, как и прежде, когда шла к Чансу. Но ей хотелось всецело принадлежать Чансу — она его любила и поэтому вела себя так, будто он уже надел ей на палец обручальное кольцо. Но кольца-то не было! Как не было сделано ни единого намека на то, что подобное когда-нибудь произойдет.
Вероятно, виновата была она сама. Ее постоянные отказы оставили глубокий след в его душе, наполнили недоверием к ее чувствам. Возможно, теперь он уже просто не мог заставить себя произнести слово «свадьба». Может быть, как-нибудь в другой раз, позже, успокаивала себя Клео. Они вошли в ее дом. Чанс окинул взглядом груду уже упакованных, полупустых и пустых коробок, занимавшую почти все свободное пространство дома.
— Могу сказать, что потрудилась ты на славу.
Клео не испытывала особого энтузиазма. Ее чувства к Чансу были глубоки и серьезны, любовь завладела всем ее сердцем и душой, но ей казалось, что его отношения к ней не выходят за рамки простого, хотя и искреннего интереса. Она ощущала себя опустошенной после недавнего буйства страсти в его спальне, ей никак не удавалось окончательно прийти в себя и снова посмотреть на вещи трезво.
— У меня возникла великолепная идея! — воскликнул Чанс. — Почему бы нам не перенести все эти ящики в большой дом и не распаковать их там?
— Я не могу сделать этого, — ответила Клео, испуганная и ошеломленная до глубины души. — Рози…
— Любит меня. Ты сама так сказала. — Чанс обнял ее за плечи.
— Послушай меня, Чанс. — Теперь она уже почувствовала раздражение, и ей стоило большого труда сдержать себя. — Никуда переезжать отсюда я не собираюсь, а особенно к тебе. Какие бы отношения ни связывали нас, нам следует соблюдать определенную осторожность.
— Ты что, думаешь, что мы будем встречаться, постоянно опасаясь, как бы нас, не дай Бог, кто-нибудь не увидел? — Чанс смотрел на нее с нескрываемым удивлением. — Будем пробираться друг к другу, только когда стемнеет и все уснут? Мы же не воры какие-нибудь, ты хочешь вечно придумывать предлог, чтобы уезжать куда-нибудь на твоей машине?
Клео вспыхнула.
— Нечто подобное я и имела в виду.
— Зачем скрывать то, что происходит между нами?
— Но все должно быть именно так! Рози еще слишком мала, и я не хочу, чтобы мои поступки отражались на ней.
— Я тоже этого не хочу, — мягко возразил ей Чанс. — Клео, неужели ты не догадываешься, что я тебя люблю?
От неожиданности Клео на миг потеряла дар речи. Его слова настолько поразили ее, что она так и осталась стоять с открытым ртом.
— Я тебя люблю, — повторил Чанс, не понимая ее ответной реакции. — Я хотел бы, чтобы ты переехала ко мне и стала моей женой.
— Боже мой! — прошептала она.
— Ты что, удивлена моим предложением?
— Я… совершенно сбита с толку. Я думала, что ты хочешь помочь мне разобрать коробки.
— Мне кажется, я сказал «обжиться заново». — И он погладил ее по волосам. — Клео, это ведь так просто. Ты меня любишь или ты меня не любишь?
Клео охватила нервная дрожь.
— Я… люблю тебя. Конечно, люблю! Но ты никогда даже не заикался о…
— Я намекал тебе об этом десятки раз. Вспомни! Разве я не предлагал тебе разделить остаток жизни со мной?
— Да, — согласилась она как во сне.
— Что ты сказала?
— Я сказала… — Слезы брызнули у нее из глаз, но на лице расцвела улыбка, и она, запрокинув голову и глядя ему прямо в глаза, громко повторила: — Да!
Чанс улыбнулся ей в ответ.
— Я так и подумал, что ты сказала «да». — Он, смеясь, прижал ее к себе. — Господи, как прекрасна жизнь!
Они оба вздрогнули, внезапно услышав стук в дверь. Взгляды их встретились.
— Кто это может быть? — спросил Чанс.
Клео широко раскрыла глаза, удивляясь вместе с ним, но потом память услужливо подсказала ей о назначенной встрече.
— Это Пит! Я совсем забыла, что попросила Джо передать ему, чтобы он зашел ко мне сегодня. Мне нужно было кое о чем поговорить с ним.
— Пит наделен отвратительным свойством. Он появляется в самое неподходящее время, — смешно растягивая слова, проговорил Чанс.
— И не говори! — вспомнив грозу, ответила Клео со смешком.
Выскользнув из объятий Чанса, она подошла к двери и приоткрыла ее.
— Привет, Пит.
— Джо сказал…
— Да, я знаю. Извини, Пит, это была ложная тревога. Все нормально.
— Так ты не уезжаешь?
В этот момент к двери подошел Чанс и встал у Клео за спиной, улыбнувшись Питу.
— Она изменила свое решение.
Пит с недоумением посмотрел на него, потом на Клео, и неожиданно на его лице расползлась широкая улыбка.
— Рад это слышать, Чанс, очень рад. Желаю счастья… вам обоим.
Когда дверь за Питом закрылась, Чанс обнял Клео:
— Я хотел было сказать Питу о нашей свадьбе, но подумал, что вначале ты захочешь рассказать обо всем Рози.
— Она должна узнать обо всем первой. — Глаза Клео радостно сверкнули, но затем она стала серьезной. — Чанс, твои сомнения насчет Джейка…
— Я сказал это потому, что совершенно по-глупому ревновал тебя.
— Не стоит ревновать к таким дурным воспоминаниям. Джейк ничего не значил для меня все эти годы, и тебе незачем волноваться об этом сейчас. Давай забудем его раз и навсегда, ладно?
— Хорошо! Давай забудем! Если когда-нибудь Рози спросит тебя об отце, ты расскажешь ей обо всем. Но до тех пор есть только ты, я и Рози.
