Патрисия Пелликейн - Формула счастья
— Что ты делаешь? — прошептал Джек, чувствуя, как в нем нарастает желание.
— Ничего особенного. Просто я решила, что, пока мы разговариваем, так мне будет гораздо удобнее.
— Мне нравится твое решение.
— Я подозревала, что оно тебе понравится.
Кейси с нежностью взглянула на Джека.
— Наши мысли во многом совпадают, — добавила она.
— Нам будет хорошо вместе.
— Я уверена в этом. И самое главное, мы никогда не будем расставаться.
Джек нахмурился. Он был в замешательстве. Получалось, что он стал ей нужен теперь, после того, как у нее появились деньги. Не означало ли это, что среди объектов ее любви он оказался на втором месте, пропустив вперед деньги? Нет, деньги были ей необходимы, чтобы выжить. Ведь ей не на кого опереться. И все же…
Джеку не под силу было сейчас разобраться в этой ситуации. К тому же Кейси продолжала постепенно освобождаться от сковывающей ее одежды. Это отнюдь не способствовало ясности мышления.
— Тебе помочь? — спросил Джек, удивляясь, что еще сохранил способность владеть собой. В его сознании никак не укладывалось, что Кейси, обнаженная, стоит посреди его спальни.
Кейси улыбнулась, довольная произведенным впечатлением. Блузка упала на пол. Через секунду туда же полетел бюстгальтер. Джек продолжал бороться с собой, чувствуя, как все его тело отзывается на столь откровенное обольщение.
— Я подумала, что тебе, возможно, понравится наблюдать за мной.
Джек не мог более сдерживаться.
Этому мгновению, казалось, не будет конца. На Кейси оставалась только узенькая полоска бикини. Это самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал, подумал Джек. Мотивы ее поступков не имеют никакого значения. Он отчаянно влюблен, все остальное неважно. Он готов подчиниться слабости или силе — это безразлично. В любом случае условия диктует Кейси.
— Если ты решила меня соблазнить, имеет смысл подойти поближе.
— Разумеется, — улыбнулась Кейси в ответ на его реплику. — Но сначала… — и она изящно выскользнула из трусиков.
Джек судорожно сглотнул слюну, не в силах оторвать от нее взгляда.
— Я уже не надеялся, что это когда-нибудь произойдет вновь.
— Я знаю, — ответила Кейси. — Мне надо было послушаться тебя. Ты же говорил, что все уладится. Так оно и получилось.
Нет, еще не получилось. К чувству облегчения примешивался оттенок неудовлетворенности. Ему не удалось добиться желаемого. Кейси не пришла к нему, готовая пренебречь уверенностью в будущем, за которую так отчаянно цеплялась. Как ни старался Джек забыть об этом, эта мысль отравляла минуту радости.
И все-таки, когда Кейси шагнула в его объятия, Джек почувствовал невыразимое облегчение. Даже сквозь свою одежду он ощущал тепло ее тела. Обняв Кейси за талию, Джек крепко прижал ее к себе. Он уткнулся лицом в нежный изгиб шеи и, вдыхая запах, упивался этим потрясающим ощущением.
— Джек…
— М-м-м… — отозвался он, гладя округлые бедра.
— По-моему, на одном из нас чересчур много одежды.
— А что ты собираешься делать с котятами и щенками?
Щенков осталось двое: один почти не покидал гаража, а второй находился где-то в бегах.
— За ними присмотрит Меган.
Джек и Кейси лежали, обнявшись, утомленные и расслабленные. Мысли Кейси были заняты предстоящей поездкой в Вест-Индию.
— Ты поедешь со мной, правда?
— Возможно.
— То есть как это — возможно? — Кейси приподнялась на локте и взглянула на Джека. — Ты должен поехать. О Джек, я так давно мечтала поехать туда! Нам будет так хорошо вдвоем! Я так тебя люблю!
И с этими словами Кейси принялась покрывать поцелуями его лицо и шею. Ее переполняли чувства. Казалось бы, вполне достаточно того, что она сказала ему о своей любви. Казалось бы, он держит ее в своих объятьях и это само по себе говорит о многом. Однако Джек не мог отделаться от ощущения, что его обманули.
Почему он не чувствовал себя счастливым? Больше всего на свете он желал эту женщину. Но теперь, когда она принадлежала ему, его преследовало ужасное ощущение, что все произошло как-то не так.
Она тебя любит, это несомненно.
Да, он в этом не сомневался. Кейси его действительно любила. Тем не менее любовь была для нее вещью второстепенной. Ты должен поехать. Я так давно мечтала поехать туда. Я люблю тебя! Следовательно, она поедет, с ним или без него? Джека не покидало ощущение, что в ее мыслях и желаниях, в ее жизни в целом ему отведено второстепенное место. Он спрашивал себя, согласен ли он довольствоваться этим.
Джек постарался отогнать от себя эти мысли. Кейси с увлечением рассказывает о своих планах. Потом, успокоил себя Джек. У него будет время поразмыслить над этим.
— Ну, что сказали в банке?
Кейси, Джек и Мириам сидели в доме Кейси и пили кофе с банановым тортом, который сегодня испекла Мириам.
Кейси улыбнулась.
— Сказали, что деньги в целости и сохранности.
— А сколько времени они могли бы еще лежать в банке? — спросила Мириам.
— Два года. По прошествии пяти лет они переходят в собственность государства. — Кейси сокрушенно покачала головой, представив, что все деньги перешли бы к государству, а она даже не подозревала бы об их существовании.
— Как вы думаете, почему он так поступил?
Кейси смотрела на Джека, которому она подливала кофе.
— Кто знает? — ответила она, пожимая плечами.
— Может быть, он хотел сделать вам сюрприз?
— Его никогда не интересовало даже страхование. Верится с трудом, что он копил эти деньги для меня. Не забывайте, Мак прожил нелегкую жизнь. Это не проходит бесследно, — пояснила она.
— Что — это? — Джек повернулся к Кейси.
— Отец Мака страдал алкоголизмом. Работая прачкой, мать буквально надорвалась, в одиночку поднимая четверых детей. Отец пропивал каждый цент, который мать не успевала спрятать от него. Случалось, особенно когда Мак был еще маленьким, семья не доедала.
— Да, такое детство накладывает свой отпечаток, — согласился Джек.
Кейси понимала, что Джек прав. И все равно она чувствовала себя обиженной. Мысль о том, что годы были потрачены на борьбу за существование, заставляла ее испытывать горечь. Зачем? Зачем он заставил ее пройти через это? Допустим, его стремление к бережливости можно считать естественным. Но разве кто-то требовал от него излишней расточительности?
Кейси уже не понимала, может ли всерьез называть себя женой Мака. Она с трудом верила, что могла любить его. Получалось, она совсем не знала его. Обаятельный, застенчивый Мак — это лишь плод ее воображения. Надо быть ужасно жестоким человеком, чтобы заставить ее пережить годы лишений.
