Элизабет Бэйли - Мозаика воспоминаний
Чарльз помолчал, охваченный неприятным предчувствием. Из их беседы можно сделать только один вывод. Все было ясно с самого начала, но лишь собственный страх перед неизбежным не позволял ему это признать.
– Вам не обязательно уезжать сразу, сэр, – произнес Чарльз, желая оттянуть момент расставания. – Позвольте предложить вам погостить у меня хотя бы до понедельника.
– Это невозможно, хотя я очень вам благодарен. Мне не хочется торопить Мадлен, но я не могу отложить отъезд до завтра.… Это ведь божий день, вы знаете. А в Лондоне меня ждут неотложные дела. Я спешу покончить с ними, чтобы мы с Мадлен смогли как можно быстрее вернуться к нашей прежней жизни. Я увезу ее немедленно.
Он нашел Элен сидящей за арфой и бесцельно перебирающей струны. Ее лицо было бледным и осунувшимся, а взгляд таким несчастным, что Чарльз несколько мгновений просто не находил слов.
По пути к ее кабинету Чарльзу пришлось выслушать множество возгласов и замечаний своих родственников. Мег бежала за ним следом, пытаясь узнать, какое «этот поп» имеет право увозить Элен. Даже Генриетта поддалась паническим настроениям, не зная, радоваться ей или сокрушаться.
Мег загородила ему дорогу.
– Бедняжка Элен хотела побыть в одиночестве. Это правда, Чарльз? Она действительно должна уехать?
– Отойди, Мег! – резко приказал Чарльз.
– Пропусти его, Мег! – поддержал его зять. – Скоро мы все узнаем.
Чарльз распахнул дверь и замер, увидев Элен возле арфы.
Он запер дверь, оставив родственников в коридоре, и вошел в комнату.
– Лучше бы это случилось пару недель назад.
Элен опустила руки и печально улыбнулась.
– Когда вы все еще считали меня авантюристкой.
Чарльз не улыбнулся в ответ.
– Я ошибался. И расплачиваюсь за это.
Она встала с табурета и подошла к кушетке, стоящей в эркере. Это бесцельное перемещение было вызвано острым желанием избежать его взгляда.
– К несчастью, мы встретились именно так.
– Не надо так говорить. Я никогда не пожалею о том, что нашел вас, Элен.
Она обернулась.
– Оказывается, меня зовут не Элен.
– Он сказал, что это уменьшительная форма, которой вы перестали пользоваться.
– Что ж, значит, так оно и есть. Моя личность установлена. Je suis sa femme.
Эти слова разбередили рану Чарльза. Он шагнул вперед, схватив Элен за плечи.
– Нет! Вы никогда не будете его женой! Если вы и были ею когда-то, то теперь даже не помните об этом. – Он привлек ее к себе. – Элен, Элен, я не могу отпустить вас!
Душа Элен переполнилась болью, и она молча прильнула к нему. Ей казалось, что она отдыхала в тихой гавани после плавания по штормовому морю, а теперь должна вновь отправляться навстречу бурным волнам. Но самое страшное, что ее сердце навсегда останется здесь.
Отстранившись, Элен взглянула в несчастное лицо Чарльза.
– Я тоже не хочу уезжать, Чарльз. Но разве у меня есть выбор? Или у тебя?
– Лучше бы мы нашли какой-нибудь выход! – пылко воскликнул он.
Она покачала головой, приложив ладонь к его губам.
– Ты знаешь, что это невозможно.
Чарльз поцеловал кончики ее пальцев.
– Я знаю лишь, что не вынесу разлуки с тобой. И знаю, что ты меня любишь.
Глаза Элен наполнились слезами.
– Et je t’aimerai toujours. Наверное, грех так говорить, но если я и любила этого человека, то совершенно не помню об этом.
Чарльз крепко сжал ее ладонь.
– Не упрекай себя, Элен. Ты действительно не любила его. Димок признался в этом. Он сказал, что ваш брак не был браком по любви. Черт побери, почему ты должна жить с человеком, которого не любишь?
Она пожала плечами.
– Зачем ты спрашиваешь, Чарльз? Потому что он мой муж. Потому что у меня нет другого выбора.
Чарльз обнял ее.
– Как бы мне хотелось попросить, чтобы ты бросила его и осталась со мной.
Она уютно устроилась в его объятиях, но ее голос задрожал.
– С какой целью? Чтобы я стала твоей л-любовницей?
– Думаешь, я так мало тебя уважаю? – нежно спросил Чарльз.
– Лучше бы не уважал! А еще лучше, чтобы сегодня ты не говорил своих опрометчивых слов, заставивших меня сбежать. Тогда я не выдала бы тебе свою тайну.
Чарльз принялся поглаживать ее волосы.
– Может, ты и жалеешь об этом, но я нет. – Он взглянул на нее с легкой улыбкой. – Никогда не думал, что стану жалеть о прожитых годах. Если бы я был незрелым юнцом, то умолял бы тебя развестись с ним.
Она рассмеялась.
– О, Чарльз. И быть опозоренной?
– В том-то и дело, – он вздохнул. – Это было бы бесполезно… и еще хуже, чем расстаться с тобой. Но если бы я затем женился на тебе, никто не посмел бы тебя упрекнуть.
Элен отстранилась, положив руки ему на плечи.
– Это только продлит наши мучения, Чарльз. Отпусти меня!
Он разжал объятия и торопливо отошел к камину.
– Если бы я был уверен, что этот жалкий священник любит тебя, мне было бы легче.
– Не надо, Чарльз. Какими бы ни были его чувства, это не снимет с меня грех измены.
Чарльз нахмурился.
– Не думаю, что он так это воспринимает. Он даже намекнул, будто ты изменяла ему с его братом.
Ее неожиданно изменившийся взгляд заставил Чарльза умолкнуть и испытать приступ ревности.
– Что, Элен? Он прав? Ты действительно любила его брата?
Сердце Элен бешено забилось. Мысль, промелькнувшая в ее голове, была настолько обескураживающей, что Элен побоялась высказать ее вслух. Она не изменяла этому незнакомцу с его братом… но изменяла его брату с Чарльзом!
– Mais, ce n’est pas possible, – прошептала она.
– Что невозможно?
Элен покачала головой.
– Я думала вслух. – Она глубоко вздохнула. – Чарльз, давай попрощаемся. В его присутствии мы вынуждены будем притворяться… а мое сердце этого не выдержит.
– Я не могу сказать тебе «прощай», – чужим голосом произнес Чарльз, не в силах оторвать от нее взгляд.
Последовало мгновение тишины. Затем Элен повернулась к двери, и он не смог сдержаться. В следующий миг Элен уже была в его объятиях, и он целовал ее со страстью, говорившей о его страданиях красноречивее любых слов.
Когда Чарльз отпустил ее, в ее глазах стояли слезы. Он услышал ее хриплый шепот.
– Помни обо мне!
Затем Элен выбежала из комнаты. Чарльз остался стоять, уныло глядя на арфу. Как будто он смог бы забыть!
– И все уверяют, – сварливо сказала Мег, когда семья вернулась из церкви, – что не было ни малейших оснований для сплетен. Это все из-за Генриетты!
