Лайза Максвелл - Любовь и закон
Подготовка к осаде, промелькнуло в голове.
Кол был где-то снаружи, проверяя периметр, как он это назвал. Слова привнесли какое-то военное звучание во все происходящее. Незадолго до этого позвонил отец, сообщив, что уже говорил с Сэмом, который согласился их выслушать. Обещали приехать через час.
Кол все еще сомневался — она видела это в выражении его глаз. Но, похоже, он, слава Богу, поверил отцу, и согласился рассказать обо всем Джеффрису, считая, что ничего не теряет.
И если кто-то и мог им помочь, то только Джеффрис. Холли никогда с ним не встречалась, но знала о его репутации. Он брался только за безнадежные дела, которыми никто не хотел заниматься, и выигрывал их. И не с помощью юридических фокусов, а благодаря старомодной тяжелой работе и природному уму. Если он выслушает историю Кола и поверит ему, то не остановится, пока не докажет его невиновность.
Может быть. Так ей хотелось думать. Единственное, что было ясно во всем этом кошмаре, — она любит Кола.
Холли перестала анализировать, почему это случилось. Она влюбилась в Рика за пять минут, но тогда все было по-другому. Ей всего девятнадцать лет, она полна романтических мечтаний… А сейчас Холли тридцать два года, она вдова и растеряла все иллюзии. Они рассыпались той дождливой ночью, три года назад.
Холли всегда думала, что, если опять полюбит, это будет медленно расцветающее чувство. Неторопливое, обдуманное. Но ее как бы придавило паровым катком.
А какие чувства он испытывает к ней? Конечно, нежность. Без сомнения, он дорожит ею. Может быть, любит. Он не говорил об этом, а она не спрашивала. Все еще впереди.
Если только у них есть будущее.
Она взглянула на часы, чувствуя неуверенность с каждой минутой. Что он делает там? И где ее отец и Джеффрис? И дети… как они?
Ей безумно хотелось позвонить матери и сказать ей, что все в порядке и чтобы она не беспокоилась, поговорить с детьми и успокоить их, но Холли знала, что не осмелится сделать это. При первых же звуках материнского голоса она разрыдается перепугает их всех. Дэнни и Лизбет уже достаточно напуганы, не понимая, что происходит, но инстинктивно чувствуя что-то неладное. Они захотят узнать, почему она не с ними, почему отослала их почти без объяснений.
Резко зазвонил телефон, и Холли чуть не упала. Покрывшись потом от страха, прижав руки к груди, она подняла трубку.
— Папа?
— Холли? Холли, это Фрэнк Веймаут. Я… я подумал о том, о чем мы говорили вчера после обеда. О том… инциденте, который произошел четыре года назад.
Холли сжала трубку.
— Что вы можете рассказать мне о той ночи?
— Я… Ну, я был там. — Голос звучал устало. — Я знаю, что случилось той ночью. Я хочу снять эту тяжесть с моей души. Твой муж был прав — лучше всего не скрывать правду.
— Где вы находитесь?
— Дома. Ты можешь приехать? Я расскажу тебе все, если ты приедешь.
— Да, да. Я приеду через полчаса.
Холли посмотрела на часы. Где же отец? Она должна его дождаться. Даже бросая трубку и помчавшись в спальню за жакетом и сумочкой, Холли знала, что лучше подождать. Но если Веймаут вдруг изменит свое решение? Кто знает, когда приедет отец? И Кол… Она не могла взять с собой Кола. Это будет самоубийством для него появиться сейчас в городе, и, кроме того, Веймаут до смерти перепугается, когда его увидит.
Нет, лучше всего ей отправиться одной.
Схватив ключи от машины, Холли подумала не позвать ли Кола и не сообщить ему, что уезжает в город.
Но вдруг поняла, что не может этого сделать. Он ни за что не отпустил бы ее одну ночью.
Она оставит ему записку, решила Холли, уже роясь в вещах в поисках бумаги и ручки.
Кол собирался уйти. Он стоял на краю поля за конюшней, убеждая себя, что так будет лучше для всех. Что, если он останется, а у нее будут неприятности? Пострадает и ее отец и, кто знает, может быть, и другие.
Если он уйдет сейчас, то его долго не смогут найти. Но куда уходить? Ему безразлично, только бы уйти.
Конечно, полиция всегда будет искать его, но не так уж трудно скрываться, если ты стараешься не привлекать внимания.
И, может, когда-нибудь он приедет сюда и постоит на этом самом месте, чтобы увидеть ее хотя бы украдкой. Может, когда-нибудь…
Он услышал, как взревел мотор машины, и, нахмурившись, оглянулся. Было уже больше девяти часов, слишком поздно для Холли ехать куда бы то ни было. Может, просто ставит машину на другое место, чтобы отец смог припарковать свою.
Но она не переставляла машину. Она уезжала и очень спешила. Он следил за исчезающим автомобилем, который сразу же набрал максимальную скорость. Что произошло? Холли не могла так поспешно уехать, не сказав ему, куда направляется, если не случилось чего-то серьезного. Может, что-то с детьми?
При одной мысли об этом все внутри него перевернулось, он даже удивился такой бурной реакции. Нет, только не дети. Бормоча ругательства, забыв о своем почти уже принятом решении, он повернулся и побежал к дому.
Кол едва достиг двери в кухню, как послышался шум двигателя. Остановившись, он притаился около веранды, прячась в тени. Кол снова выругался, увидев полицейскую машину, медленно приближавшуюся к дому, погасив фары.
Поисковая машина или засада? Имеет ли это какое-то отношение к внезапному отъезду Холли?
Кол вытащил пистолет и огляделся, выбирая возможный путь к отступлению. Он мог сейчас убежать, но рисковал, что его увидят, или понадеяться на то, что они приехали случайно, и остаться на месте.
Машина остановилась перед гаражом, и обе передние дверцы распахнулись. Вышел полицейский, но он не был человеком Мосса — Кол понял это по его форме. Представитель власти беспокойно огляделся, придерживая кобуру рукой. Он наклонился, обращаясь к кому-то в машине, и Кол увидел, как с другой стороны вышел Том Паркс.
Его перехитрили.
Потрясенный, Кол еще дальше отодвинулся в тень, бормоча ругательства. Он не мог предположить, что Паркс способен на такое.
— Я войду первым, — говорил Том полицейскому. — И никакого оружия, Робертсон, ты меня понимаешь? Ты здесь только в качестве свидетеля, ясно?
— Свидетель?
Одна из задних дверей машины распахнулась, и появился еще один человек. На нем был спортивный костюм, который подчеркивал избыточный вес его владельца.
— Я, наверное сошел с ума, позволив себе испортить такой вечер, Паркс, — ворчал он, держа в зубах сигару необыкновенной величины. — У меня были лучшие карты за весь месяц игры в покер.
— Ты еще будешь мне за это благодарен, Сэм. Донаван невиновен, я уверен. Я хочу, чтобы ты снял с него обвинения ради Холли. И это создаст тебе такую репутацию!
