Кэтрин Джордж - Подарок к Рождеству (Сборник)
Новенькие ученицы уже освоились, все с удовольствием готовились к празднику.
Оливия, не будучи швеей, тем не менее шила костюмы для рождественского представления, под руководством учителя рисования раскрашивала декорации и, если было больше некому, прослушивала роли. Их было много — родители очень огорчались, если именно их дочке не доставалось роли в пьесе. Кто был не способен запомнить хоть строчку текста, учился танцу — танец не имел к сюжету никакого отношения, но что за важность, зато каждый ребенок участвовал в спектакле! Нелл была феей, ее роль звучала так:
— А вот и рождественский дед! — После чего она махала рукой и отходила к остальным феям.
— Мама будет гордиться мной, — уверяла девчушка Оливию, — она приедет на меня посмотреть, она обещала.
Однако в голосе Нелл было столько сомнения, что приходилось тут же поддакивать.
Оливия дежурила по спальне — она обходила детей, поправляя и подтыкая одеяла. Сестра-хозяйка не одобряла эту затею, но Оливия помнила, как уютно лежать в кровати, закутавшись в одеяло, и не обращала внимания на недовольство сестры-хозяйки.
— Раз мама обещала, значит, приедет, — твердо сказала Оливия. — А теперь спи, как хорошая девочка.
— Ладно. Оливия!..
Она обернулась.
— Что, дорогая?
— Я на каникулы поеду в Голландию. Мне бы хотелось, чтобы каникулы были веселые. У мамы много друзей, она все время уходит, а мне не нравится леди, которая со мной остается.
— Может быть, на этот раз будет другая.
— Хорошо бы. Я хочу, чтобы вы тоже со мной поехали. Мы бы вместе все там разведали. Куда бы вы больше всего хотели пойти в Амстердаме?
— Послушай, деточка, тебе пора спать. — Но, видя, что ребенок ждет ответа, Оливия сказала: — Я хочу сесть напротив одной большой картины в Национальном музее и как следует ее рассмотреть. — Оливия поцеловала маленький лобик. — Спокойной ночи.
Вручение призов за окончание четверти и представление должны были пройти очень рано, ленча не предполагалось — только кофе перед началом и чай в конце, пока детей будут собирать к отъезду. Оливия, делая по два дела сразу, откликаясь на зов всех и каждого, не могла дождаться вечера. Уедет она только завтра. Перспектива встречать Рождество в бабушкином доме ее ничуть не радовала. Однако впереди Новый год, и немалая часть каникул уйдет на организацию переезда матери сюда, к ней. Послушная суровому голосу мисс Росс, Оливия стала прикреплять крылышки к плечикам фей.
День выдался холодный и хмурый, родители столпились у столиков с кофе, перед тем как идти в зал. Оливия пересчитала фей по головам — одной не хватает. Не было Нелл — может, мама отвела ее в сторонку? Оливия кинулась их искать, чтобы вовремя вернуть девочку на место, пока не подняли занавес.
Нелл она нашла в холле, возле нее стоял мистер ван дер Эйслер. Он прижимал ее к себе большими руками, сминая крылышки, а она рыдала, уткнувшись ему в плечо.
— Не приехала? — шепотом спросила Оливия. — Почему вы ее не заставили? Как вы могли позволить ей не приехать? Вы же знали, что Нелл…
Девочка громко шмыгнула носом и на время пересилила рыдания.
— Мама не приехала… обещала, она же обещала, ты сам слышал, дядя Хасо. Не поеду я в Голландию…
Он вынул большой белый носовой платок и вытер ей лицо.
— Так что же, мне теперь одному возвращаться? Я рассчитывал на твою компанию.
Она уставилась на него.
— Тебе без меня будет одиноко, да?
— Конечно. Смотри, вот Оливия. Наверное, она ждет, когда ты присоединишься к остальным феям.
Оливия проговорила:
— У Нелл роль со словами; очень важно, чтобы она была на сцене.
— Тогда она все сделает наилучшим образом. Как это говорится? Пьеса должна идти. Если у актрисы разбито сердце, она все равно забывает свое горе и блестяще выступает на сцене, правда, Оливия?
— Всегда. — Она увела Нелл, не взглянув на него, и как раз вовремя: едва та присоединилась к остальным феям, как подняли занавес.
Нелл произнесла свои слова без ошибки. Пьесе громко аплодировали, потом всех родителей угостили чаем и печеньем, пока дети переодевались в школьные платья, торопясь, чтобы их скорее увезли, ведь они уже получили свои призы. Но все равно возбужденных, стрекочущих девочек не сразу удалось собрать и отправить вниз, к ожидавшим родителям.
Наконец Оливия снарядила в дорогу последнего ребенка, и тут с ней заговорила какая-то родительница.
— Мне очень понравился ваш праздник. — Это была приятная маленькая дама с добрым лицом. — Вы, конечно, устали, но вы так добры к детям. Я уверена, что все будут жалеть, когда вы уйдете, однако, раз уж правление хочет иметь воспитательницу с дипломом, ничего не поделаешь. — Она протянула руку. — В любом случае, желаю вам удачи. Я уверена, что мисс Кросс тоже очень жаль вас терять.
Оливия пожала протянутую руку, улыбнулась. Она что-то произнесла в ответ, и, видимо, разумное, потому что маленькая дама тоже улыбнулась, кивнула и ушла со своей дочкой.
Это неправда, думала Оливия, подгоняя последних девочек. Мисс Кросс мне бы сказала. Оливия пошла помедленней, мысли ее путались. Хорошо еще, что почти все дети разъехались.
Не все. Нелл с мистером ван дер Эйслером стояли у дверей.
— Нелл хочет попрощаться, — спокойно сказал мистер ван дер Эйслер и тут же добавил неожиданно изменившимся тоном: — Что случилось, Оливия? Вы больны?
Она выдавила из себя улыбку.
— Нет-нет, просто немного устала, день был длинный, но все прошло успешно, верно? Нелл была замечательной феей, правда? — И поскольку он молчал, спросила: — Вы прямо в Голландию? Я не вижу леди Бреннон.
— У нее простуда; худшее позади, но ей нельзя утомляться. Сейчас мы поедем к ней, а через день-другой — дальше.
— Мама меня ждет, так говорит дядя Хасо, — вставила Нелл.
— Прекрасно. У тебя будет великолепное Рождество.
— Мама купила мне новое платье, я буду ходить в гости. — Девочка внимательно посмотрела на Оливию. — Вы такая грустная…
— Нисколечко, — легко и бодро сказала Оливия. — Я просто немного устала. — Она старалась не смотреть на мистера ван дер Эйслера, но чувствовала его взгляд. — Мне надо идти, еще очень много уборки.
— Если мама вас пригласит, вы ко мне приедете, Оливия?
— Чудесная мысль, малышка, но мне нужно ехать домой. Видишь ли, у меня тоже есть мама и бабушка, как и у тебя.
— После бабушки и дяди Хасо больше всех я люблю вас, Оливия.
— И я люблю тебя…
— И дядю Хасо?
— И дядю Хасо. — Она все еще не глядела на него. Ей было невообразимо трудно удержать поток слов, готовых вырваться наружу. Она хотела сказать, что ее увольняют, что она безутешна, потому что больше не увидит его, что она любит его… Она протянула руку. — До свидания, мистер ван дер Эйслер. — Оливия не поднимала глаз выше его подбородка. Если она посмотрит на него, то расплачется.
