Дженис Грей - Возьми мою любовь
— Но… — начала Пета. Она не могла сказать Майку, что видела, как Лориол выходит из спальни Николаса. В любом случае… ведь она могла сделать поспешный вывод? Пета схватилась за голову. О нет! Это не может начаться сначала — вся эта неразбериха, стресс и душевный разлад!
Казалось, Майк не заметил ее беспокойства. Он снова взглянул на часы и объяснил, что пообещал другу встретиться с ним и пойти на ревю.
— Как-нибудь зайди нас повидать, хорошо? — улыбнулся он. — Знаешь, мама и дети обрадуются тебе. Я тоже, если буду дома.
Они улыбнулись друг другу. Оба с грустью понимали, что их старой дружбе пришел конец. Обоим хватило мудрости не думать о том, что могло быть, и не жалеть об этом.
Еще долго после ухода Майка Пета сидела, уставившись в пространство. Наконец она пришла в себя. Из любопытства она вернется в галерею и выяснит, действительно ли ее портрет был продан за астрономическую сумму. Она не могла поверить, что такое возможно. Кто-то наверняка ошибся!
Первым, кого она увидела, снова войдя в галерею, был Ричард. Он выглядел необыкновенно взволнованным, потеряв свое обычное спокойствие и невозмутимость.
Как только он увидел Пету, сразу поспешил к ней:
— Пета, моя дорогая! Твой портрет продан!
— Я слышала. Я приходила сюда час назад. — Пета колебалась. Неужели Ричард волновался из-за этого? Нет, решила она. Деньги — даже такие — для него ничего не значили. Она робко спросила: — Вы не хотели, чтобы его продали, верно? Селия говорила мне, что вы не хотите расстаться с ним.
— Да, я не хотел расстаться с ним. По крайней мере… — Ричард помолчал, словно о чем-то размышляя, потом медленно произнес: — Пета, моя дорогая, ты не могла бы оказать мне большую услугу?
— Конечно! В чем дело?
— Пожалуйста, отнеси письмо тому человеку, что купил твой портрет. Я там спрашиваю, не возьмет ли он обратно свой чек. О, я знаю, что дело сделано! Но я знаю и этого человека — немного. И думаю, что, если объясню обстоятельства, он согласится сделать то, о чем я прошу.
— Хорошо. — Пета говорила неохотно, потому что мысль о таком поручении привела ее в смятение. О чем только думал Ричард? Наверняка покупатель, кем бы он ни был, придет в ярость, услышав о такой необычной просьбе! Но она не могла отказать художнику. Девушка смотрела, прикусив губу, как Ричард что-то быстро пишет на листе бумаги и кладет его в конверт вместе с ненужным чеком.
— Это послужит мне уроком, — насмешливо произнес он, протягивая конверт Пете. — Мне следовало указать на портрете: «Не продается», но я подумал, что тебя развеселит, когда узнаешь, какую цену я запросил.
Пета взглянула на конверт: 23, Олбемерл-стрит.
— Это совсем рядом. Возьми такси, я сейчас тебе вызову. — Ричард с необычной живостью удалился, раньше, чем Пета смогла ему напомнить о том, что он не назвал ей имени адресата.
Пожав плечами, она решила не беспокоиться. Кто бы ни жил в этом доме, соседи наверняка знают человека, который расплачивается за картины небольшим состоянием! В самом деле, Ричард ведет себя очень странно! Как бы сильно ему ни хотелось сохранить портрет, контракт есть контракт, и он не имел права пытаться его нарушить!
Оказалось, что ей нужен многоквартирный дом где-то в середине улицы. Она робко постучала в дверь, расстроенно думая, как же объяснить ситуацию. Дверь открыл худощавый мужчина в очках, со взъерошенными волосами и рассеянным выражением лица.
— Извините! Я думала… то есть это: случайно, не вы купили сегодня на выставке картину Ричарда Мэйна? — Она изо всех сил пыталась говорить хладнокровно, но все равно покраснела под его удивленным и заинтересованным взглядом.
— Боюсь, не я. Я не выходил из дома. Но не знаю насчет моего друга. Иногда он делает странные вещи, — весело сообщил мужчина. — Войдите и спросите у него.
Он впустил девушку и проводил ее через маленький коридор в большую уютную комнату, стены которой были заставлены книжными полками. Перед окном за письменным столом, заваленным книгами и бумагами, сидел темноволосый мужчина. Спиной к двери.
— К тебе гостья, Уэринг, — приветливо сообщил мужчина в очках. — По крайней мере, она, к сожалению, не ко мне. Так что, если не перепутала адрес, тебе, кажется, повезло.
Мужчина за столом обернулся. Пета испытала шок, узнав Николаса. Она повернулась и хотела сбежать вслед за соседом, но Николас опередил ее. Он поспешно пересек комнату и захлопнул дверь.
— Пета!
— Я думала… ты в Перу!
— А я думал, что ты в Швейцарии! По крайней мере, так написал мне профессор в своем последнем письме! Что ты здесь делаешь? Почему ты приехала?
Пытаясь побороть дрожь в руках, Пета протянула письмо Ричарда:
— Меня прислал Ричард. Я не знала, что это для тебя.
Она наблюдала за тем, как он распечатал конверт, и пришла в ужас, когда все поняла.
— Николас! Это ведь не ты… заплатил такие деньги… за мой портрет?
Он оторвал взгляд от записки и улыбнулся, глядя на нее. Его серые глаза сияли счастьем.
— Именно я. И заключил очень хорошую сделку. Я удивлен, что мистер Мэйн думает, будто я захочу от нее отказаться.
Сумочка выпала из рук Петы и с легким стуком упала на пол.
— Если только, — неторопливо добавил Николас, — вместо него я получу кое-что получше. Например, оригинал.
Он шагнул к ней. Пета потеряла ощущение реальности, смутно понимая, что любимый крепко ее обнимает и целует, нежно, ласково, долго. Захваченная врасплох, она едва перенесла страсть этого поцелуя и чувства, которые он в ней пробудил. Она забыла о боли и страданиях. Николас рядом, он обнимает ее, он…
Прошло довольно много времени, прежде чем Николас утолил первую жажду страсти поцелуем. Он немного отстранил девушку от себя и прошептал:
— Я люблю тебя. Слышишь, Пета? Я люблю тебя. Я давно пытался сказать тебе, но ты не хотела слушать. А теперь, ради всего святого, скажи, что Мэйн не обманывает и ты чувствуешь то же самое.
— Я… да. — Пета выглядела ошеломленной и говорила точно так же. Она не спросила, что он имел в виду, говоря о Ричарде.
Николас глубоко вздохнул:
— И ты позволила мне уехать с мыслью, что ты любишь… Майка Мэндевилла? Почему, милая? Почему ты это сделала?
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее сердечко никак не могло успокоиться, голос дрожал.
— Из-за Лориол.
— Лориол?
— Она мне сказала, что ты и она… что вы влюблены друг в друга, только ты не желаешь постоянных уз. Я… я поверила. Это казалось очевидным.
— Она тебе сказала, что мы влюблены друг в друга? И ты поверила? Даже после той проклятой вечеринки, когда от любви к тебе я чувствовал себя как в аду, потому что не мог тебе признаться? Я не собирался целовать тебя в тот вечер. И не хотел до тебя дотрагиваться. Видишь ли, я был так уверен, что ты тоскуешь по Майку… Но когда ты назвала меня… дядя Николас… ну, я же человек… я не смог вынести. Потом, конечно, я подумал, что все испортил. — Он помолчал и вдруг почувствовал, что Пета вздрогнула. — Милая, ты дрожишь! — Он потянул ее и усадил к себе на колени. — Юная Холли не помогла нам. Она сказала, что Майк разбил тебе сердце и ты надеялась, что он вернется к тебе, после того как уедет Лориол. — Николас крепче сжал ее в объятиях, когда Пета испуганно запротестовала. — Казалось, это имеет смысл. Мне только оставалось придумать приманку, достаточно соблазнительную, чтобы заставить Лориол спасовать. — У него вырвался мрачный смешок. — Я знал, видишь ли, что она хочет выйти за меня замуж. Но всегда отказывался воспринимать это всерьез. Вообще-то ее махинации меня веселили, пока она не начала очаровывать Майка, и я понял, что ты можешь пострадать. Тогда я бы с удовольствием свернул ей шею!
