Марта Хильер - Обрученные ветром
— Я не могу иметь на борту любовницу!
Ее резанули его слова.
— А женам разрешается плавать на кораблях вместе с мужьями?
Он положил руки ей на плечи и настойчиво повторил:
— Корабль — не место для женщины, Джулия. А замужество с моряком не сулит ей счастливой жизни, дорогая моя!
— Бога ради, скажи почему?
— Потому что мужья практически постоянно, месяцами находятся в море. Потому что они почти не видят своих детей. Потому что их женам приходится в одиночку заботиться о семье. — Его лицо стало каменным. — Наконец потому, что моряки любят море больше, чем своих жен!
Джулия слушала молча, все больше бледнея от его монолога. Потом, когда он замолчал, она тихо, в раздумье, скорее себе, чем ему, сказала:
— Нет, это все только предлоги. Я всегда чувствовала, что в твоей жизни случилось нечто такое, что отвратило тебя от серьезных отношений с женщиной. — И обращаясь к нему, решительно потребовала — Я имею права знать о тебе всю правду!
Том отпустил ее и выпрямился. На мгновение девушке показалось, что он ответит отказом. Но Том пожал плечами.
— Хорошо, если тебе так будет легче. В молодости у меня была подруга. Я тогда плавал простым моряком, и, естественно, мы виделись с ней только тогда, когда я возвращался из плавания. Моряки зарабатывают мало, и она обещала ждать, пока я скоплю достаточно денег для женитьбы. Но не дождалась и предала.
— И этого опыта было достаточно, чтобы возненавидеть всех женщин навсегда?
Том покачал головой.
— Нет, только на время, ведь я был еще так молод… Несколько лет назад я плавал на корабле, владельцами которого было несколько человек. У одного из них была дочь. И я влюбился в нее. Влюбился безумно. Она упросила своего отца разрешить ей пойти со мной в очередное плаванье. Тогда я впервые командовал кораблем. Некоторые женщины считают, что море освобождает от любых правил морали. Именно к этой категории и принадлежала моя возлюбленная. А может быть, я только воображал, что у нее есть какие-то моральные устои. На корабле она была единственной женщиной, и из членов команды не устоял никто. Но и этого оказалось мало: во время стоянок она стала таскать к себе в постель мужчин с берега. Естественно, по возвращении домой она пожаловалась отцу, что я ее оклеветал, и тот выгнал меня с работы. В наше время парусников осталось немного. Поэтому после того случая меня долго не брала к себе ни одна компания. Когда же все-таки удалось наняться на корабль, я дал себе клятву никогда не увлекаться ни одной женщиной.
В его голосе звучали гнев и горечь. Джулия могла лишь догадываться, сколько лет тяжелейшего труда и борьбы понадобилось этому человеку, чтобы оправиться от страшного удара. Это объясняло многое: например, почему всегда уверенный в себе, он становился столь уязвимым, когда дело касалось женщин.
— Том, но ведь я — не она! Я — это я! Разве ты не знаешь, что я люблю тебя и не хочу покидать!
Джулия постаралась вложить всю силу любви и нежности в свои слова и уверить его в своей искренности. Но когда он снова заговорил, она поняла, что решение свое он менять не намерен.
— Это было бы несправедливо по отношению к тебе. Ведь появился реальный шанс на твою успешную карьеру, и его нельзя упускать. Ты же всегда хотела быть танцовщицей!
— Нет. Этого хотела моя мать. Я желала бы провести всю свою жизнь рядом с тобой на этом корабле.
— Это — не место для женщины, — упрямо повторил Том.
— Почему ты не хочешь хотя бы попытаться! Или дать возможность мне проверить себя? Или ты не придаешь большого значения тому, что произошло между нами?
Том слушал молча, но на его лице было по-прежнему упрямое выражение: он не хотел согласиться со словами Джулии. Ею уже начала овладевать ярость.
— Черт с тобой! Ты меня не стоишь! — с горечью воскликнула она и бросилась вниз по сходням на пристань, чтобы он не видел ее слез.
Жизнь уже не раз преподносила Джулии горькие уроки, но такого она еще не получала. Ночь она провела в квартире на берегу, оставив дверь незапертой. В сердце еще теплилась надежда, что Том придет и они снова будут вместе. Но ночь прошла, а он так и не появился.
На следующий день Джулия дала согласие сниматься в роли танцовщицы. Формальности оказались недолгими, и девушка, покончив с ними, пошла на корабль. Здесь предстояло набраться храбрости и объявить всем о своем уходе. А затем — проститься. Она крепко обняла каждого, еле сдерживая слезы. Моряки смущенно смотрели на девушку. Но все уже догадались, что произошло, и, когда Джулия прощалась с Томом, он почувствовал на себе не один осуждающий взгляд.
— Я бы хотела держать эту квартиру до конца съемок, — тихо сказала девушка и добавила с болью в голосе: — Конечно, если ты не хочешь поселить там еще кого-нибудь!
— Не говори глупостей! — резко ответил Том.
— Дверь будет всегда открыта, и если ты передумаешь… — она не договорила и с грустью посмотрела на него.
— Прости, Джулия, — Том побледнел и прикусил губу, — но я хотел бы, чтобы ты знала: это были самые счастливые дни в моей жизни.
Прошел день или два, прежде чем Джулия опомнилась от потрясения. Потом стала думать, что делать дальше. Нет, она не собиралась так легко сдаваться. Это, возможно, мой единственный шанс стать счастливой, думала она, и я буду себя проклинать, если потеряю его без борьбы.
Большую часть свободного от съемок времени девушка размышляла, как убедить Тома, что счастливую семью можно создать и на море. Каждый день она приходила в порт и с надеждой, как в Оране, смотрела на корабль.
Девушку навещала вся команда «Духа Ветра», уговаривавшая ее вернуться. Кое-кто даже приносил с собой продукты, прося приготовить что-нибудь вкусненькое, и она с готовностью делала это. О Томе она не спрашивала, сами же моряки на эту тему не заговаривали. Но по отдельным их фразам она поняла, что он опять будто с цепи сорвался.
Они не виделись почти до конца съемок. В последних кадрах фильма танцовщицы изображали пленниц, которых сарацины силой загоняют на корабль, чтобы переправить в Турцию и там продать в рабство. Джулию в черной одежде, которую и поныне носят женщины в дальних селениях Родоса, также включили в их число.
Сначала провели несколько репетиций, но день был на редкость неудачным. Такое впечатление, что все не ладилось. Кроме того, небо заволокло тучами и появились признаки надвигавшегося шторма. По сценарию «Дух» должен был отойти от берега на расстояние двух миль. Это становилось опасным: ветер все усиливался. Джулия слышала, как Том советовал помощнику директора фирмы отложить съемки до следующего утра. Но тот только разразился возмущенной тирадой:
