Натали Де Рамон - Рыцарь моих снов
— А по-моему, господа, зря вы их прогнали и не захотели вертолет, — заметил Винсент. — На вертолете они бы запросто доставили этого мсье прямо из башни в больницу. И нас бы всех показали по телевизору. Теперь мне никто в классе не поверит…
Эпилог
После нескольких уколов и обильного приема горячей пищи, сопровождавшегося чавканьем и нечленораздельным бормотанием, мой брат проспал восемнадцать часов и откровенно изумился, обнаружив себя в больничной палате. Он тут же потребовал завтрак «или что там у вас сейчас?» и чтобы я немедленно позвонила Люси, его бывшей. О времени, проведенном в Капустной башне между небом и землей, Ален не помнил ничего абсолютно!
— Ну, продала телевизионщице замок? — поинтересовался он, уплетая за обе щеки.
— Нет, конечно. И я так благодарна, Ален, что ты словно по волшебству рассчитался с папиными долгами!
— Ты же сама просила меня об этом. Что-что, а все просьбы сеструхи я хорошо помню. Когда собираешься к пингвинам?
Я замялась. Отъезд сейчас совсем не входил в мои планы.
— Между прочим, сеструха, я теперь твой единственный кредитор. Как насчет судебного иска?
— Здорово, что ты опять шутишь! — обрадовалась я. — Я так боялась, что ты потеряешь рассудок. Моник ведь пока…
— Да этой наркоманке нечего терять! Неужели ты не поняла, что она наркоманка? Да, и нечего смотреть на меня так! Если бы я знал! Наркоманка! Она наверняка и меня чем-нибудь опаивала! И тебя! Помнишь, как ты заснула в машине?
— Салют! — В палату заглянул Люк и протиснулся боком.
При падении он сломал плечо, пару ребер и вывихнул колено. Колено вправили, на плечо наложили гипс, на ребра — тугую повязку, а также зашили, заклеили пластырем или просто замазали йодом остальные мелкие повреждения и травмы.
— Ого! — Люк подмигнул. — Оклемался, братец?
— Простите? Вы кто, мсье?
— Дюлен. — Люк протянул левую руку, потому что правая была в гипсе. — «Дюлен и сын. Торговля недвижимостью», Париж, рю Пайен, семнадцать.
— Мы ничего не продаем, мсье! — отреагировал мой брат, не обращая внимания на протянутую руку.
— Это же Люк, Ален, — вмешалась я. — Ты его не помнишь? Он вытащил тебя из башни.
— Н-да? — с сомнением произнес мой брат.
Тут явилась запыхавшаяся Люси и терпеливой сиделкой угнездилась на стуле возле его изголовья.
— Как ты, дорогой? — Голос толстухи состоял из сплошного сострадания. — Я заварила для тебя целый термос шиповника.
— Как ты могла?! — возмутился «дорогой». — Неужели ты не видела, что за особа эта Моник? Почему ты не предостерегла меня? Почему бросила один на один с наркоманкой? Ты! Мудрая взрослая женщина! Как ты могла меня бросить?
— Я… Тебя?.. Наркоманка… — залепетала «мудрая женщина».
— А кто же? Разве нормальному человеку придет в голову лезть на башню в грозу, ночью? Естественно, она чем-то подпаивала меня. — Брат с недоверием покосился на термос.
— Милый, это шиповник! Ты же так его любишь! Успокойся, дорогой. Мы опять вместе. Я больше никогда тебя не брошу. Ну? Все хорошо? — Она нежно погладила его по пухлой щеке. — Я тебе обещаю. Отныне все у нас будет хорошо!
— Хотелось бы… А ты случайно не догадалась плеснуть в шиповник коньячку?
— Догадалась, — томно проворковала Люси.
— Ты моя умница!
— Лично я совершенно не способна понять, что же такого магнетического все женщины находят в моем брате? — шепнула я Люку за дверью, оставив воссоединившихся супругов наедине.
— Меня не волнует твой брат. Поехали домой! Я соскучился. Я целую ночь провел без тебя! Я так не могу, — с мальчишеской обидой признался он и растерянно посмотрел на загипсованное правое плечо. — Откинь мне челку, вечно падает на глаза.
Конечно, он и сам мог бы сделать это левой рукой, но она была слишком занята — обнимала меня.
— Люк, тебе лучше оставаться пока в больнице. — Я с удовольствием поправила его волосы. — Ты весь перевязан, в гипсе.
— Ты будешь сверху. Тебе же нравится сверху?
— Это несерьезно, — сказала я, а потом снова повторила свое мнение уже в Бельшюте, укладывая Люка в постель.
— Ладно, как хочешь. — Он вздохнул. — Я понимаю, тебе противно смотреть на эти все бинты. Глупая история…
— Тебе очень больно? — догадалась я.
Он опять вздохнул и левой рукой зачесал свою прядь.
— Хочешь вина?
— Хочу.
— Люк, все хорошо. — Я принесла вино и бокалы, села с ним на кровати рядом. — И история вовсе не глупая, просто грустная. Но ведь все живы!
Люк лежал молча с закрытыми глазами. Наверное, сильно болят плечо и ребра, подумала я.
— Все будет хорошо, Люк. Ты скоро поправишься. — Я погладила его здоровую левую руку, но он неожиданно проворно перехватил мою и поднес к своим губам.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Придется, Люк. Ты ведь, похоже, единственный честный человек на свете?
— Да, — согласился он без тени улыбки. — Я тебя прошу, узнай номер банковского счета твоего брата, я постараюсь как можно скорее перевести ему наш долг. Извини, но я случайно слышал ваш разговор. Я не хочу, чтобы мы зависели от него. И принеси мне, пожалуйста, мой кейс и мобильный. Может быть, уже объявился покупатель на яхту.
— На какую яхту, Люк?
— На мою. И еще мне нужно позвонить отцу, он ведь думает, что я в Марселе. Да, я купил яхту в Марселе. Теперь ее продаю. Ой, долго объяснять, Анабель. Не морочь себе голову. Я ведь обещал заботиться о тебе? Когда? Когда твой дворецкий отдал мне фонарь.
— Ты это помнишь?
— Анабель, я серьезный человек. Я все помню.
— Значит, ты уже тогда хотел жениться на мне?
— Нет. Тогда не хотел. Я просто приехал осмотреть замок и увидел, что некому позаботиться ни о замке, ни о тебе.
— А ты случайно не собрался жениться на мне из-за замка?
— Анабель, у меня зверски болит все, а ты пристаешь с глупыми вопросами! И вообще, не будь у тебя замка, мы бы никогда не познакомились. Кстати, чем ты занимаешься? У тебя есть какие-нибудь средства к существованию?
— А ты задаешь не просто глупые, а бестактные вопросы! Я доктор орнитологии. Я изучаю пингвинов. В Антарктиде.
Люк заржал. Не засмеялся, не захохотал, а именно заржал!
— Пингвины! Пингвины! Пингвины не в голове, а в Антарктиде! — повторял он, веселясь до слез.
— Что такого смешного я сказала?
— Долго объяснять, Анабель. Не важно. Иди сюда, скорее! Поцелуй меня! — Он приподнялся на постели и прижал меня к себе здоровой рукой, охнул, видимо, я случайно задела его травмированные ребра. — Скорее, скорее, целуй меня! Нет, это просто невероятно! Пингвины в Антарктиде!
