Сара Сэйл - Жертва азарта
— Ты сделала все, что было в твоих силах, чтобы этого не произошло, не так ли?
— Я не возражаю, Джи. Би., если у тебя с ней роман… По крайней мере не очень сильный. Романы есть у всех…
Ее горе было настолько очевидным, что он спросил более мягко:
— Ты тоже пытаешься завести роман с Фенником?
Сара с ужасом видела, что он не отрицал свой возможный роман с Клэр, он только ясно дал понять, что советует ей держаться подальше от его дел. Очень хорошо, если ему хочется верить худшему, пусть верит. Если он собирается жениться на Клэр, что ж — чем быстрее они покончат с этим, тем лучше.
Она вскочила.
— Мне семнадцать лет, Джи. Би. Я еще ребенок для тебя, я знаю, но если бы я действительно захотела… сбежать с кем-нибудь, или… или что-нибудь еще… ты не смог бы остановить меня. Я не стану ждать, когда буду в твоем возрасте, чтобы жить собственной жизнью.
Она выбежала из комнаты и кинулась вверх по лестнице, где бросилась лицом на кровать и разразилась неистовыми рыданиями.
Оставшись один, Джеймс внезапно почувствовал, что он очень устал. Клэр не пощадила его, и ее последние слова прочно засели в его памяти:
— Репутация Мика хорошо известна, — сказала она. — Сара очень привлекательна, и ты прекрасно знаешь, так же как и я, какая кровь течет в ее жилах. Если ты серьезен в своем намерении жениться на ней, тогда ты должен делать это с широко открытыми глазами. И кто знает, может быть, будет лучше, если она… перебесится до того, как выйдет за тебя, чем после.
Возможно, он неправильно вел себя с Сарой. Но она не опровергла его подозрений. Эта контратака на его собственные отношения с Клэр была просто глупой и ребяческой. Конечно, она поговорила с Перонел и та вложила в голову ребенка собственные суждения, но Сара умна и способна сама во всем разобраться. Джеймс устало признал, что он проиграл: если Сара действительно решила перевернуть свою жизнь, он не сможет остановить ее.
Глава двенадцатая
Последующие дни были трудными. Сара избегала Джеймса. Если же ему удавалось остаться с ней наедине, она создавала такую атмосферу вежливого безразличия, что ему было трудно заговорить с ней о том, что его волновало. Он опасался, что дело с Фенником зашло дальше, чем он предполагал сначала, но ему ни разу не пришло в голову, что его собственное умалчивание об отношениях с Клэр может толкнуть Сару в объятия Фенника.
София, как и он, находилась в неведении: впервые в жизни Сара никому не доверилась.
— И это беспокоит меня, — признался Джеймс. — Она была всегда так откровенна в своих эмоциях, что общаться с ней было совсем не трудно. Но эта несвойственная ей скрытность пугает меня, я ничего не могу поделать.
— А вам, — рассеянно сказала София, — не приходило в голову, что Сара может влюбиться? Девушки часто становятся скрытными в таких случаях, особенно когда влюбляются в первый раз. Я помню, когда я была девчонкой, был один молодой человек…
Джеймс нетерпеливо прервал ее:
— Конечно, мне это приходило в голову. Но Фенник не из тех людей, в которых юной девушке стоит влюбляться.
София виновато покраснела.
— Я неправильно выразилась, — сказала она. — Я не думала о мистере Феннике, я имела в виду вас.
Джеймс был застигнут врасплох.
— Я думаю, София, вы принимаете желаемое за действительное, — сказал он печально.
— Нет, — сказала София с неожиданной прозорливостью. — Был такой период… когда здесь была миссис Розенхайм… о, и раньше… Все то время, когда Саре нездоровилось, я знаю, она совсем не думала о мистере Феннике.
Джеймс молчал. Да, было время, когда он и сам так думал… Но тогда его собственные чувства смущали его и мешали думать трезво. Может быть, он поступал глупо, когда относился к ней как к ребенку.
— Значит, вы думаете, София, — неуверенно сказал он, — что Сара согласилась бы выйти за меня замуж, если бы я сделал ей предложение?
— О, да, — не задумываясь, ответила она. — Я в этом уверена. Чего вы ждали, Джеймс?
Джеймс беспомощно пожал плечами.
— Я ждал, когда она немного повзрослеет, — откровенно сказал он. — Мне казалось нечестным связывать ее, когда она еще не была уверена в своих чувствах.
— Какая ерунда! — возмущенно воскликнула София. — Должна признаться, что, когда миссис Розенхайм приехала сюда, даже у меня были сомнения, но… вы любите ее, ведь правда, Джеймс, — Сару, я имею в виду?
Он посмотрел в бесхитростные голубые глаза и почувствовал внезапный прилив нежности к ней.
— Да, София, я люблю ее, помоги мне небо, — сказал он.
Признаком Сариных страданий было то, что она вернулась к своей старой дружбе с Бэйкерами. С тех пор, как Джеймс вернулся домой, визиты в фермерский дом прекратились. Но теперь Сара, казалось, находила утешение в возобновлении старых отношений. Джеймс знал, что в деревне ходят разговоры, — Сара всегда слонялась у гаража, когда работал Джейк.
Однажды ему позвонил Джимми Ноакс и сказал ему, что Сара в «Скайлаке» с де Пинто.
— Ладно, Джимми, оставь ее в покое. — Он не считал, что Саре сейчас угрожает какая-то опасность со стороны де Пинто.
Один раз он сказал ей:
— Ты думаешь, разумно так часто видеться с молодым Бэйкером?
— Почему бы и нет? — возразила Сара, сразу принимая оборонительную позу. — Он мой старый друг.
— Но парень не сводит с тебя глаз. Было бы нечестно подавать ему ложные надежды.
— Бэйкеры сами могут о себе позаботиться — они крепкие, — возразила Сара и добавила как-то по-детски: — Я тоже крепкая. — На этих словах голос Сары предательски дрогнул, и Джеймса охватила волна нежной жалости.
— Миссис Розенхайм просит вас к телефону, сэр, — сказал появившийся в дверях Пеппер, и Джеймс вышел из комнаты, мысленно проклиная Клэр за такой несвоевременный звонок. Когда он вернулся в библиотеку, на лице Сары было неподвижное, отвлеченно-холодное выражение, и он понял, что она снова замкнулась в себе и продолжать разговор было бы бесполезно.
На следующий день у Джеймса появились дела в Брайтоне, и он предложил Саре прокатиться с ним. К его удивлению, она согласилась сопровождать его.
Во время поездки и за обедом в «Метрополе» они непринужденно беседовали на самые отвлеченные темы. Сара оживилась, и сквозь ее ставшую теперь постоянной холодную сдержанность стало пробиваться прежнее искрящееся тепло, которого ему так не хватало в последнее время.
— Я рад, что ты сегодня была со мной, — сказал он, когда «бентли» оставил позади окраины Брайтона и продолжил путь по магистрали, все еще запорошенной снегом. — Есть один дом, который я хотел бы посмотреть по дороге домой.
