Энн Мэтер - Опасные чары
Пилар отошла в сторону и присела.
— Дядя Фелипе, как ты полагаешь, что теперь будет? Я хочу сказать, уладится ли когда-нибудь все это?
— Конечно, моя дорогая Пилар. Твоя беда в том, что ты всегда предполагаешь самое худшее, и Джули, мне кажется, похожа немножко на тебя. Она боится поверить в собственную красоту и притягательную силу, а ты готова уверовать, что отец все эти годы заботился о тебе из чистой прихоти и что, если он встретит женщину, которую полюбит, то изменит свое отношение к твоей дальнейшей судьбе. Ах, Пилар, тебе уже пора научиться хорошенько думать.
— Фелипе, у меня голова идет кругом, — сказала Джули. — Случившееся между мной и Пилар, конечно же, не имеет теперь никакого значения. Но ведь с самого начала, с того самого момента, как Мануэль попал в больницу, он недвусмысленно давал понять, что не хочет видеть меня. В противном случае он не поручил бы вам удерживать меня с помощью разного рода пустых отговорок относительно его желания встретиться со мной после выздоровления.
Насмешливо улыбаясь, Фелипе качал головой.
— Джули, вы жестоко заблуждаетесь. Это я убедил Мануэля — конечно, когда он уже достаточно окреп — в том, что вы отказываетесь навестить его.
— Вы его убедили — в чем? — переспросила пораженная Джули. — Но почему?
— Да потому, что это так и есть! — с угрюмым видом вставила Пилар. — Иначе зачем вам говорить подобные вещи дяде Фелипе?
— Но я ничего похожего никогда не говорила, — горячо запротестовала Джули. — Фелипе, вы знаете, я все время рвалась к нему и спрашивала, когда можно пойти.
— Верно, — кивнул Фелипе, похлопав Джули по плечу. — Не сердитесь, дорогая. Я поступил так ради вашей же собственной пользы, и, как видно, мой небольшой психологический эксперимент вполне себя оправдал. Вы слышали реплику Пилар. Как вы думаете, почему она это сказала? Да, потому, моя дорогая Джули, что Мануэль ужасно сердит на нее и считает, что именно из-за нее вы не захотели видеться с ним. Он прекрасно осведомлен о вашем скором отъезде в Англию, но он также знает, что не всегда волен свободно распоряжаться собой. Помимо времени, необходимого для полного восстановления здоровья, ему еще нужно выполнить уже подписанные контракты, и могут пройти многие месяцы, прежде чем он соберется выехать в Англию и попытаться вновь отыскать вас. А за это время может произойти все, что угодно.
Пилар не сводила с Фелипе удивленных глаз.
— Ты хочешь сказать, что Джули вовсе не отказывалась навестить моего отца?
— Совершенно верно, — рассмеялся Фелипе. — Теперь ты понимаешь, Пилар, тебе нечего беспокоиться. Разве ты не видишь, как рассержена на меня Джули?
— О Фелипе, — заломила руки Джули. — Зачем вы только это сделали?
— Чтобы образумить моего самонадеянного брата. Не легко лежать беспомощным в больнице и знать, что девушка, которую ты любишь больше всего на свете, не хочет и слышать о тебе.
Джули чувствовала, как усиливалось ее волнение.
— И когда же я смогу пойти к нему?
— В любое время. Сегодня вечером, если это вас устроит.
Джули обхватила локти холодными и влажными ладонями.
— Вы серьезно?
— Вполне. Но сперва мы поужинаем, а?
— Я не в состоянии съесть и крошки, — откровенно призналась Джули и посмотрела на Пилар. — Пойдете со мной?
— Нет, — мотнула головой Пилар. — Не сегодня. Мне… Мне кажется, будет лучше, если вы навестите его одна.
То были самые дружеские слова, которые в данный момент Пилар смогла подобрать. Но Джули чувствовала, что наступят другие времена. Должны наступить!
— Хорошо, — проговорил Фелипе. — Тогда пошли. Пилар подождет моего возращения.
Стаффордская больница не шла ни в какое сравнение с «Миссионерской больницей для моряков». Она размещалась в огромном новом здании и была оснащена самым современным оборудованием. Мануэль занимал отдельную палату на третьем этаже, и Фелипе, которого хорошо знали в этой лечебнице, сам взялся проводить Джули к нему. Был девятый час, и, по словам Фелипе, Мануэль, вероятно, уже поужинал и смотрел какую-нибудь телевизионную программу.
Оставив Джули в коридоре, Фелипе один прошел к брату, и вскоре она услышала приглушенное бормотание двух голосов. По правде говоря, сердце у нее колотилось так неистово и гулко, что она не различила бы слов, даже если бы они говорили и очень громко. Но вот вновь появился Фелипе, который пояснил:
— Я не сказал ему, что здесь именно вы. Только предупредил о посетителе, и он считает, что пришел кто-то из членов семьи.
— Вы оставили его в неведении? — воскликнула с ужасом Джули. — О Фелипе, я так волнуюсь!
— Вперед, — подтолкнул ее Фелипе. — Вернетесь на такси и расскажете нам о его самочувствии.
Он улыбнулся, а Джули, собрав все мужество, решительно шагнула в палату.
Это была просторная светлая комната, с красными шторами на высоких окнах, занимавших почти всю противоположную стену. На полу зеленый ковер. Помещение выглядело скорее обычной спальней, чем больничной палатой.
Но взор Джули был прикован к человеку, который полулежал на подушках и рассеянно смотрел на телевизионный экран. А когда он поднял голову и увидел ее, сердце у нее буквально перевернулось.
— Джули! — воскликнул изумленный Мануэль. — Ты все-таки пришла!
— Здравствуйте, Мануэль, — проговорила она, теребя дрожащими пальцами перчатки. — К… Как вы себя чувствуете?
— Превосходно, — ответил он, как-то беспомощно пожав плечами. — Ну, а как твои дела?
На нем была темно-красная шелковая пижама. Расстегнутая куртка открывала взорам густые черные волосы на груди. С растрепанной прической он казался моложе и менее самонадеянным.
— Прекрасно, — прошептала она, делая еще один шаг по направлению к кровати.
На лбу у Мануэля был пластырь и одна сторона лица в кровоподтеках, а в остальном он выглядел вполне прилично.
— Я… Я пришла, чтобы извиниться, — торопливо проговорила Джули. — Мне не следовало так кричать. Я вела себя ужасно глупо… и извиняюсь за все, что случилось.
— Я в полном порядке, — затряс головой Мануэль. — Не тревожься за меня, Джули (он говорил не спуская с нее напряженно-внимательного взгляда). Когда ты уезжаешь в Англию?
— Примерно через неделю. Точная дата мне не известна…
Мануэль подался вперед.
— Подойди сюда. Сядь. Хочу с тобой поговорить. — Глаза у него потемнели. — Пожалуйста, Джули, не бойся. Я знаю: ты не хотела видеть меня, но раз ты уж здесь, то выслушай, по крайней мере, что я тебе скажу.
Джули нерешительно приблизилась и неловко пристроилась на самом краешке кровати. Она пока воздерживалась от того, чтобы разубеждать его, доказывать несостоятельность его предположений.
