Джейми Харкот - Пожар сердец
— Черт! — Огорченная Пат закусила губу. — Мне позарез нужно посоветоваться с ним, но я, конечно, не решусь отправиться в его логово. — Она заглянула в побледневшее лицо Аннетт. — Ты считаешь, я сошла с ума! Нет, просто мне предложили роль в новом фильме, но прежде чем ответить, я хочу узнать, нет ли у Саймона для меня работы. — Патриция помолчала, потом неожиданно усмехнулась. — Ну, разве это не похоже на работорговлю? С одной стороны, мне готовы заплатить бешеные деньги, лишь бы я согласилась на участие в фильме, с другой стороны… мне больше нравится работать с Саймоном. Пусть он пашет на нас, как на мулах, зато он мастер своего дела, большинству его картин всегда сопутствует успех.
— Сожалею, но он уехал еще позавчера. — Аннетт была озадачена тем, что Пат говорит о Саймоне исключительно как о выдающемся режиссере, а не как о будущем муже. — Но ты, наверное, знаешь его телефон, позвони ему.
— В его доме нет телефона. Помнится, несколько лет назад я рискнула и спросила номер, но Саймон прямо сказал, что терпеть не может, когда его попусту отвлекают, поэтому он и построил свое убежище в чаще леса. До телефонной будки десять миль ходьбы. Насколько я знаю, еще ни одна живая душа не побывала в этом святилище. — Задумавшись, Патриция замолчала, но, заметив, как сильно побледнела Аннетт, забыла о собственных проблемах и обеспокоенно затормошила ее: — Что с тобой? Я что-то не так сказала?
— Нет, — выдавила она. — А… а разве он не приводил туда тебя?
Патриция долго смотрела на нее, потом вздохнула.
— Нет, никогда. — Она криво усмехнулась и опустила голову. — Мне кажется, приглашение туда было бы своего рода билетом в его душу, проявлением наивысшей любви и доверия. Ко мне же он никогда не испытывал ничего подобного. — Аннетт слушала ее не дыша. — Единственный человек, которого он может позвать к себе, — это ты.
Ноги у нее стали ватными. Пришлось опереться на руку Патриции, и та усадила ее рядом с собой на диван.
— Саймон просто… просто присматривал за мной, — пробормотала девушка. — Со мной случилось несчастье… мой отец погиб, и Саймон…
— На съемках я часто наблюдала, с какой нежностью он смотрит на тебя, — спокойно сказала Патриция. — Когда-то я была готова отдать полжизни за толику такого внимания, но… Саймон есть Саймон: решительный, безжалостный, порой грубый. Такова его маска. Только с тобой он раскрывается, и со стороны это особенно заметно. Помню, какие у него были глаза, когда он уносил тебя со скалы или когда отрывал от тебя Фреда, — он ужасно переживал.
— Ты ошибаешься, Пат. Просто он чувствовал за меня ответственность перед тетей Эльзой и только, — прошептала Аннетт, совсем сбитая с толку.
— Нет, — мягко сказала Пат. — Рано или поздно он должен был встретить настоящую любовь, и я рада, что ею оказалась ты. Только ты, Аннетт, смогла растопить толщу льда, которой он себя окружил, мне этого так и не удалось.
Аннетт быстро взглянула на нее, и Пат, печально улыбнувшись, кивнула головой.
— Когда-то, очень давно, у нас была связь, — с горечью заговорила она, — но Саймон быстро понял, что я не та, кого он ищет. Я ничего не значила для него даже в минуты, когда мне казалось, что мы небезразличны друг другу. Он так и носил маску, был как скала — холоден и недосягаем. Только в твоих силах пробиться к его сердцу.
— О чем ты говоришь, Пат! — выдохнула Аннетт. — Для Саймона я не более чем племянница тети Эльзы… ничего, кроме жалости, он ко мне не испытывает.
— Кажется, я поняла, в чем дело. — Пат проницательно посмотрела на нее. — Саймону не удалось донести до тебя свои чувства, ведь он привык угрожать и приказывать. Его порывистость напугала тебя, и ты его отвергла… Теперь понятно, почему он скрылся в своем логове, — волк тоже уходит из стаи, когда требуется зализать раны.
У Аннетт помутилось сознание. Что если он… любит ее? Если свадьба с Патрицией всего лишь плод ее больного любовью и ревностью воображения? Господи, он же никогда, никогда не простит ее!
— Через час из аэропорта за мной приедет такси, — глухо сказала она, — я пройду регистрацию и улечу в Англию. Навсегда. Саймон сказал, что я улечу навсегда! — в отчаянии прошептала она и обратила затуманенный слезами взгляд на Пат. — Что делать?!
— Если ты сядешь в это такси, то совершишь самую большую ошибку в жизни, — твердо заверила ее Патриция. — Когда любит такой мужчина, как Саймон, его любовью нельзя бросаться. Но если тебе все равно…
— Мне далеко не все равно, — горячо вымолвила Аннетт, и Патриция улыбнулась, отворачиваясь.
— Тогда все еще можно исправить. Интересно, — она задумалась, — знает ли он о твоих чувствах? Если знает, то найдет тебя и на краю света, если же нет… он и через год не покинет своего убежища.
— Так было, когда ты бросила его? — сорвалось с языка Аннетт. С бьющимся сердцем она ждала ответа.
— Да не бросала я его! — воскликнула Патриция. — Саймон просто перестал замечать меня. Я все поняла. Мы достаточно взрослые люди, чтобы разойтись, не устраивая друг другу сцен, и остаться друзьями. Я буду рада узнать, что он наконец нашел свою вторую половину, — сейчас это зависит только от тебя. Саймон дает или все, или ничего. Выбирай.
Когда Патриция ушла, Аннетт обмякла на диване и, подтянув колени к подбородку, закрыла лицо дрожащими руками. Неужели он любит ее?
Аннетт несколько раз вскакивала с дивана, чтобы узнать у тети Эльзы дорогу и броситься к нему, но, раздираемая противоречиями, вновь садилась. Кто знает, как долго она продолжала бы метаться по комнате, как узник в камере любви, если бы не зазвонил телефон.
Аннетт смутно припомнила, что ей обещал позвонить доктор Джонс, чтобы сказать, сможет ли он встретить ее. Утерев слезы и кашлянув, прочищая саднившее от плача горло, она подняла трубку:
— Алло?
— Анни, это ты? — Она застыла, услышав до боли родной голос. Саймон! Взволнованная, она лишь сжимала рукой трубку, когда Саймон хрипло повторил ее имя: — Аннетт, ответь, ты меня слышишь? Заклинаю тебя всеми святыми, не клади трубку! — Эта хриплая мольба резанула по ее нервам. — Я знаю, мне не следовало звонить, но, прошу, не молчи, скажи хоть что-нибудь!
— Д-да, я слушаю…
— Слава Богу, ты еще не уехала, — мрачно сказал он. — У меня в голове все смешалось… дни… минуты. Я думал, уже наступило завтра, и ты уехала. Как хорошо, что я еще могу говорить с тобой.
Аннетт в оцепенении прижимала к уху телефонную трубку. Она была глубоко потрясена — неужели этот хриплый шепот принадлежит ему?
— Аннетт?
— Да… я здесь. — Услышав, как он облегченно вздохнул, она без всякой связи ляпнула: — Приходила Патриция. Она хотела сказать, что получила роль и…
