Мэри Бакстер - Все наши завтра
Дома Лано сообщил: звонил Эшли и предупредил, чтобы его не ждали к ужину. Брук так устала, что сразу же ушла в спальню, переоделась в длинный махровый халат и забралась в постель. Понимая, что давно пора было бы перекусить, Брук не могла без отвращения даже думать о еде.
…Часы на тумбочке показывали восемь вечера. Брук поняла, что пролежала в полузабытьи более двух часов. Заставив себя встать, она пошла в ванную, почистила зубы, а затем переоделась в более легкий халатик.
Не смыв косметику с лица, Брук опять забралась под простыни в надежде уснуть до возвращения Эшли. Но сна не было.
Где сейчас Эшли? Впервые за все время их совместной жизни он не вернулся домой вовремя. Имеет ли к этому отношение сегодняшний визит мисс Латтимер? Брук понимала, что не стоит мучить себя подобными догадками, но легче от этого не становилось.
Брук слышала, как вернулся Эшли и, осторожно открыв дверь, вошел в комнату. Она прикинулась спящей и едва дышала.
Когда ничего не произошло – в спальне по-прежнему царила тишина, – ей показалось, что уловка удалась. Но в то же мгновение зажглась лампа у кровати и Брук невольно открыла глаза. Над ней склонился Эшли.
– Мне показалось, ты не спишь. Почему ты так рано легла? Тебе нездоровится?
Брук видела усталое лицо мужа, щетину на подбородке и первые седые волоски на висках. От него слабо пахло дорогим одеколоном.
Она слишком ощущала его близость, его запах, и все это направляло ее чувства совсем в другое русло. Ей хотелось броситься в объятия Эшли и попросить опровергнуть то, что наговорила ей Тони… Но Брук понимала: гордость никогда не позволит ей это сделать.
– Ну же, дорогая, скажи мне, что случилось. Похоже, ты плакала. – Он нежно погладил ее по руке.
– Не смей прикасаться ко мне, – не выдержала Брук и отодвинулась от него как можно дальше.
Она зажмурилась, увидев боль на его лице. Эшли неожиданно жестко спросил:
– Что с тобой, черт побери?!
– Я хочу развода.
– Брук, пожалуйста! – взмолился Эшли. – Скажи, что случилось! Я изо всех сил стараюсь понять тебя. Но видит Бог, ты мне не помогаешь.
Отойдя от кровати, он снял пиджак, развязал галстук и зашагал по комнате, потирая затылок. Он делал огромные усилия, чтобы сдержать себя.
У Брук так сдавило горло, что она не в силах была произнести слова. Она понимала: Эшли не успокоится, пока не узнает всю правду. Поэтому, когда спазм немного ослабел, в порыве отчаяния она наконец решилась:
– Сегодня здесь была Тони Латтимер.
Эшли замер.
– Что?! – буквально заорал он.
– Я сказала, что сегодня меня навестила мисс Латтимер и объяснила, почему ты женился на мне.
Эшли недобро прищурился.
– И ты поверила ей? – спросил он, зловеще понизив голос.
– Я…
– Ты поверила, – резко повторил он, – иначе не было бы этого разговора, не так ли?
– Наверное… – Брук печально вздохнула.
– И что же она тебе сообщила, если мне позволено это узнать? – с сарказмом спросил он.
Едва сдерживая слезы, Брук пересказала мужу весь разговор.
Лицо Эшли все больше мрачнело.
Когда Брук закончила, его лицо выражало глубокое разочарование. Эшли отвернулся.
– И что дальше? – спросил он устало.
– Я уже сказала, чего хочу, – прошептала она.
– Ты не получишь развода!
– Хочешь опровергнуть то, что сказала Тони? – Брук затаила дыхание, ожидая ответа. О, если бы он возразил, если бы сказал, что любит ее, то все было бы хорошо. Мысль о том, что придется покинуть Эшли, разрывала Брук сердце.
– Я не собираюсь ничего признавать или отрицать. Зачем? – Он пожал плечами. – Ты, не выслушав меня, даже не дав мне шанса что-то объяснить, вынесла приговор.
– Я даю тебе шанс сейчас.
– Мне жаль, дорогая, но теперь слишком поздно. Однако в один вопрос я все же хотел бы внести ясность. Развода или раздельного проживания не будет – никогда. Ты моя жена, и ты ею останешься. Поняла?
– Ненавижу тебя, Эшли Грэм! Ты никогда больше не дотронешься до меня, обещаю! – закричала Брук.
– Я мог бы доказать, что ты ошибаешься, но мне хотелось бы держать в объятиях теплую, живую женщину, а не испорченного, истеричного ребенка!
С этими словами Эшли покинул спальню.
Брук слышала, как отъехала машина, и не спала, когда он вернулся в шесть утра. Никогда еще она не испытывала такого безграничного отчаяния и печали, как в тот момент, когда поняла, что толкнула своего мужа в объятия другой женщины.
Глава 10
Прошло несколько недель. Эшли и Брук продолжали жить под одной крышей, но как почти чужие люди, более того – почти враги. Они редко виделись. Когда они вынуждены были оставаться вместе, атмосфера неизменно накалялась.
Не осталось ничего похожего на те близкие, доверительные отношения, которые были между ними совсем недавно. Для Брук все это становилось невыносимым. Только ночью в постели ее муж становился прежним Эшли: он боготворил ее тело и, казалось, не мог насытиться – прижимал ее к себе, целовал ее шею, ласкал. А по утрам он становился холодным, вежливым и недоступным. Брук ненавидела себя за то, что отдает ему свое тело, но таяла от одного его прикосновения.
Временами Брук пыталась перебросить какой-то мостик через разделившую их пропасть, но Эшли не делал ни шага навстречу. Сможет ли он простить ее? Забудет ли о том, что она не дала ему шанса оправдаться?
Энн понимала, что подругу что-то терзает, и пыталась подвигнуть ее открыться. Но Брук избегала откровенных разговоров. Энн была беременна, к чему ей груз чужих брачных проблем? Поэтому Брук копила в себе всю свою боль и разочарование, хотя ей не удалось обмануть ни Энн, ни кого-либо другого. Брук похудела, как после болезни, и у нее снова появились темные круги под глазами.
Если бы не Джонатан и Энн, она просто не знала бы, что делать. Большую часть дня она проводила в их доме или в клубе. Она помогала Энн готовиться к рождению ребенка, хотя до этого оставалось еще достаточно много времени.
Лучше всего Брук чувствовала себя, когда под ее ногами было твердое покрытие корта. Она настолько усовершенствовала свою игру, что в клубе подумывали об ее участии в предстоящем турнире. Правда, пока она не дала своего согласия.
Сегодня, как обычно, она намеревалась потренироваться, а затем поехать к Энн и провести у нее остаток дня.
Они с Эшли только что позавтракали. Разговор за столом был, как всегда в последнее время, на общие темы. Взяв свой кейс, он таким же безразличным тоном сообщил, что на неделю уезжает на материк.
Пока муж не ушел, Брук сдерживала слезы, а потом дала им волю и долго оплакивала то, что было и чего никогда уже не могло быть вновь.
