Кэролайн Андерсон - Останься навсегда
Оливер.
Паника накрыла ее с головой, но выхода не было, и внезапно она почувствовала, что совершенно спокойна. Похоже, время пришло.
Выбравшись из постели, она оделась и медленно спустилась вниз. Включив свет в прихожей, она открыла дверь как раз в тот момент, когда он уже поднял руку, чтобы в очередной раз постучать. Рука бессильно упала.
Выглядел он ужасно. Даже пугающе.
– Заходи, – пригласила она и отошла, пропуская его в дом.
Оливер опустил голову и последовал за ней в кухню.
– Чай, кофе? – поинтересовалась она, и он пристально взглянул ей в глаза.
– Черт побери, Кейт, что вообще происходит? – спросил он, и она вздрогнула от боли в его голосе.
На секунду она замерла, а затем опустилась на стул.
– Сядь.
– А это обязательно?
– Знаешь, ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь, так что лучше сядь.
Он сел. Положив локти на стол, Оливер не сводил глаз с ее лица, а она упорно не желала посмотреть ему в глаза.
– Скажи мне. Прямо сейчас. Пожалуйста.
Кейт кивнула:
– Хорошо.
Она открыла было рот, но тут же закрыла его снова. Смешно – она столько раз проговаривала эти слова и про себя, и вслух, а сейчас будто онемела и не могла произнести ни звука.
* * *Оливер постепенно терял терпение. Если она так и будет молчать еще хоть минуту, то у него точно случится сердечный приступ.
– Кейт, говори уже! – зарычал он.
Она опустила голову.
– У меня синдром истощения яичников, – произнесла она бесцветным голосом. – Не знаю, когда это произошло – пять или шесть лет назад. Я узнала об этом за неделю до того, как ушла от тебя. Поэтому я и ушла – потому что знала, как ты хочешь семью и детей, а со мной у тебя ничего этого не было бы. И никогда не будет.
Несколько мгновений он просто молчал, и смысл ее слов медленно доходил до него.
– И поэтому ты ушла? Вот так просто взяла и ушла? Даже не обсудив это со мной? – Он почувствовал, как в нем закипает гнев, и со всей силы ударил кулаком по столу, вскакивая и отбрасывая стул в сторону. – Значит, ты решила, что если у нас не может быть детей, то и семьи быть не может? Так ты решила? Какое ты имела право сама решать за нас двоих?! – Он перегнулся через стол, приблизив лицо почти вплотную к ней, все еще дрожа от ярости. – Это наш брак, Кейт. Твой и мой. А не только твой. Ты не можешь принимать такие решения за нас обоих.
– А я и не принимала, – все так же бесцветно ответила она. – Это ты так решил.
– Что?
– У тебя тогда была пациентка с таким же диагнозом. И ты вернулся из клиники и сказал, что у нее никого нет и она постарела раньше времени.
«Бедняжка, – сказал ты, – кому она теперь будет нужна?» А ведь она была моложе меня.
С его лица сошли все краски, и он прошептал:
– Кейт, мне просто было ее жаль.
– Я знаю. А я не хотела, чтобы ты жалел меня.
Оливер покачал головой, потрясенный до глубины души:
– Мы могли справиться с этим вместе. Неужели моя любовь настолько мало значила для тебя? Черт возьми, неужели я сам настолько мало значу для тебя, что ты могла вот так просто взять и уйти?..
– Я бы не выдержала, если ты… если бы ты стал жалеть меня. А ты бы обязательно стал. Бедная Кейт, ее даже нельзя назвать настоящей женщиной!
– О, ради бога, даже не начинай! Конечно же ты настоящая женщина.
– Я себя такой не чувствую.
– Зависит от того, с какой стороны посмотреть, – заметил он с тенью улыбки. – Если бы ты была еще более женственной, мое сердце бы этого просто не выдержало и я бы точно умер от инсульта.
– Не надо мне льстить, – все так же бесцветно произнесла Кейт. – Все так и есть. Я как пустая раковина… И мне нечего дать тебе.
Оливер посмотрел на нее с ужасом. Она действительно верила во всю эту чушь. Он только сейчас заметил, насколько она была напряжена – она с такой силой сжала пальцы, что те побелели. Он осторожно накрыл ее руки своими.
– Кэти, не поступай так со мной. С нами, – проговорил он. – Я люблю тебя и всегда буду любить. Я просто не смогу жить без тебя.
– Но ты же хочешь детей. Ты мог бы завести ребенка с кем-нибудь еще…
– Я не хочу детей от кого-нибудь еще! – закричал Оливер, вскакивая. – Я хочу детей только от тебя. – Он заговорил чуть слышно: – Если это невозможно, то я, конечно, расстроюсь, но я не буду чувствовать себя настолько ужасно, как сейчас. Не буду ощущать себя сломленным и наполовину мертвым. Мне нужна ты, Кейт. Без тебя я просто ничто.
– Рано или поздно ты забудешь меня. Ты мог бы жениться на Джуди…
– Да прекрати уже, наконец! – застонал он. – Я не хочу жениться на Джуди! Я уже женат. На тебе. И я люблю тебя. Больше мне никто не нужен, и никогда не будет нужен. Поэтому я и просил тебя остаться – не только на Рождество, а навсегда. Когда я в тот день вернулся домой… Когда я нашел твою записку…
Его голос сорвался, а Кейт отчаянно замотала головой, сдерживая слезы. Она не верила ему, и у него не получается ее уговорить, а что еще он мог сказать?..
Оливер закрыл глаза, не в силах больше смотреть на ее потерянное лицо, и вдруг почувствовал осторожное прикосновение ее руки.
– Оливер…
– Кэти.
Его руки обвились вокруг нее, прижимая к груди, и он тщетно пытался справиться с рвущимися наружу рыданиями. Он должен быть сильным. Должен уговорить ее, убедить…
– Мне так хочется тебе верить, – прошептала она. – Я пять лет пыталась убедить себя, что поступаю правильно, но я так скучала по тебе, так хотела быть с тобой…
Оливер прерывисто вздохнул и крепче прижал ее к себе.
– Глупышка, – прошептал он ей на ухо. – Почему ты не могла просто все мне рассказать?
– Потому что я слишком хорошо тебя знаю. Я думала, что ты начнешь настаивать, чтобы я осталась с тобой, но только из жалости. И я уже представила себе, как ты возненавидишь меня, потому что не дал мне уйти просто из чувства долга…
– Долга? – Он коротко рассмеялся, немного отстранился и полными слез глазами взглянул на нее. – А разве похоже на то, что я делаю все это из чувства долга? Кейт, ты нужна мне.
– О господи, Оливер… Ты тоже очень, очень мне нужен, но я думала, если отпущу тебя, то…
Он снова сжал ее в объятиях, как будто она могла в любой момент исчезнуть.
– Не думай. Просто пообещай мне, что больше никогда, никогда не будешь принимать решения за нас двоих. Пять лет, Кейт! Пять лет мы оба провели в пустоте и отчаянии. Как ты могла так с нами поступить?
Ее плечи дрожали.
– Прости меня, Оливер. Мне так жаль…
Он наклонился к ней, чувствуя, как железный обруч, сжимавший его сердце, рассыпается на части.
– Любимая, не плачь. Никогда больше не плачь. Давай просто поедем домой.
– Завтра, – пообещала она. – Только не сейчас. Не сегодня. Сегодня я хочу просто побыть с тобой, а завтра мы поедем домой.
