Кэтрин Бритт - Целитель сердец
Триша с сожалением смотрела, как она уходит. Она всегда любила Хейзел. Их дружба началась с первых дней школы. С тех пор они делили все радости юности и были ближе, чем родные сестры. Когда Хейзел после смерти родителей уехала на юг к тете, Триша очень тосковала и часто думала о ней, хотя они не переписывались. Теперь они могли возобновить свою дружбу лишь на недолгое время, так как ей скоро придется возвращаться домой. Она вздохнула, подняла глаза и увидела, что Рив и Адель направляются к ней. Француженка улыбалась, словно была очень довольна собой. Ее рука с покрытыми лаком ногтями покоилась на руке Рива, а сама она искрящимися глазами смотрела на него.
— Вы нашли то, что искали? — вежливо спросила Триша.
Адель повела красивыми плечами, подняв руки в неопределенном жесте.
— Мне повезло, что Рив был со мной. Без его совета я бы совершила ряд неудачных покупок.
Триша не знала, действительно ли та собиралась покупать лошадей, и решила, что она хорошо скрыла свое недовольство. Она повернулась и встретилась с пристальным взглядом Рива.
— Кто была та барышня, с которой вы разговаривали? — не без любопытства спросил он.
— А! Вы говорите о Хейзел. — На мгновение Триша почувствовала себя довольно глупо. — Это моя давняя подруга. Мы вместе выросли, но потеряли друг дружку, когда она уехала несколько лет назад.
— Она здесь в отпуске?
— Нет, она живет здесь.
Он приподнял бровь.
— После встречи с ней ваши глаза сияют радостью. — Он умолк, затем добавил: — Не хотите взглянуть на лошадей?
Она виновато улыбнулась:
— К сожалению, я совсем забыла о них, когда увидела Хейзел. — На ее языке вертелись слова о том, что ее присутствие не понадобилось бы, но у нее не было настроения обмениваться колкостями с Ривом под критическим взглядом Адель.
Его взгляд был проницателен и загадочен.
— Вам не приходило в голову, что нам хотелось бы познакомиться с вашей подружкой? Она могла бы выпить чай с нами.
Она смотрела на него, удивленная тем, что он проявляет такой интерес к незнакомой девушке.
— Хейзел спешила. Так получилось, что сегодня она не распоряжается своим временем.
Триша не стала вдаваться в подробности, а он больше не задавал вопросов, ибо Адель с нетерпением ждала паузы.
— Просто умираю от жажды, Рив. Давайте пойдем попьем чаю.
Она подняла на него кокетливые глаза и снова положила свою руку на его. Он улыбнулся ей в ответ, и Триша, подавив теперь уже знакомую боль, пошла вместе с ними к деревенской гостинице. Они вошли в маленькую комнату со стропилами, где их, похоже, уже ждали.
Несмотря на все опасения, день Трише понравился. Встреча с Хейзел порадовала ее, а Адель вела себя вполне прилично. Большую часть времени она разговаривала с Ривом, но не игнорировала и Тришу.
Через пару часов они снова были в Париже, и, высадив Адель у двери ее квартиры, он невзначай сказал:
— В одном из местных кинотеатров идет хороший фильм. К тому же английский. Хотите посмотреть?
Триша подумала о вечере, который ей предстоит провести в одиночестве, и осторожно ответила:
— Если вам это интересно.
Фильм оказался чрезвычайно забавной комедией. Еще больше Тришу порадовало то, что главную роль играл ее любимый актер. Сначала она только посмеивалась, но в конце от неудержимого хохота слезы ручьями потекли из ее глаз. Рив передал ей свой носовой платок, и она поблагодарила, глядя на него влажными голубыми глазами.
Возвращаясь на виллу, Рив заговорил о Мари-Роз и ее шрамах.
— Она прекрасно поправляется, и я собираюсь сделать ей пересадку кожи в начале следующей недели, — сказал он. Он говорил как-то отстраненно, словно произносил вслух свои мысли. В кинотеатре он держал себя просто и дружески. Теперь говорил хирург, холодный, далекий, недоступный.
— Она будет в восторге, — ответила Триша словно автомат.
«В каком-то смысле я тоже буду в восторге, — иронически подумала она, — от вновь обретенной свободы и возможности вернуться домой». Ее чувства, однако, слишком спутались, и в них невозможно было разобраться. Остальную часть пути до виллы она молчала. Когда они приехали, Триша покинула машину так же быстро, как и он, и, вежливо поблагодарив за поездку, по ступеням легко подбежала к двери виллы. Она не предоставила ему возможности запечатлеть свой обычный поцелуй, и он не последовал за ней, чтобы потребовать его. За это Триша была признательна ему. Тем не менее она, поднимаясь по лестнице в свою комнату, чувствовала себя потерянной и ужасно одинокой и обнаружила, что все еще сжимает его носовой платок.
На следующее утро Рив рано заехал за ней. Элегантный покрой его костюма для верховой езды придавал его худому лицу еще больше аристократизма и суровости. У нее мелькнула мысль, что он живет в другом мире, мире, в котором она всегда будет чужой. Она ответила на его приветствие, села рядом с ним и подумала, что его семья, возможно, тоже такая же недоступная.
Триша оставила волосы распущенными и повязала вокруг головы нарядный шарф. Ее лицо светилось здоровьем, а глаза при свете раннего солнца вдруг стали ярко-голубыми, когда она повернулась и встретила загадочный взгляд его серых глаз, который на мгновение задержался на ее волосах, ниспадавших волнами на хрупкие плечи.
— Великолепное утро, — наконец произнес он беспечно.
Триша увидела небо в нежных тонах, свежие, зеленые деревья и воздух, который искрился в утреннем свете. Она согласилась, и ее взгляд невольно остановился на сильных руках, державших руль автомобиля. Рив смотрел на дорогу, и она многое бы дала, чтобы прочитать его мысли. Возможно, он думал о Мари-Роз. Может быть, именно этого они и ждали — сделать последнюю операцию по устранению ее шрамов и объявить о том, что они любят друг друга. Триша пыталась не думать об этом, и, когда они вышли из машины, чтобы направиться к конюшням, она глубоко вдохнула мягкий воздух, желая, чтобы он, как наркотик, притупил ее чувства.
Однако какое бы печальное направление ни принимали ее мысли, она получила удовольствие от поездки и чувствовала облегчение, когда друзья Рива присоединялись к ним на верховой тропе, избавляя ее от необходимости вступать в интимные разговоры.
На вилле ее ждало письмо от Джереми. Он на несколько дней отправился в поездку по стране, чтобы установить контакты для своей фирмы, и его ежедневные телефонные переговоры отменены. Он все еще восторженно писал о стране, ее климате и испанцах. «Я бы с удовольствием поселился здесь, — писал он, — однако трудно представить, что Мари-Роз согласится на это. Мне очень хочется увидеть ее снова, и я легко бы мог приезжать к ней на выходные, но мне осталось всего лишь несколько недель до возвращения. Все операции к тому времени будут завершены, и мы сможем прийти к какому-нибудь соглашению по поводу нашего будущего».
