Таффия Исаева - Семь историй о любви
– И что же случилось? – тихо спросила Марго.
Кира обошла Марго и село в кресло.
– Расскажи… – попросила Марго, осторожно садясь во второе кресло.
Кира рассеяно крутила бокал в пальцах, взгляд перебегал с одного предмета на другой, не найдя на чем остановится, взгляд продолжал метаться по комнате.
– Я… Я дружила с одним человеком. Хотя «дружила» это, наверное, сильно сказано… так, просто общались время от времени. Я совсем не знала этого человека, да и не стремилась узнать. Наверное, этот человек испытывал ко мне несколько другие чувства… Но я не разделяла их… Я не флиртовала, не стремилась понравится… Я просто хотела получить хорошие снимки… Так получилось, что этот человек умер. И в какой-то степени в этом есть и моя вина тоже… невольная вина… Но она есть. Все произошло так быстро, я не успела подумать… В нашу последнюю встречу он стал распускать руки, и я разозлилась, мне было не приятно… Он был популярен и девушки сами прыгали к нему на шею… Наверное он не думал, что я могу отказать… И на признание ответила то, что думала. Честно. Он оттолкнул меня и ушел… А потом я услышала визг тормозов, и почему-то побежала туда… Что было там я помню то смутно, то так ярко, что вспышки в голове причиняют боль… Я увидела Сашу… У него не было половины лица… жуткая маска черно-красного цвета… и глаза… они были раскрыты и я как будто видела, как из них уходит боль, сменяясь жутким равнодушием… Под светом фар все выглядело просто ужасно. Яркие пряди волос… все перемешалось… и запах… я до сих пор помню запах… тяжелый, удушающий. Кто-то толкнул меня, и я услышала приказ фотографировать…Я не знаю, почему я подняла фотоаппарат и прижала видоискатель к лицу… как будто я могла в нем увидеть что-то другое… но я увидела все тоже месиво… Потом меня вырвало… А потом я вдруг оказалась в милиции…А потом я узнала, что мега DJ Мороз – девушка…
…– Ваше имя?
– Колосова Кира Кирилловна…
– Вы видели, что произошло?
Кира сфокусировала взгляд на мужчине в форме, задававшим вопросы.
– Нет…
– Вы знаете Мороз Александру Николаевну?
– Нет…
– Что вы делали на месте происшествия?
– Я прощалась в другом… В парке… Он ушел… А потом я слушала визг тормозов и крик… и…
– И побежали туда, конечно! – с сарказмом произнес мужчина. – Вам журналистам чужды человеческие чувства! Вам сенсацию подавай!
– Простите… что с ним? Он…жив?
– Кто он? – милиционер перестал писать и с интересом посмотрел на сидящую перед ним девушку.
– С-с-аша… Диджей Мороз… – Киру стала бить крупная дрожь. Происходящее казалось не реальным. Это сон… Просто кошмарный сон…
– Девушка, что с вами? Вы себя хорошо чувствуете? Пострадавшая – Мороз Александра Николаевна, 1981 года рождения… К сожалению умерла до приезда скорой… какой Саша? Девушка!!!
Но Кира уже не слышала его… Перед глазами вспыхнула яркая вспышка от которой закружилась голова, к горлу подкатила тошнота…
Кира обмякла на стуле, и мужчина едва успел подхватить ее, чтобы она не упала…
– А проснулась я в больнице… У мамы на руках. Вначале милиционеры подумали, что я наглый журналист, случайно оказавшийся на месте происшествия… Потом, они наверное решили что я сумасшедшая… Потому что на допросах я упорно говорила о Саше в мужском роде… А потом… я поняла что боюсь фотографировать… Просто не могу заставить себя заглянуть в видоискатель… Мне казалось, что Саша запечатлен там на веки…
– Тогда… в парке… Ты сказала, что боишься фотографировать… – прошептала Марго. – Господи… какой ужас…
Они замолчали.
– Кира… Скажи… А если бы знала, что он это она? Что-то бы изменилось? – Кира, примеряя этот вопрос на себя, совершенно не обратила внимания, на странный тон, которым он был задан.
– Нет… Не думаю… Я рядом с ним… с ней… Чувствовала себя как-то странно. – Кира тяжело вздохнула, и откинулась на спинку кресла. – Понимаешь, как будто от нее веяло чем-то неприятным, что ли… Как темный провал на фотографии. Он так смотрел, что у меня пятки холодели. И это навязчивое внимание…
Киру передернуло.
– Не хорошо, наверное, так о нем… о ней… – тут же поправилась она.
– Тебе нужно говорить об этом, нельзя все носить в себе – это вредно. – тепло улыбнулась девушке Марго.
– Мне не просто говорить об этом… Я вообще стараюсь не думать о нем… о ней. Господи, я так наверное и буду оговариваться все время… Никак не могу представить себе, что это девушка… Просто в мыслях не укладывается.
– Ты ничего не почувствовала?
– Я даже не думала об этом. Просто парень, просто в клубе… Только какой-то странный. Но он же творческая личность, как и я… У меня тоже есть свои тараканы. И каждый имеет на них право. И знаешь, мне кажется, что никто не знал… что он девушка…
– Но теперь ты уже не боишься смотреть в фотоаппарат?
– Не боюсь, – согласилась Кира. – Только как видишь толку от этого мало. Хотя… Может это мой потолок? Твои фотографии выглядят совершенно живыми… и глупо думать, что здание или памятник может быть живым… Это как-то странно… Не находишь? Может я зациклилась?
Кира протянула пустой бокал Марго.
– Не знаю… – покачала головой женщина, наполняя его вином. – Я совершенно не творческий человек, и могу оценивать только «нравится» или «не нравится».
– И тебе нравится? – Кира пристально посмотрела на Марго, и она встретила ее взгляд так же прямо и открыто.
– Нравится.
Почему-то Кира подумала, что вот сейчас это слово совершенно не относилось к фотографиям. И стало так тепло… И вдруг Кира поняла…
Я люблю ее.
Это было неожиданно.
Мысль стучала в голове, текла по венам, звучала эхом в груди.
Как это произошло? Как такое могло случиться? А может это что-то другое?
Но это так просто и ясно, что сомнений просто нет. Даже внутри себя Кира не могла сомневаться, настолько четким было это осознание.
Четким.
Ошеломляющим.
Потрясающим.
Невероятным.
Это так просто… Но…
– Мам… А что ты скажешь, если я скажу тебе, что влюбилась…
– Скажу, что это замечательно или ты ждешь особенной речи?
Кира задумчивым взглядом проследила за матерью, которая стремительно передвигалась по кухне, готовя ужин.
– Честно? – Кира облокотилась на барную стойку. – Не знаю… Просто… Мне кажется, что я влюбилась в женщину…
Тамара Аркадьевна остановилась и внимательно посмотрела на дочь. Она со страхом и тревожным томлением ждала этого разговора, но, даже внутренне подготовившись к нему все равно, с большим трудом ей удалось скрыть свою неуверенность. Тамара Аркадьевна все это время спорила сама с собой. То, что произошло, повергло ее в недоумение, которое постепенно сменилось замешательством. Она совершенно не знала, что делать и что говорить. Как реагировать? Но теперь, вот именно сейчас, взглянув на такую серьезную и разом повзрослевшую дочь, после всех мысленных диалогов Тамара Аркадьевна приняла единственно верное, как ей показалось, решение: не делать из влюбленности дочери события. Влюбилась и влюбилась – ничего необычного. Все влюбляются.
