Кэтрин Блэр - Исполнение желаний
Голос над головой Клэр произнес:
— Временами это доставляет горькую радость — наблюдать неописуемое счастье других, не так ли?
Тон Мануэля сочетал сдержанность с издевкой, но в то же время содержал в себе нечто недосказанное.
Клэр повернулась к нему. Свет уличного фонаря несколько сгущал пламя ее волос и делал более темным цвет ее красных губ.
— В отдельных случаях это приносит радость без горечи, — возразила она.
— С этим нельзя спорить. Я просто попытался принести вам свои соболезнования. Что вы теперь будете делать, интересует меня, потеряв Николаса?
Насмешка была явно провокационной. Клэр пожала плечами и повернула в другую сторону лужайки.
— Спасибо за вашу заботу, но я уже слишком взрослая, чтобы иметь опекуна, не так ли?
— Возможно, но все-таки вы все еще девочка. Мне очень грустно, что вас вдруг лишили этого надежного якоря — всегда стоявшего на страже Николаса. Придется вам искать кого-нибудь еще, кто бы взял на себя заботу о вашем испуганном сердце, но нет такого человека, который будет любить вас так же безмолвно, как он.
Клэр сжала зубы, а ее ногти вонзились в ладони. И все-таки она сумела произнести:
— Конечно, это очень плохо, но я как-нибудь это переживу.
— Но разве вы не испугались немножко? — настаивал он мягко и монотонно. — Николас никогда больше не будет заботиться о вас. Он был надежен, что для вас было крайне важным. Вы никогда бы не поверили, что он окажется таким жестоким и выберет себе в жены совсем другую женщину и таким образом предоставит вас менее обузданным страстям совсем другого мужчины. Каким это окажется для вас крахом! Я очень сочувствую вам в вашей отчаянной ситуации.
Возмущение Клэр достигло предела. Она заговорила очень резко, выплескивая свои слова в темноту ночи:
— Я совершенно не нуждаюсь в ваших симпатиях, сеньор, а кроме того, не считаю, что заслуживаю вашего глумления. С той самой поры, как только я встретилась с Инез, я всегда надеялась, что Николас женится именно на ней!
— Интересно, — парировал он все с той же оскорбительной усмешкой. — И ради того, чтобы способствовать успеху этого маленького проекта, а именно, что Николас должен жениться на Инез, вы принимаете от него янтарный браслет и на виду у всех целуетесь с ним. Вы также разыскиваете его, чтобы при любой возможности остаться с ним наедине. Мне кажется, моя дорогая Клэр, что вы слишком неуклюже проводили свою кампанию, чтобы способствовать их сближению, не так ли?
— Браслет был мне преподнесен в подарок в мой день рождения! И Инез это поняла.
— А поцелуй? — на этот раз в голосе был намек на обострение разговора. — На него вас просто вынудили эти несносные островитяне? Не пытайтесь убедить меня, что она тоже это поняла и одобрила! По моему мнению, это сближение произошло вопреки, а не благодаря вашим усилиям!
— А по моему мнению, — бросила она ему, тон ее голоса был сдержанный, но взбешенный, — вы относитесь к числу ненавистников и хорошо знаете об этом. Мне кажется, что вы получаете извращенное наслаждение, нанося мне оскорбление. Думайте что хотите, но освободите меня от ваших нападок и сарказма. Я перенесла уже достаточно!
Он поклонился, его лицо было совершенно лишенным каких-либо эмоций.
— Вы совсем еще ничего не перенесли, мое дитя, ровным счетом ничего. У вас пока еще не было опыта в перенесении душевной боли. Я могу заверить вас, что если бы вы были влюблены в Николаса, то страдали бы от болезни гораздо более разрушающей, чем оскорбленная гордость!
Он склонился с террасы и позвал:
— Родриго!
За все время, пока молодой человек пересекал двор и поднимался по ступеням, Мануэль хранил гробовое молчание, стоя рядом.
— Родриго, — сказал Мануэль таким голосом, словно его мысли блуждали где-то совсем далеко, — Клэр хотела бы потанцевать. Когда вальс закончится, попроси Баптисту сыграть тарантеллу и сделай так, чтобы научить ее этому крестьянскому танцу. Ты по этой части мастер.
После этого он вернулся к своим обычным манерам и заметил:
— Народные танцы довольно утомительны. Но они позволяют тратить энергию без сожалений. До встречи, сеньорита.
В сверкающем светом салоне радостные выкрики становились все оживленнее. Инез пришлось пройти через весь набор испытаний, которые предписывались португальскими обычаями всем будущим невестам, и даже Николас оказался вовлеченным в праздничный круговорот вечера.
А потом центром внимания стала Франческа. Рядом стоял Мануэль и говорил с ней о чем-то, что интересовало всех, кто был в пределах слышимости их беседы. Он направился к пианисту, а Франческа улыбалась публике. Его руки поднялись вверх в театральном жесте, чтобы воцарилась тишина. Все замолчали, и вскоре до Клэр, сидевшей поблизости от высоких дверей, донеслись звуки ее томного голоса.
— Мне доставит большую радость спеть для вас сегодня вечером. Мануэль не одобряет этого, потому что роса утомляет мои связки, но сегодня я его не послушаюсь. Это совсем не обычный день, и я бы хотела приложить свои усилия, чтобы он остался для всех еще более памятным.
Она пела легко и очень чисто. Она научила себя трудному искусству выглядеть привлекательной при взятии самых высоких и трудных нот, а также улыбаться в нужные моменты. Произведение, которое она пела, подошло к концу, и после совершенно полного молчания аудитория взорвалась аплодисментами с истинно португальским темпераментом и с многочисленными выкриками одобрения.
Франческа улыбалась в ответ, словно это была ее самая любимая аудитория.
— Я рада, что вам это понравилось. Но я очень люблю наши португальские песни, те, которые мы все поем время от времени.
Это, конечно, вызвало новый взрыв веселых возгласов и шумных выражений в знак согласия. Она была поистине величественна, эта Франческа. Столько красоты во внешности и в голосе, да к тому же еще и великолепное остроумие! Ее можно было слушать бесконечно. Как они были счастливы заполучить на свой маленький остров Святой Катарины эту знаменитую певицу, которая пела в этом зале, наполняя воздух льющейся мелодией и добротой.
— Я спою еще раз — всего только раз, — сказала Франческа. — Для тех, кто влюблен. Я думаю, что это вполне соответствует происходящему. Песня называется «Цветок любви».
Это была волнующая маленькая песенка; возможно, что лирика ее была несколько банальной, но она была очень умно построена, чтобы достичь высокого пафоса.
Слушатели просили, чтобы она спела еще, но Мануэль, стоявший сзади, спиной к стене, отрицательно покачал головой. Франческа сделала отрепетированное движение плечами:
