Элизабет Гэнди - Обретение
Она пропускала их в свою квартиру и не отпускала, пока они до отвала не наедались ее домашним печеньем, тем самым шоколадным печеньем, которым теперь его подкармливала по-матерински ее сестра Норма.
— Сколько ей? — спросила продавщица.
Пит, углубившись в поиски, не ответил на вопрос.
— Вот то, что надо, — вслух констатировал он и взял с полки банку.
— О, прекрасно, вы уже знаете, что ей нужно. — Кивнув для вежливости, Пит уперся глазами в маленького плюшевого медвежонка, выставленного на полке между банками и коробками.
— Одну упаковку или две?
— Две. И вот это, — добавил он, сняв с полки мишку.
Энн машинально достала упаковку попкорна из кухонного буфета и прошла к микроволновой печи. Итак, она по-настоящему влипла. Но что это? Любовь? Женщина недоверчиво покачала головой. В свое время она поклялась, что не допустит такого. Но следовало глядеть правде в глаза: если бы это не произошло сейчас, то произошло бы в самое ближайшее время. Она начала попадать все в большую зависимость от него, нуждаться в нем, разделять с ним многое. Слишком многое.
Усаживая Рейчел в манеж, Энн услышала хлопок закрываемой автомобильной двери. Для Пита — слишком рано. Может быть, он забыл название смеси? Язвительная шуточка вертелась у нее на языке, когда она выглянула из окна гостиной на улицу.
В одно мгновение в ней все перевернулось. Под уличным фонарем стоял Джером, и снежные вихри обвевали его.
Молодая мать бросилась к дочери, чтобы схватить ее и прижать к груди, но на полпути остановилась. Нельзя поддаваться панике. Нельзя давать волю страхам. Ради блага Рейчел ей надлежало взять себя в руки и трезво оценить ситуацию. Сознание лихорадочно заработало, но только одно решение приходило в голову — позвонить Кристине! Отрицательный ответ горничной не смутил Энн.
— Передайте, либо она возьмет трубку, либо я звоню в полицию, чтобы та арестовала ее отца.
Буквально через несколько секунд послышался негодующий голос Кристины.
— Ты кто такая и что себе позволяешь?
— Прибереги выход принцессы Кристины для следующего раза, — отбрила ее Энн. — Твой отец у моих дверей. Я всем этим сыта по горло. Я хочу, чтобы ты пришла сюда и рассказала ему все, как было. Ты знаешь всю правду, Кристина. Ты единственная, кому он поверит.
— Мы уже беседовали на эту тему, и мои взгляды не изменились. Я не собираюсь что-либо говорить отцу. Да, он хочет встретиться с тобой и взять под опеку дочь Кита…
— Мою дочь, — вспыхнула Энн.
Словно бы ничего не слыша, Кристина продолжила:
— Если отец хочет бороться за Рейчел, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему.
— Чудесно, — холодно сказала Энн. — Можешь делать, что тебе угодно, но я намерена тоже действовать по своему усмотрению. Если ты не появляешься здесь и не объясняешь все и немедленно, я звоню в полицию. И это не просто угроза.
Кристина деланно засмеялась.
— Ты полагаешь, там поверят твоим фантазиям на тему киднепинга?
— Ну, там, может быть, и нет, — согласилась Энн. — Но я не ограничусь одним звонком, я позвоню и в редакции газет. Уверена, им интересно будет получить пикантные подробности из жизни Джерома Бэррета. Пожалуй, они даже вышлют фоторепортеров.
Ответом было гробовое молчание.
Что делать, если Кристина не воспримет всерьез угрозы? Энн сжалась.
— Решай.
— Где ты?
— Недалеко от тебя. — Энн назвала адрес Пита. — Но у тебя минут пятнадцать, не больше. Если за это время ты не подъедешь, я звоню в газеты.
Короткие гудки послышались в трубке. Через окно Энн видела Джерома, взбиравшегося по ступенькам. У нее оставалось два выхода. Если Пит застанет Джерома у дверей дома, то… лучше не думать, что может произойти. Лучше все-таки впустить его. Поговорить. Если разговор будет проходить цивилизованно, то, вероятно, удастся вразумить старика. В конце концов, нельзя поручиться, что Кристина приедет.
Напряженная и испуганная, Энн распахнула дверь.
Джером приветствовал ее появление сухой, неприязненной улыбкой.
— Думала, я не узнаю, где ты?
— Мистер Бэррет, проходите, пожалуйста.
На мгновение удивившись, он тут же насупился.
— Пожалуйста. — Энн открыла дверь шире. Вдохнув морозного воздуха, она приготовилась к тяжелому разговору. Да, этот человек потерял сына. И все же она должна сделать ему больно, если не хочет потерять Рейчел. — Прошу садиться. Нам надо поговорить.
— Мне не о чем особо с тобой разговаривать. — От него веяло неприязнью. Повернувшись на стуле, он отыскал глазами Рейчел, и во взгляде неожиданно вспыхнул теплый свет, который Энн не видела со времени смерти Кита.
С ошеломляющей ясностью Энн поняла то, что в горячке борьбы не замечала: Джером любит Рейчел. До сих пор она усматривала в его действиях лишь самодурство и желание взять над ней верх. Сейчас она поняла, что это не так. Как она до сих пор не замечала, что у дочки улыбка Кита и что завитки возле ее ушек точь-в-точь как у отца?
— Девочка принадлежит мне, — сказал бывший свекор почти равнодушно. — Только я смогу дать ей воспитание, достойное Бэрретов.
— Счастье не всегда можно купить за деньги. Во всяком случае, с Китом обстояло именно так.
В его голосе снова почувствовался гнев.
— Это ты так думаешь!
Энн крепче вцепилась в ручки кресла.
— Вы ему дали все, но он не был счастлив. Кит так и не научился любить. Джером, я не уверена, понимал ли он вообще, что можно не только брать, но и давать.
Лицо старика окаменело.
— Как ты можешь говорить такое о моем сыне?
— Я была его женой. Я знаю, что говорю.
Снег перешел в град с дождем, когда Пит проехал последний поворот перед своей улицей. Неужели еще две недели назад его жизнь текла совершенно иначе? То, что он хотел Энн, стало ясно практически сразу. После первого поцелуя он перестал скрывать от себя эту истину, но с ним произошло еще что-то.
Чувства перевернули всю его душу. Он никогда не отрицал ее привлекательности, чуть позже — ее соблазнительности, но сейчас он не мог представить часа без Энн.
Пит открыл дверцу машины и рассмеялся в ночной воздух. Почти одновременно с ветром, ударившим в спину, на него снизошло откровение: он любил ее.
Он действительно любил ее!
Он прожил половину жизни, избегая давать кому-либо обещания, и вот неожиданно захотелось сделать это. Что заставило его решать, что он по натуре отшельник и холостяк и не нуждается ни в ком? Ответ напрашивался сам собой: мучительная память о детстве. Но теперь Пит понял, чего ему так не хватало все эти годы. Любовь — не то чувство, от которого можно так просто отмахнуться.
