Джоанна Бак - Дочь Лебедя
— Я решил зайти к тебе сегодня пораньше, — сказал он, ложась на подушки. Я смотрела на его ковбойские сапоги, на длинные ноги. Он похлопал по ковру.
— Иди сюда!
Я подошла и легла рядом. Он обнял меня.
— Какой прекрасный сегодня день, — сказал он, — как ты считаешь?
Я что-то пробурчала в ответ.
— Нам нужно съездить куда-нибудь, — сказал он.
Сильви не существовало.
Он слегка сжал мое плечо.
— Что ты думаешь по этому поводу? Тебе нравится моя идея?
— Куда? — прошептала я.
— За город, где чисто и зелено. Мне так нравится природа.
Я прижалась к его сердцу, слышала, как оно стучит. Что-то опять начало происходить между нами. Я думала, что ненавижу его, ведь он предал меня. Но между нами росло и ширилось теплое солнце, толкавшее нас друг к другу. Я могла перестать дышать, воздух дышал за нас. Я положила руку ему на шею, в теплое гладкое местечко прямо за ухом. У меня опять сильно защипало глаза.
Если он остановит меня, вдруг пришла мне в голову страшная мысль, тогда он любит Сильви. Если же нет, тогда между нами все в порядке.
Он перевернулся, отпустил меня, отбросил на пол, как насекомое, и уставился в стену.
— Что ты там увидел? — спросила я.
— Ничего, — ответил Феликс. Он повернулся ко мне и поцеловал.
— Я ждала тебя вчера, — прошептала я.
— Я не мог прийти, — промолвил Феликс. Мне так и хотелось убить его.
Может, настало время сказать — я тебя люблю? Вытащить из шкафа все его презенты? Нет, только не это.
Или же сказать ему, что я тоже могу лгать, что он не знает моего настоящего имени. Я не Элиза и не скажу ему, как меня зовут!
«Не спорь с ним. Будь милой и неуловимой, очаровывай его и стань ему необходимой».
Я положила руку на его грудь и подтянулась к нему.
Меня спасет мое жаждущее тело, и не надо ни о чем больше думать…
Мне было двенадцать, и я проводила каникулы в Лондоне, и вот, что со мной случилось. Был теплый день. Я пошла купить мороженое на углу нашего дома, шла обратно и смотрела, как из-под фольги показался великолепный шоколадный край мороженого. Вдруг рядом со мной тихо притормозила машина. Водитель был с моей стороны, как ездят во Франции — слева, вместо правой стороны, как сидят английские водители. Мне кажется, именно поэтому он мне показался знакомым. Окно было открыто, и я улыбнулась ему. На нас обоих были хлопковые тенниски в полоску с короткими рукавами. Его взгляд остановился там, где начинали расти мои груди. Я даже не успела возмутиться. Мои полосочки были бледно-синими, у него полоски были поярче. Я посмотрела на его полоски, потому что он смотрел на мои. Он был смугл, с круглым лицом и жесткими, коротко остриженными волосами, в темных очках, — он улыбался мне.
Он сказал:
— Привет! — Произнес он это с акцентом, и это делало его одним из наших — не англичанином. Но он был слишком смуглым и полным, чтобы быть французом.
— Ты хочешь поехать ко мне домой и посмотреть моего петушка?
Потом все как-то сместилось. Я понимала и не понимала, что он имеет в виду. Было так просто подойти к машине, открыть дверь и…
Что же могло случиться? Именно то, о чем меня все время предупреждали. Я выдерживала паузу так долго, как только могла, чтобы самой все оценить и понять всю опасность. Если бы я пошла, то могла бы изменить всю свою жизнь, и я пыталась понять, что же будет? Что же случится, если я соглашусь, если сяду в машину, поеду с ним, чтобы узнать, что он может сделать со мной. Существовал только один способ узнать — мне нужно задержать его.
— Я не знала, что вы держите петуха в Лондоне, — сказала я.
«Почему я не могу сделать сразу две вещи, — подумала я. — Поехать и узнать, в чем дело, и остаться на месте, в безопасности, чтобы меня никто не тронул». Пока я раздумывала, машина набрала скорость и мужчина уехал.
Так все случилось, и не случилось ничего.
Идея, что мне выбрать, мешала мне думать. Я могла верить Феликсу и могла верить Сильви. Я задержала дыхание. Может, все разрешится само собой? Что все-таки так властно толкнуло нас друг к другу? Но ничего не вышло. В комнате было слишком светло, окна открыты, а занавески не задернуты. Очертания ног и рук Феликса были такими резкими, нормальными и обычными…
Я спросила:
— Разве мы должны куда-нибудь ехать?
— Почему бы и нет? — спросил Феликс.
Действительно, не было никаких причин, чтобы не ехать. Я могла забыть, что Сильви сказала, что он поедет с ней в Портофино. Это была часть другого мира, где ничего не случалось.
Я спросила, можем ли мы поехать в Вену. Он повернулся на подушке.
— Но это же не на природу, — сказал он.
Я спросила, не голоден ли он, он сказал, что нет.
Я пыталась получить хоть что-то… Маленькая пепельница стояла рядом, но она уже не связывала нас, она выглядела такой дурацкой.
— Ты меня любишь, Феликс? — Я спросила так, словно рот мой был набит камешками.
Он повернулся ко мне:
— Да, — ответил он.
Феликс не отводил от меня глаз, и снова пришел жар. Я задернула занавески, и мы полезли по лестнице на постель. В моей голове осталось только тело, мы занимались очень агрессивной любовью. Я заснула, а когда проснулась, на будильнике было одиннадцать часов, и он уже ушел. Наступила ночь.
Я приготовила себе чай и была счастлива.
Отец позвонил мне утром.
— Сегодня такой прекрасный день, и мы собираемся провести ленч на террасе, ты не придешь к нам?
Он добавил, что придет и Алексис.
— Я не уверена, что смогу прийти, — сказала я.
— Он принесет с собой «И Чинг», — добавил отец. — Мне нужно кое-что выяснить.
К «И Чинг» обращались только в минуты большого сомнения.
— Что случилось? — спросила я.
— Ничего, ничего, — ответил отец. — Ну что, ты придешь?
Я сказала, что приду. Может, мне стоит поговорить об Андре? Но я заставлю Алексиса, чтобы он предсказал мне будущее или рассказал о настоящем, или же сказал хотя бы что-то, что можно было прочитать в этой книге. «И Чинг». Если будет нужно, я скажу, что Андре гений и мой! любовник.
Алексис сидел на террасе, высокий и трясущийся, в рубашке в клетку и с шелковым индийским шарфом на шее. Он был очень бледен. Я поцеловала его в щеку и спросила, где книга.
— Какая книга? — спросил он. Голос у него был неуверенным.
— «И Чинг», — ответила я, садясь.
— Эта книга не для маленьких девочек, но и не для старых мужчин, — заметил Мишель.
Алексис посмотрел по направлению гостиной.
— Я принес ее для Джекоба, но эта книга не для развлечения, — подчеркнул он.
— У меня кризис, и я хотела бы кое-что спросить, — сказала я.
