Раиса Рябцева - Влюбить в себя
Воспользовавшись моментом, Анастасия подошла к Кондратьеву, когда он остался один.
— Вы знаете, — взяв его под руку и улыбаясь самой очаровательной улыбкой, на которую только она была способна, сказала Анастасия, — мир очень тесен. Я работаю у вас, но только сейчас получила возможность с вами познакомиться.
Кондратьев хмыкнул.
— Что-то я не припоминаю вас.
— Может быть, я не так выразилась. Скорее, я работаю на вас. Наша фирма занимается разработкой одного вашего делового предложения — насчет телекомпании. Мой шеф говорит, что вы очень упрямый и ничего, кроме телекомпании, вас не интересует.
— Вздор какой-то, — пожал плечами Кондратьев. — Я вовсе не упрям.
— Вот именно, — радостно подхватила Анастасия, — я тоже так думала. Не может быть упрямым человек, который за несколько лет поднял такое дело. О вашей фирме в Москве ходят легенды. Все завидуют вашим сотрудникам, потому что у них есть такой шеф.
— Это правда? — польщенно улыбнулся Кондратьев.
— Разумеется. Я подумала, что вы с удовольствием вложили бы деньги, например, в радиостанцию, ведь вы человек, который всегда видит то, что скрыто от остальных и действует, на несколько ходов опережая время. Вы прекрасно понимаете, что значит сейчас получить выход на рынок средств массовой информации. Закрепившись на нем, можно будет двигаться дальше.
— По-моему, вы правы…
— Ну, конечно, ведь это откроет новые горизонты. Не только финансы, но и политика будут в сфере ваших интересов.
— Если есть какое-нибудь интересное предложение, я готов его выслушать.
В этот момент ее разговор с Кондратьевым был прерван появлением жениха и невесты. Гости тут же стали шумно аплодировать и требовать родителей новобрачных.
— Я бы с удовольствием с вами поболтал, но мне нужно идти, извините, — сказал Кондратьев.
— А когда мы сможем поговорить?
— В понедельник с десяти я буду на месте. Как ваша фамилия?
— Глазунова. Всего хорошего, Владимир Константинович. Еще раз поздравляю вас.
В этот вечер среди гостей, присутствовавших на свадьбе, Настя и Евгений были едва ли не самыми счастливыми. Узнав о разговоре, который состоялся у Анастасии с Кондратьевым, Бронников смог, наконец-то, расслабиться. После этого они от души повеселились.
В понедельник с утра Анастасия отправилась в «Аргос». Но Бронников встретил ее невеселыми новостями.
— Приехали американцы. Кондратьев сейчас занят.
— Что же делать?
— Попробуем договориться с его замом, он нас примет.
Заместитель Кондратьева, вице-президент «Аргоса», оказался желчным сухощавым мужчиной лет сорока пяти, который с выражением крайнего скепсиса выслушал Анастасию. После этого он заявил:
— Нет, радио «Классик» нас не интересует. К тому же, насколько я знаю, банк «Русский кредит» собирается вложить в них деньги. Мы не хотим участвовать в этом аукционе.
Анастасия опешила.
— Но ведь я разговаривала с Владимиром Константиновичем, он сказал мне совсем противоположное.
Чуть поморщившись, ее собеседник ответил:
— Насколько я знаю Кондратьева, он такими мелочами заниматься не будет.
Давая понять, что разговор закончен, он встал из-за стола. Анастасия чувствовала растерянность.
И в этот момент прозвучал спасительный телефонный звонок.
— Да, да, Владимир Константинович. Хорошо.
Увидев красные пятна, которыми покрылось бледное лицо вице-президента компании «Аргос», Настя поняла, кто звонил.
— Это был Кондратьев? — спросила она.
— Да, — мрачно ответил ее собеседник. — Он сказал, что принимает ваше предложение.
— А как он узнал, что мы здесь?
— Он все знает.
Едва закрыв за собой дверь кабинета вице-президента, Бронников привлек Настю к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась. Это был момент их общего триумфа. Они почувствовали, как необходимы друг другу. Не обращая внимания на изумленно смотревшую на них секретаршу, они несколько минут одаривали друг друга горячими поцелуями.
Сегодня ни о каких делах уже не могло быть и речи. Они продолжали целоваться в машине, в подъезде, на лестничной площадке, потом в квартире Бронникова.
Не отрываясь друг от друга, Евгений и Анастасия сбросили верхнюю одежду, потом стали торопливо раздеваться донога.
Страсть у них разгорелась с новой силой, когда их обнаженные тела соприкоснулись. Оставив всю одежду на полу в прихожей, Евгений подхватил Настю на руки и отнес на постель. При этом они продолжали целоваться.
Они наслаждались друг другом до вечера.
Наконец Настя обессиленно откинулась на подушку.
— Я есть хочу. А у тебя, наверное, как всегда, пустой холодильник.
— А откуда ты знаешь, что он у меня всегда пустой? — лукаво улыбнулся Евгений.
— Предполагаю.
— Правильно предполагаешь. Но… — Бронников поднял вверх палец, — есть выход.
— Я никуда не хочу идти, — в изнеможении застонала Анастасия. — Ты оставил меня без сил, я даже рукой шевельнуть не могу.
— А тебе и не надо шевелиться, — засмеялся Бронников, — все будет подано в постель.
— У тебя что, есть волшебная палочка?
— У меня есть телефон.
Спустя четверть часа в дверь квартиры Евгения Бронникова позвонили. Он поднялся с постели и как был, голышом, отправился открывать.
— Женя, — окликнула его Анастасия, — может, ты все-таки оденешься?
— Да ну его, — он махнул рукой, — кто сейчас голых мужиков не видал?
— Не болтай глупостей.
— Ладно.
Прежде чем открыть дверь, Бронников зашел в ванную и обернулся полотенцем ниже пояса. Настя осталась лежать на постели, блаженно зажмурившись и раскинув руки.
Весело насвистывая, в комнату вернулся Евгений. В руках он держал поднос с несколькими бумажными тарелками со вкусно пахнущими закусками.
— Ой, что это? — радостно взвизгнула Анастасия.
— Пища, — торжественно провозгласил Евгений. — Теперь мы живем в цивилизованном мире, где обед можно заказать по телефону.
Он поставил поднос на постель и, присев рядом с Анастасией, нежно поцеловал ее в губы.
— Потом, — засмеялась она, — очень есть хочется.
Бронников с явной неохотой оторвался от ее губ и показал на тарелки.
— Салат из крабов, рыбное ассорти, мясо, запеченное в тесте по-французски, сыр.
Настя стала с аппетитом поглощать крабовый салат, а Евгений ограничился кусочком сыра.
— Почему ты ничего не ешь?
— Я после этого дела есть не хочу.
— Это у тебя привычка такая?
— Да, выработал за долгие годы холостяцкой жизни.
— У тебя, наверное, было много женщин.
