Лавиния Уайтфорд - Волны святого волшебства
Он коснулся ее лица. Теперь его глаза не были непроницаемы. Они были полны сочувствия.
— О, моя дорогая…
Его пальцы дотронулись до ее щеки так, словно боялись повредить ее. Он сам отстранился.
И вдруг Анжела поняла, что ей уже не страшно. Внезапно вся любовь, в которой она была так уверена, снова нахлынула на нее. Все вдруг стало замечательно и изумительно, как и должно было быть.
Она обвила руками его шею, накрыла рот своими губами и всем телом прижалась к нему, призывая его изо всех сил.
— Я тебя люблю, — абсолютно уверенно прошептала она.
И он наконец отбросил свою сдержанность…
Когда Анжела проснулась, ветер наконец стих. Но было еще темно. Какие-то мгновения она не могла понять, где находится.
Однако тело, лежавшее рядом, было хорошо знакомо. Она поняла, что ее щека лежит на его плече, которое поднимается и опускается в такт дыханию. В полудреме перед окончательным пробуждением ей пригрезилось, что они снова в лесу, в пугающе тесной палатке, и он не знает, что она девушка. Она напряглась.
— Анжела? — Голос Филиппа был сонным, но не мягким.
Она слегка подвинулась, так, чтобы их тела не соприкасались.
— Да?
Анжела почувствовала, как он повернул голову на подушке, чтобы посмотреть на нее. Он не попытался дотронуться до нее, только глядел на нее в темноте. Все ее существо молило коснуться ее, снова принять в объятия, сказать, что любит. Но он так не сделал.
Вместо этого он заботливо спросил все еще тем, полуночным, шепотом:
— Как самочувствие?
Что ему ответить? — печально подумала она. Я люблю мужчину, который ко мне ничего не испытывает: как же я должна себя чувствовать?
— Прекрасно.
Он лежал очень тихо. Потом легонько вздохнул.
— Я пытался тебе объяснить.
Объяснить, что он не любит ее? Вряд ли нужно было это делать. Каждое его слово, каждый поступок говорили об этом.
— Да, пытался.
Наступило недолгое, но болезненное молчание. Обними меня, молча взывала Анжела.
— Должен признаться, я не ожидал, что так скоро в этом раскаюсь, — неожиданно жестко сказал Фил.
Анжела зажмурилась от боли. Он уже раскаивается? Она сжала губы, чтобы вслух не попросить его снова обнять ее. Почем нынче собственное достоинство?
— Очень сожалею, — язвительно сказала она.
Он приподнялся на локте и наклонился к ней.
Анжела открыла глаза, бесконечно благодарная темноте. Она чувствовала, что Фил внимательно смотрит на нее.
— Сожалею — это, если хорошенько подумать, явное преуменьшение, — сухо сказал он уже в полный голос. — Не кручинься, малышка. Все пройдет со временем.
Она проглотила комок слез, стоявший в горле.
— Уверена, что ты прав. Только это… так ново для меня.
— В том-то и беда, — согласился он. — Пропасть между нами слишком широка. Мне очень жаль, дорогая.
Ласковое слово оказалось последней соломинкой, надломившей ненадежное самообладание Анжелы. Ее нижняя губа задрожала. Она начала лихорадочно нащупывать свой халат.
— Анжела…
Это был тот самый наглый голос, которым он командовал в лесу. Анжела злобно фыркнула не оборачиваясь.
— Мне надо заглянуть к Елене. Прошлым вечером она была…
— …Очень мокрая и очень усталая, — продолжил Фил. В его голосе безошибочно распознавался смешок. — Если ты ее разбудишь, она не скажет «спасибо». Дай бедной девушке выспаться. Нам есть что обсудить.
А ведь можно было так быстро и легко улететь с Сильвией на вертолете, уныло подумала Анжела. Она наклонила голову.
— В самом деле? — Голос ее звучал как у обиженного ребенка. Не зря Фил часто называл ее ребенком, безнадежно вздохнула она.
Он отвел ей волосы за уши. Нежная властность этого жеста ранила сердце. Если бы он позаботился о ней… Но она никогда не просила его заботиться о ней, она хотела только отдавать, ничего не получая взамен, и именно так поступила.
Он задумчиво спросил:
— Так зачем же ты пришла прошлым вечером, Анжела? Не считая, конечно, желания помочь мне снять сапоги, — иронически добавил он.
В утренней полутьме было незаметно, как при этом напоминании жаркий румянец залил ей лицо.
— Ты знаешь, — пробормотала она наконец.
— Думаю, что да.
Она пожала плечами, по-прежнему отворачиваясь от него. Ей показалось, что он вздохнул.
Кровать скрипнула, и Фил соскочил на пол. Он бросился к ставням и распахнул их, сначала на одном окне, потом на другом. Свет хлынул внутрь. Анжела заморгала, жмуря глаза под натиском солнечных лучей.
Он обернулся и начал обозревать ее, величественно игнорируя собственную наготу. Анжела стыдливо прикрыла грудь простыней. Когда она привыкла к свету, то заметила, что Фил смотрит на нее с хорошей улыбкой. Из его глаз исчезла напряженность. Вместо нее там прыгали веселые чертики, и у него был такой вид, словно его только что выпустили из тюрьмы. Она с трудом узнавала его.
— Ну, так что? — очень мягко спросил он. Казалось, он проникал взглядом прямо ей в душу. Анжела снова принялась за поиски халата, ее грудь ходила ходуном от волнения.
— Или объяснить тебе? — лениво предложил Фил.
Она кивнула, не глядя на него.
— Я думаю, что ошибся насчёт тебя, Анжела, не правда ли? — задумчиво произнес он. — Да все мы ошибались. Надо было бы тебе послушать лекцию, которую мне прочла Сильвия, — как ты молода и как я уже не молод!
Его слова так напугали Анжелу, что она забыла о своем решении не глядеть на него.
— Сильвия?
Он криво улыбнулся.
— Дело не в том, что она — моя любовница, — подчеркнуто сказал он, — она проницательная и добрая женщина. Она знала, как со мной непросто, и считала, что это будет несправедливо по отношению к тебе. Честно говоря, ей очень не хотелось оставлять тебя со мной. Она согласилась, только убедившись, что я хотел… позаботиться о тебе, если Уинстон погибнет. А мы оба в этом не сомневались.
Анжела в замешательстве покачала головой.
— Ты хотел позаботиться обо мне? Но ведь ты меня не знал. Ты не мог этого сделать.
— Но сделал, — мягко поправил ее Фил.
— Ино… — Она запнулась. От его взгляда у нее кружилась голова. — Фил…
Фил вернулся к кровати. Он обошел ее и присел рядом, взяв руки Анжелы в свои и крепко сжав их.
Он заговорил, тщательно подбирая слова:
— По правде говоря, дорогая, мне и в голову не приходило, что я смогу опять влюбиться. Мне с избытком хватило первого раза. И я даже не мог себе представить, что такая женщина, как ты, существует, не говоря уж о том, чтобы влюбиться в нее.
Анжела затрепетала. На этот раз ласка не ранила ее. Она откашлялась.
