Эдриан Маршалл - Спаси своего принца
Джун собирала вещи и с трудом сдерживала слезы, подкатывавшие к глазам. Если бы бабушка была чуть мягче, чуть деликатнее, она уже сейчас рассказала бы ей о том, зачем им с Шоном понадобилось уехать из Ловенхилла. Однако очередного скандала Джун не вынесла бы. А ей ведь еще предстоит разговор с Кимом Доджесом, который едва ли отнесется с пониманием к ее чувствам…
Бросив в рюкзак самое необходимое, Джун вышла на кухню. Бабушка смерила ее таким осуждающим взглядом, что Джун почувствовала себя преступницей.
Они с миссис Поллет как раз обсуждали приезд жениха Луизы — продюсера Дэвида Бэвори, который нежданно-негаданно нагрянул в Ловенхилл. На беду, Милано распустил актеров на перерыв, и Бэвори застал свою невесту в довольно романтичной обстановке: Луиза и Оливье, как влюбленные подростки, сбежали ото всех на берег Уайт Ривер и предавались там… страстным поцелуям. Бэвори слыл человеком импульсивным и немедленно доказал это, заехав Оливье по лицу. Актер не остался в долгу и ударил в ответ продюсера. Завязалась перепалка, но, к счастью, Луиза успела позвать на помощь Ларри и Томми Дангла, так что храбрые рыцари кинематографа не успели покалечить друг друга.
Джун присутствовала при этом инциденте, так что слушать о нем в пересказе ей было совершенно неинтересно. К тому же бабушка косилась на нее так, словно главной героиней этой неприятной истории была вовсе не Луиза, а Джун.
Она считает меня легкомысленной девчонкой, с тоской подумала Джун, глядя на бабушку. Думает, что я окончательно потеряла голову. Конечно, мы с Шоном поступаем не очень порядочно по отношению к Селине и Киму, но что же делать, если мы любим друг друга? И потом, между нами еще ничего не было и не будет, пока мы не разберемся со своими прежними отношениями… Но разве бабушка поймет, если я ей сейчас скажу об этом? Едва ли…
Джун вздохнула и уныло поплелась обратно в комнату. На душе лежал тяжелый груз, словно Джун и вправду сделала что-то очень нехорошее. Ей так хотелось поделиться с кем-то своими тревогами, поговорить о том, что у нее на душе… Но единственным человеком, который смог бы понять ее и посочувствовать ей, был Шон.
Может, мне пойти к нему? — подумала Джун. Он будет рад видеть меня, а мне станет хоть немного легче. Но бабушка… Она наверняка заметит мое отсутствие, а потом устроит мне допрос с пристрастием. Впрочем, теперь уже все равно — она и так разозлилась из-за отъезда с Шоном.
Семь бед — один ответ, решила Джун и, накинув на футболку легкую джинсовую куртку, выскользнула из дома.
На улице было так тихо, что Джун отчетливо слышала звук собственных шагов. Умолкли даже соловьи, которые каждый вечер давали в Ловенхилле божественные концерты. Ветра не было — листва на деревьях застыла, словно была сделана из металла. Казалось, маленький городок погрузился в глубокий транс.
Джун почувствовала необъяснимую тревогу, словно что-то должно было случиться. Девушка ускорила шаг и уже через десять минут была неподалеку от дома, который снимал Шон. Часовня Уайт Ривер, зловеще белевшая в сумеречной мгле, показалась Джун и впрямь проклятой.
Что за глупые мысли? — тряхнула головой Джун. Я просто разволновалась, и у меня разыгралось воображение… Она поднялась по ступенькам крыльца, чувствуя, как с каждым шагом внутри нарастает тревога.
Джун позвонила в дверь, но открывать ей не спешили. Выждав минуту, она позвонила еще раз. В доме по-прежнему было тихо, хотя свет горел и в гостиной, и на кухне.
Странно… — подумала Джун, теперь уже не на шутку встревоженная. Если даже Шона и Эммета нет дома, то Грэйс или Вилли уж точно должны быть здесь. Не могли же они уйти все сразу? Да еще и оставить включенным свет?
Джун спрыгнула с крыльца и пробралась к окну, выходящему на кухню. Казалось, кухня пустовала. Джун постучала в окно, но ответом ей снова было молчание.
Что за чертовщина?
Поднявшись на крыльцо, Джун снова позвонила, но дом по-прежнему не подавал никаких признаков жизни.
Не выдержав, Джун изо всех сил дернула дверную ручку. Усилие оказалось напрасным — дверь распахнулась, а Джун чуть не свалилась прямо на пороге.
Выходит, дома кто-то есть. Но почему мне не открыли? Неужели никто не услышал трех настойчивых звонков и стука в окно? Что-то не верится…
Джун шагнула в дом и почувствовала, как по коже поползли мурашки. А вдруг с Шоном что-то случилось?! Вдруг самые худшие их ожидания оправдались?!
Забыв всякую осторожность, Джун побежала в гостиную. В гостиной на небольшом диванчике мирно дремал Эммет Мэдлоу.
Джун с облегчением вздохнула и осторожно потрясла мужчину за плечо.
— Эммет, проснитесь… — позвала она. — Вы тут что, все уснули?
Просыпаться Мэдлоу не желал. Он лишь вздохнул и перевернулся на другой бок. Взгляд Джун упал на журнальный столик, стоящий рядом с диваном. На нем красовалась наполовину пустая бутылка виски и три стакана.
Все ясно, хмыкнула про себя Джун. Друзья решили расслабиться. Шон, Эммет… но кто же третий?
— Разве вас не учили, мисс, что нехорошо приходить без приглашения?
Джун вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял совершенно незнакомый мужчина лет пятидесяти. Выглядел он довольно прилично: на нем был элегантный костюм и до блеска начищенные черные ботинки.
А вот и третий, подумала Джун. Но где же Шон?
— А где мистер Милано? — проигнорировав вопрос незнакомца, поинтересовалась она.
Мужчина в блестящих ботинках усмехнулся. Его усмешка показалась Джун недоброй. Но не успела она сообразить, что к чему, как мужчина схватил ее за руку и потащил к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Что вы делаете?! — крикнула Джун. — Вы с ума сошли?!
Мужчина пробормотал под нос, что «так даже лучше», но ответа на свой вопрос Джун не получила. Она вырывалась, пыталась сопротивляться, но тип в блестящих ботинках был гораздо сильнее ее. Джун поняла, что свистеть бесполезно — это не «блошиный рынок» и Большой Боб не примчится ей на выручку…
Страх за собственную жизнь отпустил ее сразу, как только Джун представила, что этот тип в начищенных ботинках мог сделать с Шоном. Сердце ее сжалось от мрачных предчувствий.
— Где Шон?! Что вы с ним сделали?! — едва не плача выкрикнула она, но мужчина молчал и продолжал тащить ее вверх по лестнице.
— Оставь ее в покое! — донеслось до Джун.
Этот голос она не смогла бы перепутать ни с каким другим. Кричал Шон. Значит, он еще жив! Джун почувствовала прилив сил, склонилась к руке незнакомца и Изо всех сил вцепилась в нее зубами. Тот взвыл от боли и оттолкнул Джун так сильно, что она потеряла равновесие и покатилась вниз по лестнице. Последним, что услышала Джун, был крик Шона:
