Ада Суинберн - Зимняя сказка
— Именно поэтому, — непреклонно заметила Жюли, — ты свалил всю организацию на Луи. Он, бедный, целый день из кожи вон лез.
— Да о чем ты говоришь? — Шарль взял ее за руку и потащил вперед по улице. — Ни на кого я ничего не сваливал. И вообще, если мы хотели попасть сегодня в Булонский лес, то нужно поторопиться.
— Ага, — сообразила Жюли. — Так вот в чем дело. — Она остановилась посреди улицы, изобразив упрямство, достойное осла.
— А я передумала. Не хочу сегодня гулять. Лучше пойдем домой. — Дальше следовало понаблюдать за его реакцией. Если начнет уговаривать, значит, все дело именно в прогулке. Если нет… Если нет, значит, вышла ошибка и спектакль запланирован на завтра.
Шарль пожал плечами.
— Хорошо. К кому пойдем: ко мне или к тебе?
Жюли засомневалась. А стоит ли портить себе вечер, если не предвидится ничего особенного?
— Нет, — махнула она рукой. — Нет. Все-таки пойдем в лес.
Шарль кивнул и, оставив ее на тротуаре, пошел ловить такси. Через минуту за окном машины уже мелькали проносившиеся мимо фонари, дома, люди. Париж сиял огнями, рассыпая золотистые искры по небесам. Казалось, сами звезды, застряв на ветвях деревьев, озаряют улицы.
— Я так устала, — прошептала Жюли, склонившись на плечо Шарля. — Мы ведь не будем много ходить. Просто посидим где-нибудь.
— Хорошо, — согласился он. — Все для вас.
Булонский лес, как и в начале их романа, встретил их прохладой и тишиной. Древний парк блаженствовал в лучах догорающего за горизонтом солнца. Деревья будто замерли, лишь кое-где щебетали на ветвях прилетевшие, быть может, еще вчера птицы. Время от времени из-за деревьев выходили люди, а потом точно так же таинственно исчезали. Сам дух парка словно запретил здесь громкие звуки. Мужчины и женщины, словно подчиняясь этому негласному закону, говорили чуть ли не шепотом. Даже дети, обычно шумные и игривые, вняв лесному безмолвию, вели себя куда спокойнее обычного.
— Пойдем туда, где совсем никого нет, — попросила Жюли. Ей хотелось ощутить лесное уединение. Когда знаешь, чувствуешь полное отсутствие других людей. Ни один звук не нарушает твоей задумчивости. Ни один шорох не напоминает об оставленном позади городе. Она неожиданно вспомнила о Боте. Ничего, верный пес простит хозяйке задержку.
Шарль шел вперед размеренным, спокойным шагом. Хотелось прижаться к нему и не отпускать, не отпускать никогда. Пусть ведет. На то он и мужчина.
Жюли вспомнила их первую прогулку. Тогда Шарль болтал с Натали. Вот уж кого хлебом не корми — дай поговорить. Теперь все обстояло иначе. И хорошо. И отлично. Смех и разговоры испортили бы таинственную атмосферу парка. Того и гляди, выглянут из-за деревьев эльфы и феи. Хотя нет, лучше не надо. В прошлый раз это кончилось весьма плачевно.
Уже совсем стемнело.
— Присядем? — предложил Шарль.
Жюли кивнула.
От дорожки в сторону уходила весьма заметная тропинка. Ажурная беседка с небольшим фонтанчиком в центре уже ждала путников. Они опустились на низкие деревянные скамеечки. Тишина, умиротворение. Жюли, как и в такси, положила голову ему на плечо. Молчали. Зачем словами портить вечер, когда говорят сердца?
Вдруг издалека донеслись мелодичные звуки флейты. Нет, не той флейты, на которой теперь играют в ансамблях. Нет. Эта флейта была другая. Ее звуки словно донеслись из глубины веков. Да-да, когда-то давным-давно музыканты-трубадуры играли на таких флейтах, выступая на площадях старого Парижа. Может быть, вот под эти самые звуки, дополняя их звоном бубна, плясала цыганка Эсмеральда, воспетая Гюго.
Жюли выпрямилась и прислушалась.
— Ты тоже… тоже слышишь? — спросила она, боясь, как бы вновь воображение не сыграло с ней злую шутку.
— Свирель? — улыбнулся Шарль. — Да, я слышу. Хочешь, пойдем посмотрим, кто там играет?
Жюли не хотелось вставать, но, возможно, там, за деревьями, ближе к таинственному музыканту, отыщется другая беседка или хотя бы скамейка?
Шарль взял невесту за руку.
— Идем.
В этом слове прозвучало нечто большее, чем простое приглашение. Какая-то торжественность, гордость даже. А еще волнение.
Они не пошли по исхоженным дорожкам. Шарль повел даму по ухабам и рытвинам. Конечно, ухоженному парку было далеко до непролазной чащи. И все же зачем идти по мокрой траве, когда есть если не дорожка, то тропинка уж точно. Ладно, пусть делает как знает.
Становилось все темнее. В этой части парка сегодня, похоже, были какие-то неполадки с электричеством. Дважды Жюли замечала фонари и оба раза они не горели. Ей даже стало немного жутко. Ни огонька, деревья да луна в небе. Но Шарль, кажется, знал что делает.
Вдруг… Нет, не вдруг. Вероятно, уже давно. Жюли просто не замечала. По земле пополз белесый туман. Чем дальше, тем лес становился гуще и словно поднимался выше. Вот уже не различить обуви…
— Шарль, — не выдержала Жюли, — тебе не кажется, что мы идем не туда?
— Я иду на звук, — пожал плечами он.
Исчерпывающий ответ. Увлекшись созерцанием темного леса, Жюли забыла о музыке. А ведь она и вправду сделалась громче. Но не похоже, чтобы кому-то пришло в голову сидеть в темноте так далеко от людей. Стало совсем невозможно идти без фонаря. И как это Шарль еще разбирает дорогу? Тем более что, собственно, дороги-то и нет.
— Может, вернемся? Здесь как-то жутко.
Жюли показалось, будто Шарль усмехнулся. Нет, не злой усмешкой, а скорее по-доброму. И уж очень хитро. Что-то тут не так…
Вот впереди замаячили тусклые огоньки. К голосу флейты, которую Шарль переименовал в свирель, прибавилась скрипка. Потом другая. Все громче и громче. Музыка напоминала танцевальные мелодии.
Они вспыхивали то там, то здесь. Потом впереди показалась освещенная площадка, где разгуливало множество людей.
— Там, по-моему, какое-то торжество. — Жюли потянула Шарля назад. — Нас все равно не пустят.
— Ну почему же, — возразил он. — А мы попросимся.
Внезапно Жюли осенило: слаженная музыка нескольких довольно громких инструментов по всем правилам должна была бы заглушить тихую свирель. Вывод: кто-то специально завел их сюда. Что ж, подождем, чем кончится.
Еще сто шагов — и Жюли оказалась на сказочной поляне. Гномы во главе с Луи разливали пиво из огромных бочек, Натали и Амели в костюмах фей отплясывали с фавнами и лесными духами. Всюду царило неподдельное веселье. Столы, накрытые в старинном стиле, разговоры, радостные возгласы за столами, где сидели мужчины-эльфы. Жюли смотрела на все это широко раскрытыми глазами и не знала, что и сказать. Да, в такой бедлам целый отдел «Мен-Монпарнаса» — очень, кстати, серьезный отдел — мог превратить лишь один человек на свете — Шарль. Жюли строго посмотрела на него.
