Ада Суинберн - Зимняя сказка
— Мы обязательно купим чудесный дом в пригороде, как только я получу гонорар за книгу. И тебе, любимая, не придется работать. Я хочу видеть тебя рядом каждую минуту.
— Нет, я не согласна. Конечно, здорово постоянно быть вместе, но дома у меня не будет никакой цели в жизни, кроме кучи грязного белья и приготовления обеда. Я хочу работать, идти вперед, добиваться поставленных целей.
— Хорошо, как скажешь.
Сон пришел незаметно, окутав их дымкой будущего счастья, которое каждый видел в своих грезах, долго искал, разочаровывался, снова влюблялся и в конце концов обрел окончательно сегодняшней ночью.
10
В три часа дня в понедельник один из отделов «Мен-Монпарнаса» гудел как потревоженный улей. То и дело слышались взволнованные голоса:
— А ты точно узнал?
— Обижаешь!
— Вы его видели?
— Конкретно я — нет, но другие…
— Когда он обещал прийти?
Жюли с самого утра чувствовала себя немного неловко. Дело в том, что все эти взволнованные реплики касались ее самым непосредственным образом и, как это водится в подобных случаях, смолкали, стоило ей приблизиться к беседующим. Нет, в них не было ничего обидного или предосудительного. Отнюдь. По всей вероятности, это была не праздная болтовня, но спланированный и четко регулируемый кем-то заговор. И Жюли даже догадывалась кем. Шарлем. Шарлем Шатобрианом собственной персоной. Но что же на этот раз взбрело ему в голову?
Приготовления к чему-то грандиозному бросались в глаза с самого утра. Началось с того, что Жюли встретили не обычные полусонные лица, а хитрые физиономии, которые подмигивали друг другу, добродушно гримасничали, словно намекая на грядущие события судьбоносной важности. Ажиотаж нарастал постепенно. Уже к обеденному перерыву у Жюли начал развиваться комплекс неполноценности, и причем не без оснований. Все знали что-то, а она нет. Все обсуждали это что-то, а она понятия не имела о предмете разговоров. И еще: всех до смерти веселили ее недоумение и растерянность. Нет, внешне, конечно, день проходил вполне обычно. Никто не ходил на руках в проемах между кабинками, никто не жонглировал апельсинами, никто не пытался устроить клоунаду. Но от этого не становилось легче, а только хуже, поскольку создавалось впечатление затишья перед бурей. Потом Жюли заметила краем глаза в одной из соседних кабинок кружевной голубой рукав платья в старинном стиле.
Масла в огонь подлил Луи. Конечно, не специально. Просто он думал, что мадемуазель Ренье еще не вернулась и потому довольно громко начал оглашать весьма и весьма подозрительный список:
— Картье, Жюрдефо, Анье, Гаргато… Поедете вместе с Кьюри на его машине. Он сказал, что места хватит.
— Рагани, Эримэ, Деданьяк — вы со мной.
Тут Жюли непредусмотрительно выглянула из своей кабинки: любопытство взяло верх над рассудком. Луи сперва покраснел, потом побледнел, сообразив, что, собственно, ничего такого ляпнуть не успел, улыбнулся во все тридцать два зуба и сказал как бы между делом:
— Вы хотели о чем-то спросить, мадемуазель Ренье?
Жюли только вздохнула: какой смысл спрашивать, если оппонент понял свою ошибку и сейчас применит всю свою изворотливость, чтобы замести следы и не выдать главного.
— Нет, ничего, продолжайте, — съехидничала Жюли и скрылась в своей кабинке.
Луи еще что-то пытался говорить, но слушать его перестали. Все поняли: дальше никакой информации уже не получишь, а все слова адресованы не столько тем, чьи фамилии называются, сколько Жюли Ренье, ибо их цель — сбить ее с толку. Но теперь сбить ее с толку было практически невозможно. Тем более что Луи, уйдя к себе в кабинет, явно прибег к скрытым маневрам и стал по очереди вызывать то одного, то другого сотрудника. Разумеется, кроме нее. То и дело с разных сторон доносились телефонные звонки, а потом звуки удалявшихся шагов. Отлично, месье Шатобриан, ну и получите же вы за свои манипуляции!
Жюли все это стало уже раздражать. Натали и Амели к тому же не захотели отвечать на вопросы и ушли от щекотливой темы.
И вот теперь Жюли сидела в своей кабинке и размышляла, что бы такое предпринять для прояснения обстановки? Может, наведаться в соседний отдел? Там наверняка слышали о готовящемся мероприятии. Но, с другой стороны, если уж затевается нечто грандиозное — а оно, без сомнений, затевалось, — то все будут отшучиваться, а если и найдется кто поязыкастей, его тут же одернут.
Оставалось ждать. Время тянулось медленно. Наконец стрелка доползла до пяти часов и тут началось что-то из ряда вон выходящее. Народ, похоже, решил массово взять отгулы на сегодняшний вечер. То там, то тут слышалось:
— Пока.
— До завтра.
— Еще увидимся.
Нет, это возмутительно. Повальное плохое самочувствие у родителей и детей? Через полчаса у Жюли сложилось впечатление, будто она осталась в отделе одна. Отлично. Катитесь со своим заговорщицким делом, а она не тронется с места. До конца рабочего дня. И никакие силы этого или того света не заставят ее покинуть здание хотя бы минутой раньше. Вот так! А вы думали, я отправлюсь следить за вами? Нет уж, не рассчитывайте, что я стану плясать под вашу дудочку.
Рассерженная Жюли снова принялась ждать. Собственно говоря, ей ничего другого и не оставалось.
Медленно ползла по циферблату стрелка. Тик-так, тик-так, отбивали часы. Вот и пять тридцать. Вроде все было по-прежнему. Жюли выглянула из кабинки: последние из могикан, вяло переговариваясь, стали расходиться по домам.
Жюли быстро собралась и решила, выскользнув через черный ход, обойти здание по коридору. Если там, за дверью, идущей к лифтам, притаились незадачливые сюрпризеры во главе с Шарлем, она вернется и сделает вид, будто очень удивлена. Но в коридоре, как ни странно, никого не оказалось. Уныло горели лампы, отбрасывая бледные тени на ковровые дорожки; неподвижно замерли в углах декоративные вазы и статуэтки.
Пожав плечами, Жюли стала спускаться. Может, затевают что-то на завтра? В любом случае стало немного легче: не сегодня.
Шарль уже ждал внизу.
— Ну как прошел день? — Он улыбнулся, в глазах, однако, блеснула едва заметная лукавая искорка.
Вот он, главный заговорщик. Ну держись, молодой человек!
— Неплохо. — Жюли нахмурилась. — Он прошел бы еще лучше, если бы ты не поставил весь отдел на уши.
— Я? — деланно удивился Шарль. — Да я целый день дома просидел, заканчивал рукопись. Нужно сдать к сроку.
— Именно поэтому, — непреклонно заметила Жюли, — ты свалил всю организацию на Луи. Он, бедный, целый день из кожи вон лез.
— Да о чем ты говоришь? — Шарль взял ее за руку и потащил вперед по улице. — Ни на кого я ничего не сваливал. И вообще, если мы хотели попасть сегодня в Булонский лес, то нужно поторопиться.
