Мари Кордонье - Ловушка для мужчины
Тем самым инцидент был исчерпан, но Шарлотта все бы отдала за то, чтобы иметь возможность выйти из машины и убежать. С каждой следующей минутой, которую она проводила с ним, в ее чувствах нарастал хаос. Она больше не могла нормально думать, а ее смятение для нее самой было большой загадкой. Еще никогда в жизни ни один мужчина так ее не околдовывал.
— Ну, мисс Виндхэм, что вы выбрали?
Важный вопрос, который задал как раз тот мужчина, о котором она только и думала все это время, вывел Шарлотту из транса. Она, пытаясь помочь себе прийти в чувство, уставилась в меню и вспомнила об остатках того воспитания, которое ей дала бабушка.
— А что нам сегодня рекомендует шеф-повар?
Официант почтительно поклонился и пустился в перечисление, которое простиралось от омара в панировке через цесарку и перепелиные грудки до озерной форели в тесте. Шарлотта быстро выбрала для себя блюда и, чтобы отвлечься, сконцентрировала свое внимание на Стюарте Дейтоне, который так же, как и Джеймс К. Первик, совершенно не соответствовал описанию, данному Эстер. Если бы в его шкафу были ковбойские сапоги и одежда как в вестернах, то он бы выглядел в них сказочно. Но в этот вечер на нем был плохо скроенный синий льняной костюм, который подчеркивал его сильный загар и голубые, как лазурь, глаза, что делало особенно заметными и его белокурые волосы. Он представлял собой полный контраст с темноволосым, производящим сильное впечатление Первиком.
Он ответил на ее взгляд сияющей улыбкой, обнажив два ряда красивых белых зубов.
— Если бы я знал, как вы выглядите, Эстер Виндхэм, то я бы наверняка не откладывал три раза свое посещение Лос-Анджелеса.
Хотя ему явно было около тридцати, он казался Шарлотте маленьким мальчиком, который нашел для себя любимую игрушку. Но о чем ее убедительно просила Эстер? Дейтон — важный поставщик. Высококачественная кожа. Ради Бога, будь вежлива и предупредительна, это важно. Он может себе найти, с кем работать. И если он будет говорить массу чепухи, то до того, как он подпишет контракт, это будут перлы мудрости, понятно?
Вспомнив об этом предостережении, она не стала сопротивляться легкому флирту.
— Если это так, то, может быть, мне нужно к нашему следующему заказу приложить фотографию…
Уголком глаза Шарлотта заметила, что Первик внезапно помрачнел. Черт побери, что же теперь она снова сделала неправильно? Он рассматривал ее с таким странным выражением лица, что она потеряла бы ниточку беседы, если бы в это время не подошел официант с первым блюдом.
С облегчением она взяла скампи в мятно-перечном соусе и прислушалась к тому, что оба специалиста говорят о качестве сырья, болезнях коров и процессе выделки кожи. Для ее ушей это было так же понятно, как диалект индейцев сиу, но это помогло ей привести свои нервы в порядок.
Эта идиотская идея обменяться ролями! Она была бы рада, если бы этот вечер остался позади и можно было бы повернуться спиной к Джеймсу К. Первику. Но хотела ли она этого на самом деле?
Инструментальный ансамбль из трех человек играл какие-то песенки, а Дейтон заказал уже вторую бутылку французского шампанского. После продолжительного ужина они переместились в маленький бар в Санта-Монике. Внешне это казалось милым завершением приятного вечера, но при всем своем желании Шарлотта не могла бы сказать этого.
Вопреки видимой гармонии чувствовалось невидимое напряжение. Первик не выдавал себя ни словом, ни жестом, но она знала, что он был в ярости. Почему?
— За ваше здоровье, очаровательная Эстер!
Стюарт Дейтон поднял свой бокал. Он развалился в плюшевом кресле, а Шарлотта с сознанием своего долга ответила на его тост.
— За наши деловые отношения, мистер Дейтон!
Он скорчил мальчишескую гримасу.
— А не хотите ли вы мне, наконец, сказать «Стюарт»? В конце концов мы знаем друг друга уже целую вечность! По крайней мере, по телефону…
— Потанцуем, мисс Виндхэм? — прервал внезапно Джеймс Первик. Это был не вопрос, а несомненный приказ. Она послушно поднялась и последовала за ним на крошечную площадку для танцев. Как нарочно, их первые шаги сопровождала романтическая ведущая мелодия из «Лав стори».
Джеймс Первик не был опытным танцором, но Шарлотте это даже не пришло в голову. Через тонкий шелк ее блузки — пиджак она сняла еще раньше — она почувствовала его большую руку на своей спине между лопатками. Это само по себе безобидное прикосновение настолько сбило ее с толку, что она перепутала в танце почти все свои шаги. Из этой точки во все части ее тела расходилось тепло. Его непосредственная близость, его сила, терпкий аромат одеколона после бритья — все это губительно действовало на устойчивость ее ног.
— Что с вами происходит, мисс Виндхэм? — громко сказал он и резко притянул ее к себе. — Эстер! Разве вы не говорили, как вы это ненавидите, когда каждый чужой человек называет вас по имени? Что вам кажется ужасной типично американская компания на рабочем месте?
Шарлотта без труда узнала слова своей сдержанной сестры. Они были характерны для Эстер, которая прекрасно вписалась в семьи снобов с Восточного побережья, ведущих свою родословную от предков, прибывших на «Мэйфлауэре». Почему, однако, Джеймс Первик был так обижен на этот глупый снобизм?
— Мои взгляды не изменились. — Она попыталась имитировать стиль речи Эстер. — Я только подумала, что мистер Дейтон для вас столь важный деловой партнер, что я не должна его раздражать.
— Итак, вы делаете это ради меня?
— Естественно, — ответила она. — Но в конце концов это и в моих интересах, чтобы у «Первикс лтд» дела шли хорошо. Если вы обанкротитесь, то больше не сможете платить мне, а это нас обоих не устроит.
Их взгляды встретились. У него были серебристо-серые глаза. Бурное море, в котором время от времени отражался солнечный луч. Шарлотта забыла, где она находилась и что хотела сказать. Этот человек лишил ее покоя. Он проник в нее, вызвал в ней страх перед тем, что могло бы произойти…
— А что нас обоих устроит, моя умная Эстер Виндхэм?
— Я думаю, что мы не должны больше оставлять мистера Дейтона одного. — Шарлотта отклонилась от темы, в этом она видела свой единственный шанс не упасть в обморок в его объятиях.
Он уступил, но она чувствовала, что так было только в это мгновение. Не желая этого, она начала игру с огнем. Было бы разумно остановиться. Но как она должна обосновать свое бегство? При всей разнице во мнениях с Эстер речь, однако, не могла идти о том, чтобы лишить ее хорошей работы. Это была ее собственная идея, эта театральная игра, которая теперь подчинила ее себе. Она должна выдержать до конца.
