Монго Макколам - Путешествие в любовь
— Кто он? — спросила она.
— Кто, дорогая?
— Этот доктор Лернер или как его там…
Мистер Дейли, специалист по рекламе, бросил проницательный взгляд на вышагивающую фигуру.
— Врач, я полагаю, — проронил он.
— В нем есть нечто странное. По-моему, он и не доктор вовсе. Вспомни, что случилось вчера, в какое глупое положение он тебя поставил!
Мистер Дейли промолчал. Она имеет в виду Элеонор. Как будто было что-то серьезное! Хотя… Да нет, просто шутка, ничего больше. Не такой уж он дурак — девочке нет и шестнадцати. Проказница! А ведь сразу и не скажешь… Странные создания эти женщины. Единственный товар — именно товар, хихикнул он про себя, — который не выставишь на рынке, не продашь, хотя он и пользуется постоянным спросом. Слишком непредсказуемый товар… Никогда не докажешь, что он соответствует наклейке, и это знает каждый. Хм! А мозги-то еще работают! Да, отдых определенно пошел на пользу. Взять, к примеру, рекламу зубной пасты. Когда сжимаешь тюбик, всегда знаешь, чего ожидать. Но когда сжимаешь женщину… рискованное предприятие. М-мда…
— Ты прочла весь журнал? — спросил он.
— Давным-давно, — ответила миссис Дейли.
«Слава Богу, я люблю читать, — думал Чарльз Дейли. Иначе в рекламном деле не усидеть».
Миссис Дейли стало скучно. Она осмотрела свои руки Лак на ногтях выглядел безукоризненно. Она вытянула ноги — чулки сидели безупречно, без единой складочки. Она достала из сумочки зеркальце и принялась придирчиво изучать свое лицо: губы, глаза, выщипанные брови, прическа — все выглядело, как и полчаса до этого, то есть идеально.
Да, с ней все в полном порядке, но что толку? Никого, с кем эти красные губы могли бы посплетничать, не на кого положить глаз… Никто здесь не появляется, идти некуда. Никого, кроме убогого доктора и той надменной сучки, разлегшейся в шезлонге под эвкалиптами. И старой миссис Джири с ее смешными волосами и бесстыдно юной и кокетливой дочкой Элеонор. И Чарльза, скрючившегося в кресле, вечно поглаживающего свои дурацкие усики, лысеющего… Его шея, казалось, укорачивалась и утолщалась с каждой минутой. Крутанув кольцо на пальце, она зло бросила:
— Чарльз, ты становишься жирным, как боров.
— Вот это здорово! — невпопад пробормотал он, уставившись на страницу с рекламой дезодорантов. — Чудотворцы наших дней.
Миссис Дейли громко зевнула. Интересно, этот тип действительно доктор? Но после вчерашнего…
— Чарльз! Я думаю, он все же врач.
— М-м?… Вот как? А мне кажется, он ученый.
— Минуту назад ты сам сказал, что он врач. А теперь…
— А я передумал. Ты не против? — хохотнул мистер Дейли.
— Не будь идиотом!
Мистер Дейли сразу посерьезнел.
— Да нет, я в самом деле думаю, что он из этих исследователей. Ну, атом и все такое прочее… Чудотворцы наших дней.
— Вчера вечером он действительно исследовал тебя… Нет, Чарльз, я все же думаю, что он доктор. Возьмем эту девицу в шезлонге. Он ходит так, чтобы услышать, если она позовет. Интересно, что с ней такое? Ну, кроме ее самомнения, разумеется.
— О, нервы, только и всего…
— А ты откуда знаешь?
— Я знаю только, что она нездорова.
— То-то и оно! Чем она болеет?
— Понятия не имею, старушка.
— Ты просто невозможен! Не понимаю, чего ради мы забрались в такую глушь?
— Ты же сама говорила, что устала от цивилизации. Хотела пожить простой жизнью… А мне здесь нравится. Появляются всякие свежие идеи…
— А, помолчи! — устало махнула рукой миссис Дейли и сняла очки. Но тут сад бросился на нее, как лев, и она поспешила снова надеть их.
Интересно, что же все-таки с этой девицей? Может, аборт? Кольца она не носит… Нет, она явно не из таких. Недостаточно привлекательна. Что же еще?.. Отдельная комната, завтрак в постель, весь день в шезлонге под деревом, постоянно пьет молоко, рано ложится… О, неужели… С выражением восторга и ужаса миссис Дейли вцепилась в руку мужа.
— Я знаю, Чарльз! — прошептала она ему на ухо и откинулась на спинку кресла. — Точно! Но… лучше тебе все разузнать.
— Что за вздор, старушка! Я не…
— Ты можешь вытянуть все из доктора. Займись этим сейчас же. Ты мужчина, и тебе он скажет. Если я окажусь права, то не останусь здесь больше ни на одну ночь. И натравлю полицию на миссис Джири. Это просто отвратительно!
Чарльз Дейли с трудом поднялся. Чего только не сделаешь ради спокойной жизни. Ох уж эти женщины!
Щелкнул замок калитки.
— Доброе утро, мистер Дейли! — приветствовала его нагруженная пакетами, свежая и соблазнительная Элеонор.
— Доброе утро, девочка, — по-отечески ответил он под взглядом жены. — Для нас есть письма?
— Нет, о вас пока не вспомнили, — кокетливо ответила Элеонор и запорхала по саду среди зарослей роз и маков, как бабочка, перелетающая с цветка на цветок. Замедлив свой полет у плетеного шезлонга под эвкалиптами, она объявила:
— Вам телеграмма. Пришла еще вчера вечером, но почтальон совсем обленился. Знает, негодник, что я все равно забегу утром.
Дрожащие пальцы Элизабет разорвали конверт и достали сверкнувший на солнце желтый листок.
«ВРЕМЕННО ЗАДЕРЖИВАЮСЬ ЗПТ ЛЮБЛЮ X ТЧК»
Мир завертелся перед ее глазами, но слова с нелепыми «зпт» и «тчк» остались.
— Когда это было? — словно издалека услышала она свой собственный голос.
— Я же сказала, она пришла вче… С вами все в порядке?
— Да… Да. Большое спасибо, Элеонор.
«Элеонор прочитала. Они, там на почте, всегда все читают. Деревня, весь свет, все знают, что я жду его. И все смеются».
— Вам что-нибудь принести?
— Нет, спасибо, Элеонор.
Элизабет тупо смотрела на полоску желтой бумаги, а видела смятую кучу металла на обочине и окровавленную голову Яна… Она провела рукой по глазам. Нет, нет, с ним ничего не случилось. Он послал телеграмму сам, ведь она подписана только им одним известным знаком. Будь благоразумной. Задерживается. Но почему? Надолго? Мог бы и объяснить! Должен же он понимать, с каким нетерпением я его жду!
«Временно задерживаюсь». Идиотизм какой-то. «Задерживаюсь» — уже значит «временно», если ты искренен. Откуда она послана? Так, посмотрим… Вечно на почте не хватает чернил, чтобы пропечатались все буквы! С… д… е… Должно быть, Сидней. Значит, он даже не выехал, как собирался, вчера в четыре часа… А я-то думала…
Ее глаза наполнились беспомощными слезами. «Я была больна, — объяснила сама себе она, — потому и плачу с такой легкостью». Но в голове звучало: «Вся беда в том, что ты слишком любишь его». Она снова взглянула на телеграмму.
Итак, никакого несчастного случая. И она благодарна Богу за это. Но что случилось? Работа? В этой странно пахнущей лаборатории с полуживыми крысами он совершенно забывает о ней и только автоматически посылает письма и телеграммы с условной подписью «X».
