Элизабет Хардвик - Музыка судьбы
Сегодня Джулия была одета просто — в светлые хлопчатобумажные штаны и белую укороченную футболку. Длинные волосы были заплетены в толстую косу, а на лице отсутствовали даже следы макияжа. Алан понятия не имел, сколько ей лет, но в этот момент она выглядела как выпускница средней школы!
— Боюсь, мне надо извиниться перед вами за мой внешний вид, — начала Джулия, когда они с Аланом остались в комнате одни. — Я только что вернулась из спортивного зала.
Он скептически взметнул вверх брови.
— Только что?
Она выдержала его пристальный взгляд, даже не моргнув.
— Может быть, мне предложить вам чаю?
— Нет, спасибо, — сухо отказался он и резко добавил: — На прошлой неделе я несколько раз звонил вам. И безуспешно.
— Разве вы звонили? — безучастно переспросила Джулия.
— Да вы и сами знаете, что звонил, — нетерпеливо отозвался он.
Она пожала плечами.
— На прошлой неделе я была так занята! Сначала поездка в Бристоль и Плимут, где прошло несколько показов. Потом сеансы фотосъемки у…
— Меня не интересует, чем вы занимались, Джулия! — прервал ее Алан. — Почему вы избегали моих звонков?
— Я ведь только что сказала…
— Ничего вы мне не сказали, — отрезал он. — Если бы вас даже в течение длительного времени не было дома, в чем лично я очень сомневаюсь, ваша исполнительная экономка доложила бы о каждом моем звонке.
— Может быть, — уклончиво согласилась она. — Вы уверены, что не хотите чаю?
— Абсолютно, — процедил сквозь зубы Алан. Невозмутимость этой женщины способна была свести с ума любого мужчину! — Давайте лучше поговорим о встрече в мастерской.
— Прошу вас, садитесь, — пригласила Джулия.
— Спасибо, но предпочту постоять, — сгоряча отрезал Алан, чувствуя, как от равнодушия этой женщины его самообладание тает.
Пожав плечами, Джулия опустилась в кресло. Оба помолчали, после чего она взглянула на него снизу прекрасными голубыми глазами и уже более мягко повторила приглашение сесть и выпить чаю.
Алан вдохнул поглубже, чтобы обрести контроль над собой.
— Ладно, в конце концов, вреда от одной чашки не будет, — неуклюже пошутил он, усаживаясь в кресло напротив.
— Замечательно, — произнесла Джулия, грациозно поднимаясь со своего места. — Пойду, поговорю с миссис Харди насчет чая.
А также воспользуешься случаем, чтобы успокоиться, легко догадался Алан. У него почти не было сомнений в том, что Джулия не хотела, чтобы ее портрет писал он. Но почему? Что в нем ей так не понравилось? Впрочем, прямой неприязни к себе с ее стороны он не чувствовал. Тут было скорее что-то другое, граничащее со страхом, и подобное ощущение осталось у него еще с момента их первой встречи.
Джулия направилась не прямо в кухню, а взбежала по лестнице в спальню, чтобы смочить холодной водой пылающие щеки. Ей и в голову не могло прийти, что, не сумев связаться с ней по телефону, Алан О'Мейл явится сюда! В нем прочно сидела какая-то безжалостная решимость, не оставлявшая сомнений в том, что этот человек не любил проигрывать и не терпел, когда кто-то чинил ему препятствия. Не отвечать на его настойчивые звонки значило неминуемо попасть в категорию его недругов. Джулия лишь теперь поняла свою оплошность. Следовало все-таки взять трубку, ну хотя бы ради того, чтобы не допустить этого визита.
Что ж, теперь уже слишком поздно. Через час придет Ламберт, а, значит, ей надо поторопить Алана О'Мейла с чаепитием и придумать как можно больше отговорок, чтобы не ехать к нему в мастерскую ни сейчас, ни в будущем.
— Скоро подадут чай, — негромко объявила она несколько минут спустя, когда вновь спустилась в гостиную. — Ламберт говорил мне, что вы написали превосходный портрет супруги вашего кузена, Линн Маккилрой, не так ли? — нарочито вежливо спросила она, усаживаясь.
Алан коротко кивнул.
— Думаю, он надеется, что и мой портрет получится не хуже, — сказала Джулия и многозначительно улыбнулась.
Алан О'Мейл пристально посмотрел на нее, и глаза его сузились.
— А на что надеетесь вы, если не секрет?
Ему не требовалось спрашивать об этом. Джулия была уверена, что это и так понятно: она надеется, что он оставит ее в покое…
— На то же самое, естественно, — мягко ответила она, смело встретив пронизывающий взгляд О'Мейла.
— Конечно, — сухо отозвался тот. — Я…
— Ах, чай! — улыбнувшись, Джулия повернулась к миссис Харди, вошедшей в комнату с подносом.
— Сахара не надо, спасибо, — пробормотал он.
Экономка поставила чашки на столик и молча вышла.
Джулия присела напротив, чтобы добавить в чай молоко, и искоса посмотрела на незваного гостя. Упрямый, решительный, слегка высокомерный и весьма проницательный тип, подумалось ей.
— А вы здесь себя чувствуете совсем как дома, — насмешливо заметил Алан.
Ошарашенная этой репликой, Джулия, едва не пролила молоко на ковер. В его словах она услышала упрек в том, что живет вместе с Ламбертом.
— Почему я должна чувствовать себя иначе? Это и есть мой дом.
Ей показалось, что для молодого мужчины подобный взгляд на ее отношения с женихом несколько старомоден. Или, может быть, Алану О'Мейлу не нравилась значительная разница в ее возрасте с Ламбертом?
— Скажите, когда вы будете свободны, чтобы я мог сделать несколько набросков? — неожиданно спросил он.
Джулия сокрушенно покачала головой.
— На ближайшие несколько месяцев у меня очень напряженный график.
— Уверен, что час-другой наверняка можно выкроить, — перебил ее Алан, и его губы иронически поджались.
Конечно, время можно найти, в общем, всегда, подумала Джулия, но только не для него.
— Возможно, — почти отмахнулась она. — Но, поверьте, мне необходимо время для релаксации.
— Ну, знаете, если вы немного попозируете мне, сидя на стуле, то это вряд ли вас сильно утомит, — сухо возразил он.
Она пожала плечами.
— Боюсь, у меня сейчас нет под рукой дневника с расписанием, но, как только мне передадут его, я проверю и перезвоню вам, — ответила она, отметив, что чашка художника уже пуста.
О'Мейл поднял темные брови, видимо, и не думая прощаться.
— Кстати, завтра суббота. Надеюсь, вы не заняты все выходные напролет, не так ли?
— Боюсь, что именно этот уик-энд мой жених распланировал до последней минуты, — ответила она, радуясь, что сказала правду.
Впрочем, радость оказалась недолгой. Услышав звук подъехавшей машины, Джулия поняла, что это — Ламберт! Ее сердце отчаянно забилось. Она знала, что он, несмотря на все ее увертки, имел твердое намерение заказать портрет. Причем не кому-нибудь, а именно О'Мейлу.
