Стефани Даниэльс - Нарушенные обеты
– А как вы оказались в нашем городе?
Два года назад я навещала здесь подругу, и мне почему-то захотелось остаться. У меня было достаточно средств, чтобы основать собственное дело, и я начала изготовлять мебель. Теперь вы имеете представление о том, кто я такая?
– Да.
Джек натянул чистую футболку и взглянул на часы. Было пятнадцать минут двенадцатого. Пора было заканчивать разговор и бежать в душ. Он присел рядом с девушкой на деревянную скамью.
– Может, мои вопросы показались вам странными, но я несу ответственность за ребят и должен знать, кто у меня работает.
– Я так и поняла. – Венди мягко улыбнулась. – И как, я заслуживаю доверие? Неужели они все сбежали из дома?
– Большая часть. Некоторых выгнали родители. – Он вытер лоб и положил полотенце на плечи. – До того как появиться здесь, они приобретают богатый опыт жизни на улице. Часто они грубы, даже склонны к насилию. Кое-кого сюда присылает суд. Боюсь, что первое же знакомство с ними заставит вас отказаться от своего намерения. Так что подумайте еще раз, мисс Вэлдез, о своем решении.
– То есть это профессиональная работа, а не благотворительная миссия.
– Именно так.
– Хочу сказать сразу – я не ищу здесь развлечения и не боюсь работы с подростками, даже с такими, как у вас в приюте. Если бы я была такой пугливой, то не изъездила бы в одиночку полмира. Хотя и не могу сказать, что увидела там много интересного. А вот то, что делаете вы, я считаю удивительным. – Поглощенная своей отповедью, она опустила руку на его колено.
По его телу как будто пробежал электрический разряд. Джеку нестерпимо захотелось взять ее руку в свою, но Венди заметила свою оплошность и поспешно убрала руку.
– Вы можете не волноваться. Я не ввязалась бы в это дело, если бы не была уверена, что справлюсь. – Она улыбнулась. – Ну, теперь-то вы успокоились?
Он даже не сразу понял, что она ждет ответа, – так заворожила его ее улыбка. От нее буквально перехватывало дыхание.
– Успокоились? – повторила она.
Он кивнул:
– Да.
– А теперь расскажите, как у вас идут дела, – и я окончательно решу, останусь ли у вас или нет.
– Конечно. – Ей следовало показать кого-нибудь из самых трудных подростков. Это было бы хорошей для нее проверкой.
Через коридор они прошли в столовую, представляющую собой обширную комнату с длинными столами и простыми деревянными стульями.
– Прием пищи у нас три раза в день. Кухню мы стремимся сделать домашней. Поначалу многим подросткам это не нравится, но потом они меняют мнение.
– Это потому, что они начинают считать приют своим домом?
– Да, именно так. Каждому человеку нужно ощущение родного угла. – Джек прислонился к стене и начал привычное объяснение. – Можно сказать, что здесь у нас – полный набор молодежных проблем: наркотики, насилие, ранняя беременность.
Они прошли дальше по коридору. Следующей комнатой, которую показал Джек, была спальня.
– Здесь стоят кровати на тридцать человек. Большинство подростков задерживаются у нас не больше чем на три месяца.
– И что с ними происходит потом? – повернулась к нему Венди.
– Иногда они возвращаются домой. Иногда мы направляем их в учебное заведение, где им предоставляется более долгосрочное попечение.
– А дольше трех месяцев они здесь не остаются?
– Редко. К примеру, Ламар должен пробыть здесь шесть месяцев. Он проходит у нас испытательный срок.
– Вот как? – В ее голосе звучало удивление. – Мне он показался очень сообразительным мальчиком, Хотя и чересчур… игривым.
– С двенадцати лет он занимался сводничеством. – Джек проследил за ее реакцией. Удивило это ее? Нет, скорее, она выглядела расстроенной. – Полиции надоело вести с ним назидательные беседы, и в прошлом месяце ему дали условный срок.
– Так вот почему он ко мне клеился, – вырвалось у Венди.
– Он приставал к вам? – удивился Джек.
– Было дело, когда я привезла мебель.
Джек громко рассмеялся.
– Надо признать, времени он зря не теряет. Ламар никогда не упустит свой шанс. Он бы стал отличным предпринимателем, если бы занялся чем-нибудь легальным.
– А что его интересует… я имею в виду – помимо девушек?
– Писать разные слова на стенах и играть на компьютере.
– На стенах… гм. – Она помолчала, обдумывая его слова. – Ну что ж. Настенная живопись тоже имеет свои яркие имена. Может, стоит его познакомить с каллиграфией или монументальным искусством?
– Интересная идея, – произнес Джек без особого энтузиазма. – Я не думал об этом.
Они прошли дальше и остановились у приоткрытой двери класса, в котором шли занятия.
– Мы пользуемся услугами трех юрисконсультов; в нашем штате есть несколько репетиторов; также мы занимаемся трудоустройством своих учеников.
– А вы их готовите к колледжу?
– Смотрите на вещи реально. Лишь немногим удается получить хотя бы среднее образование, какой там колледж… Вот, посмотрите, к примеру, на Памелу. – Он указал на тоненькую светловолосую девочку. – Я был бы рад, если бы она поступила в нормальную среднюю школу.
– Ее тоже подобрали на улице? – удивленно протянула Венди.
– Ее бил отец, и она сбежала из дома. Задержана после кражи в магазине. Здесь она последнюю неделю. Хоть у нее и диковатый характер, Памела очень ранимый ребенок. Обычно она замкнута в себе и не идет на сближение ни с кем, так что помочь ей будет трудно. Однако ее можно понять – в уличной жизни ее окружали не люди, а хищники.
– Какая ужасная судьба. – Венди почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. – Я не хочу об этом даже и думать.
– А вон там сидит Джиллиан, – показал Джек на синеглазую девочку с темными волосами. – Ей четырнадцать, а она успела целый год проработать проституткой.
– Бедный ребенок! Неужели у нее не было семьи?
– Родители от нее отказались. Наступает время переводить ее в другой приют, но места мне пока не обещают.
– А что будет, если места так и не найдется?
– Боюсь, что она кончит свои дни где-нибудь под забором.
Они пошли дальше по коридору.
– Вот такие у вас будут ученики, – подытожил Джек, останавливаясь у двери своего кабинета. – Мы должны заниматься ими всеми независимо от того, какие ошибки они наделали в своей жизни.
Джек жестом пригласил ее пройти в свой кабинет и сел за стол.
– Вы говорили, что у вас было трудное детство. Наверное, вы не хотите вспоминать о нем?
Его слова подействовали на Венди, как холодный душ. Она отвернулась к окну.
– Это был самый тяжелый период в моей жизни.
– Почему?
Она секунду помолчала.
– Сейчас это, наверное, прозвучит мелодраматично, но тогда все было для меня очень серьезно. Мои родители развелись, у них были свои заботы, и на меня времени почти не оставалось. Я была угловатым подростком, чувствовала себя почти уродом и потому всех сторонилась. Как-то получилось, что и друзей у меня почти не было. Единственными людьми, с кем я тогда могла поговорить, были мои учителя и две мои лучшие подруги.
