Элизабет Сайтс - Тайна ожерелья
– Та, другая Айрис Мерлин, – неожиданно прошептал Адам, – наверное, тоже бывала в этом доме, возможно, и в этой комнате. Знаете, о ней ходит множество разных легенд. И никто не может сказать с полной уверенностью, была ли она только певицей и танцовщицей или же и… ну, оказывала и некоторые иные услуги оголодавшим без женщин золотодобытчикам.
– Нет, – решительно прервала его Айрис. – Этого она не делала.
– Откуда такая уверенность?
Айрис яростно тряхнула головой, и все прядки, заботливо убранные Адамом со лба, снова упали ей на глаза.
– Просто знаю, и точка. Адам, не сбивайте меня с толку. Мы говорили о моей машине. Где ключи?
Некоторое время он молча глядел на нее.
– Ваша машина… – Голос его звучал хрипло. – Простите. Вот ключи. Собираетесь возвращаться в Миннеаполис?
– Нет, – сказала она, убирая с глаз волосы. – В Рейнбоу. Раз врач сказал, что я могу ходить, то уж вести автомобиль сумею наверняка.
Адам нахмурился:
– Неужели вы рискнете ехать на взятом напрокат автомобиле в эти совершенно пустынные места?
– Конечно, рискну. Клянусь быть крайне осторожной.
– Осторожность вам не поможет. Вы же разобьете машину. Там нет нормальных дорог.
– Поймите меня, – сказала Айрис. – В конце концов, если бы не вы с вашей собакой, я уже вчера была бы в Рейнбоу.
– Айрис, – голос его не был так тверд, как до этого, – вам нечего искать в Рейнбоу.
Как и всякий живой человек, Адам был уязвим. Вот и воспользуйся этим, приказала себе Айрис. Никаких колебаний. Никакой жалости. Вперед, ты должна это сделать. Ты Мерлин.
Взяв ключи, Айрис резко развернулась и поковыляла к дверям, стараясь не опираться на трость и не обращая внимания на адскую боль в лодыжке. Сжав руку так, что побелели костяшки пальцев, она все же добрела до двери, где, повернув голову, вымолвила:
– Я все равно найду то, зачем приехала. Пойдемте со мной, Адам Фримонт. У меня есть, что показать людям. И вам тоже.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Проклятье! – тихо выругался Адам, пытаясь совладать с резкой болью, стрелой пронзившей голову. Киманчи, распластавшаяся в тени «Эсмеральды», выползла из-под колес и подошла к Адаму, ласкаясь массивной головой о его руку и требуя к себе внимания. – Опять я между двух огней, – задумчиво сказал Адам собаке, доверчиво льнувшей к нему. – С одной стороны Айрис Мерлин, с другой – все население Фелисити…
Пытаясь отогнать невеселые мысли, Адам мотнул головой, что вызвало новый, еще более сильный приступ боли.
Заскулив, Киманчи сочувственно ткнулась холодным влажным носом в руку хозяина, показывая, что готова разделить его заботы.
– Знаю, знаю, ты тоже переживаешь, – ласково похлопал ее Адам. – Но тебе придется поскучать здесь некоторое время. Мисс Мерлин не очень-то жалует тебя. Она обещала показать кое-что интересное, и, кажется, я догадываюсь, что. Сиди и жди меня, ладно?
Тявкнув, Кима послушно улеглась на песок, глядя на хозяина всепонимающими глазами и легонько виляя хвостом. Адам улыбнулся. Все же дети и собаки – самые милые существа на свете, с ними так легко и просто!
– Молодец, – похвалил Адам. – Будь умницей и жди меня здесь. Я скоро приду.
В салуне царила зловещая тишина. Джордж Эрли, Томми Киллиан и остальная компания сгрудились, как стадо буйволов, готовые в любой момент растерзать жертву в клочья, в углу бара, а Айрис Мерлин стояла у стойки, сжимая трость. Позади нее висела картина, изображающая Невесту из Рейнбоу. Солнце, пробивавшееся сквозь многочисленные щели в стенах и жалобно поскрипывавшие неприкрытые двери, золотило пол и искрилось яркими бликами на сапогах девушки.
Айрис насупилась. Губы упрямо сжаты, как у ребенка, у которого отобрали любимую игрушку, и он изо всех сил старается сдержаться и не зареветь в три ручья. Но в ее миниатюрности не было ничего детского. Красивые глаза, белая тонкая шея, нежная округлость груди, тонкая талия, изящные женственные бедра, длинные, стройные ноги – все говорило о женщине, и женщине зрелой. Еще не прошло и суток, как он прижимал это чудо к своей груди, любовался стройной ножкой, ощущал бархатистость кожи.
Голос Айрис прервал мысли Адама:
– Я уж решила, что вы не придете.
– Но я все же здесь, – сказал Адам. – Что такое вы хотели нам показать?
Свободной рукой Айрис открыла клапан на поясной сумке. Потом протянула раскрытую ладонь, и в ярких лучах солнца полыхнуло малиновым, золотистым и голубовато-зеленым. На ладони лежали рубин, топаз и аквамарин, больше чем в карат каждый.
Поразительно! Значит, он ошибался. Он невольно перевел взгляд на портрет той, другой Айрис Мерлин. Форма, цвет камней – все в точности совпадало с камнями в знаменитом ожерелье на шее певицы.
– Этого просто не может быть, – потрясенно прошептал он.
Айрис, хромая, направилась к мужчинам, а Адам внезапно почувствовал, что ему не хватает воздуха. Эта миниатюрная, хрупкая горожанка, впервые приехавшая в подобную глушь и даже не знающая, как надо одеваться в таких местах, оказалась на редкость решительной и упрямой. И убеждать людей она тоже умеет, и очень даже хорошо. И она явилась сюда, чтобы разрушить его мечту…
– Это камни из ожерелья Айрис Мерлин, – сказала она. – Вы сами видите.
– Не может быть, – усомнился Томми Киллиан. – Айрис Мерлин забрала его с собой, когда сбежала в Калифорнию.
– Никуда она его не увозила, – возразила Айрис, положив аквамарин на стол перед растерянно моргавшими мужчинами.
– Значит ли это, что оно сейчас у вас? – спросил Адам.
– Нет. – Айрис подложила к аквамарину рубин. – Пока нет. Оно спрятано где-то здесь. И эти камни – доказательство, что оно не было вывезено из Рейнбоу, свидетельство, что Айрис не сбежала в Калифорнию.
Подойдя к девушке, Адам взял из ее рук топаз необычайной чистоты и красоты, насыщенного золотого цвета, с рыжевато-красными всполохами и с паутиной крошечных царапин. Этому камню много лет.
– Где вы их взяли? – спросил он у Айрис. – И почему так уверены, что они из ее ожерелья? Почему утверждаете, что Айрис Мерлин не сбежала? Ведь после той эпидемии не выжил ни один человек, никто уже не может подтвердить или опровергнуть ваши слова.
– Нет, один человек уцелел, – ответила Айрис. – Нед Финни. Мой отец…
По лицу Айрис пробежала тень.
– Мой отец, настоящий отец, знал об этом. – Девушка судорожно сглотнула и смахнула непрошеные слезы. – Отца убили во Вьетнаме, когда мне было всего лишь несколько месяцев. Но перед уходом на войну он наказал моей матери, что если родится девочка, то пусть ее назовут Айрис, и рассказал ей всю историю… Позже мама пересказала ее мне и дала эти три камня. Если хотите услышать…
