Натали Иствуд - Помни меня
— Ну да, это уличный мальчишка, — объяснил Артур. — Хотел обчистить мне карманы на вокзале… Его чуть не отправили в полицию, но я все уладил и привез к нам.
— Какого черта! Ты что, рехнулся?! — Линда зажала нос надушенным платком и велела: — Выстави его отсюда! Сию секунду!
При всеобщем молчании и к всеобщему изумлению, Артур спокойно и уверенно возразил:
— Нет, моя дорогая. Мальчик останется. Теперь это наш сын. Ведь мы с тобой всегда мечтали о сыне.
Потеряв дар речи, Линда пристально смотрела на мужа, потом перевела взгляд на мальчика и, словно не веря, машинально повторила:
— Наш сын? — Она покачала головой, а потом поставила диагноз: — Нет, ты точно спятил!
И на этот раз Элис не могла с ней не согласиться.
Мэри молча таращила глаза. На обычно мягком и безвольном лице отца появилось выражение непреклонности. И впервые девочку охватило чувство безысходности. Час назад она узнала, что не нужна матери, а теперь выяснилось, что и отец всегда мечтал о сыне.
Элис с удивлением смотрела на «брата», а Линда с брезгливой гримаской разглядывала гостя. Хорошо сложен, копна волос… Какого цвета, из-за грязи определить сложно. На немытой физиономии выделяются глубоко посаженные светло-серые глаза…
Что же теперь будет? Какой хаос внесет в дом Браунов этот уличный воришка? — подумала Мэри.
2
— Как ты думаешь, тетя, а он не сбежит от нас? — спросила Мэри, когда они вышли из церкви и направились в сторону фермы Ричардсонов.
— А тебе бы этого хотелось? — вопросом на вопрос ответила та и украдкой бросила взгляд на племянницу.
— Даже не знаю… — не сразу ответила Мэри. — Мама говорит, я злая. Может, она права?
— Глупости! Никакая ты не злая! — возразила Элис. — Просто вчера мы все растерялись. Еще бы! Братец преподнес нам такой сюрприз!.. — Она покачала головой. — Не понимаю, и что только на него нашло…
— А ты хочешь, чтобы мальчик остался?
— Не знаю, — буркнула Элис. — Хотя, если честно, пожалуй, не хочу.
— А мама?
— Откуда мне знать? — Элис нахмурилась. — Чужая душа потемки. — Показалась ферма Ричардсонов, и Элис с облегчением поменяла тему: — Мэри, сегодня воскресенье. Так что никаких занятий, договорились?
Но девочка продолжала о своем:
— Вот он за завтраком пролил чай на скатерть, и мама ему ни слова. А я на прошлой неделе уронила ложку на пол, так она шлепнула меня по руке. И пребольно! — Мэри горестно вздохнула. — Выходит, раз теперь у них есть сын, я им больше вообще не нужна?
Элис обняла девочку за плечи и прижала к себе.
— Во-первых, никогда не делай поспешных выводов. Некоторые говорят одно, думают другое, а делают третье. А во-вторых, отец тебя очень любит.
— Правда? — обрадовалась Мэри. — А зачем тогда…
— Давай пока не будем никому говорить о том, что случилось, — прервала ее Элис. — Кто знает, вдруг Артур еще передумает?
— Ладно, я ничего не скажу Джону. — Помолчав, Мэри спросила: — Вообще-то, когда этого воришку отмыли, он оказался довольно симпатичным, да?
— Во всяком случае, стал похож на человека, — усмехнулась Элис.
— А мама сказала, что он красивый. — Мэри помрачнела. — Думаешь, она его полюбит?
— Ну это вряд ли! — хмыкнула Элис. — По-моему, Линда любит только себя.
— А ест этот красавчик больше, чем все мы вместе взятые!
— Ну, в этом-то его вины нет! — Элис старалась быть объективной. — Вряд ли уличному воришке доводилось пробовать такую вкуснотищу, какую готовит наша Дотти.
Дотти отскребла мальчика до блеска, коротко остригла и одела в костюм, купленный Артуром в Блэкберне. Результат превзошел все ожидания: чумазый оборванец превратился в юного и довольно симпатичного джентльмена. Рослый не по годам — мальчик сказал, что ему пятнадцать, — с каштановыми волосами, серыми глазами, черты лица правильные, тонкие губы, подбородок с ямочкой… Если верить примете, признак жестокости, пришло в голову Элис, но она отогнала неприятную мысль. Ну а манеры у мальчика чудовищные, что вполне естественно, учитывая его происхождение и жизненный опыт.
— Элис, а ты заметила, какой у него колючий взгляд?
— Мэри, дай ему время, — скрывая раздражение, уклонилась от ответа та. — Пойми, ведь ему сейчас тоже нелегко.
— Ты права, — согласилась девочка и, заметив издалека Джона, помчалась вперед.
Когда Элис подошла к дому, Джон и Мэри оживленно беседовали. Глаза у девочки сияли, на губах играла улыбка…
— Добро пожаловать, мисс Браун! — приветствовала Элис с порога Аманда Ричардсон, бледная, хрупкая женщина с усталыми голубыми глазами, и, обернувшись, крикнула дочери: — Нэнси, ставь скорее чайник!
Вслед за хозяйкой Элис вошла в тесную, но довольно уютную кухню. Семнадцатилетняя Нэнси — крепкая, рослая, с неприветливым взглядом голубых глаз — даже не удосужилась повернуться к гостье, а молча схватила чайник и поднесла к крану.
— Здравствуй, Нэнси! — с улыбкой сказала Элис. — Как дела?
— Нормально, — буркнула та, не повернув головы.
— Садитесь, мисс Браун! — Аманда с упреком покосилась на дочь. — Том вот-вот придет. Обещал принести на обед зайца… Он обрадуется, что вы пришли.
— Но я пришла к вам, — заверила ее Элис. — Как ваше здоровье?
— По-разному. — Аманда накинула на себя нарядный кардиган, подарок Элис. — Спасибо вам за все, мисс Браун! Даже не знаю, что бы я без вас делала… — На глазах у нее блеснули слезы благодарности. — Если бы не вы, я бы вряд ли выжила. Ведь лекарства, что прописал ваш доктор, нам не по карману, а вы нас так выручили!
— Но ведь мы с вами соседи, — смущенно пробормотала Элис. — Уверена, что и вы бы мне помогли, доведись мне…
— Ну это вряд ли! — прервала ее на полуслове Нэнси, скривив губы в недоброй усмешке. — Где уж нам другим помогать!
— Нэнси, что ты несешь! — прикрикнула на дочь Аманда. — Прекрати сейчас же!
Но та не стала ее слушать.
— Да и что она понимает в нашей жизни? Это отца легко одурачить милой улыбкой, а тебя купить подарочками! Но только не меня!
Нэнси обернулась к Элис, и в ее глазах сверкнула ненависть.
— Я-то вижу, чего стоит ваша доброта, мисс Браун!
— Нэнси! Да ты что, рехнулась?! Мисс Браун столько нам сделала! — От волнения Аманда закашлялась. — И тебе это прекрасно известно!
— Мне прекрасно известно, что мисс Браун упивается своей добротой! — выпалила Нэнси и, брякнув чайник на плиту, подошла к двери. — Тоже мне, благодетельница рода человеческого! Строит из себя добренькую, а сама… а сами хотят выжить нас отсюда.
