Пола Сангер - Сумасбродный шаг
— Ты уверен, что бремя подобной славы не велико для тебя? — сухо осведомилась Марджори, прекрасно зная, как он относится к их компании.
— Я постараюсь оказаться достойным высокой чести, — с иронией ответил этот фигляр и встал из-за стола. — Обсуди мои предложения с Полой, а я поговорю с Марком, после этого мы можем собраться все вместе и составить окончательный вариант. Скажем, в это же время на следующей неделе?
Марджори сделала пометку в календаре и утвердительно кивнула.
— Итак, до следующей пятницы.
— Прекрасно. Между прочим, похоже, пришла моя очередь оказать тебе гостеприимство. — Он вдруг рассмеялся. — Нет, я пока не приглашаю тебя к себе домой, не волнуйся.
Марджори передернуло от подобной перспективы.
— Теперь, когда у меня есть новый офис, я хочу показать тебе, как работают все остальные юристы в этом мире. Во всяком случае, те, кто придерживается мнения, что стоимость мебели в кабинете не является доказательством их профессиональных качеств.
— В таком случае, — пробормотала Марджори, — я непременно захвачу с собой стул.
Фрэнк поднялся и неторопливо направился к двери в приемную.
— До свидания, Марджори. С нетерпением буду ждать следующей недели, мне всегда доставляет большое удовольствие спорить с тобой.
За два часа, проведенных в обществе Фрэнка Макензи, стопка розовых листков с сообщениями о телефонных звонках стала в два раза толще. Марджори стала просматривать их, механически сортируя по степени важности.
Большинство звонков касалось проблем, обычных для адвоката, занимающегося семейным правом: одна из клиенток сообщала о задержках в выплате алиментов, другая — о желании изменить время посещения детей бывшим мужем, третья требовала принять суровые меры к бывшему сожителю, не дающему ей прохода.
— Я отвечу на звонки, а потом займусь делом семьи Саксби, — сообщила Марджори секретарше. — Кажется, слушание в суде по этому делу назначено на следующий четверг?
Кэти утвердительно кивнула.
— Да, на десять утра.
Марджори направилась к двери своего кабинета, но затем вернулась.
— Погоди-ка, — сказала она. — А не появлялась ли здесь моя мать?
— Нет. А что?
— Я столкнулась с ней в гараже. Мне пришло на ум, что, возможно, она заходила сюда, пока я отлучалась обедать.
Кэти отрицательно покачала головой.
— Я не видела Лоран вот уже около месяца.
Марджори нахмурилась.
— Может быть, она оставила записку у дежурной на входе, а та ее еще не передала?
— Я узнаю. Но вряд ли — девушки на входе всегда внимательно относятся к такого рода вещам.
Это было действительно так.
— Наверное, маме не хватило времени, и она не стала заходить в здание, — пожав плечами, сказала Марджори. — Отвечай на звонки, ладно?
Войдя в кабинет, она развернула большое кожаное кресло к окну. Но вид раскинувшихся за окном гор не занимал ее. У Марджори из головы не выходил лист бумаги с соглашением о разделе имущества четы Дьюэлл, в который Фрэнк черными чернилами внес изменения и дополнения.
Ей давно следовало заняться просмотром дела Саксби. Многое предстоит сделать к следующему четвергу по этому делу, да и других дел поднакопилось. Но дело супругов Дьюэлл не давало ей покоя…
2
Дом, где выросла Марджори, был расположен в довольно престижном квартале неподалеку от университета, где ее отец преподавал английскую литературу. Этот кирпичный коттедж, безусловно, выглядел одним из самых ухоженных в округе. Он утопал в цветах, а на крыльце перед входной дверью висели качели. С течением лет дом ее детства все больше и больше напоминал взрослеющей Марджори кукольный домик.
В воскресенье днем, подъехав на своем «форде» к дому родителей, девушка застала мать за прополкой цветочной клумбы перед крыльцом. Заметив дочь, Лоран поднялась с колен и поспешно стянула с рук запачканные землей перчатки.
— Привет, дорогая. Как прошел вчера банкет?
Марджори пожала плечами.
— Ничего примечательного, как и на большинстве этих скучных благотворительных мероприятий. Докладчик находился в плену заблуждения, будто собравшиеся жаждут его слушать, поэтому его послеобеденный доклад длился целый час.
Лоран понимающе кивнула.
Выглядит она усталой, отметила про себя Марджори, вокруг глаз появились морщины, которых там раньше не было. Тревога обручем сдавила девушке грудь. Она еще в гараже почувствовала, что с матерью творится что-то неладное, но времени поразмыслить в чем дело у нее не оставалось, а навалившаяся работа заставила забыть об этом. Сейчас она корила себя — как можно было не заметить таких очевидных вещей? Почему она не позвонила матери в пятницу, как собиралась?
— Прости, что не смогла приехать вчера, мама.
Лоран пожала плечами.
— Ничего страшного, дорогая. Я сама проработала тридцать лет в университете и могу тебя понять. Сейчас ты здесь, а это — главное. К тому же жара сегодня спала, иначе тебе пришлось бы добираться до нас под палящим солнцем. — Мать бросила садовые перчатки на глинистую поверхность клумбы и, нахмурившись, перевела взгляд на дом.
Этот взгляд не ускользнул от Марджори.
— Что случилось? С папой все в порядке? Не стало ли ему хуже с сердцем из-за погоды?
— Нет-нет, он просто решил немного вздремнуть днем.
Это не ответ. Я же вижу, что у вас что-то случилось, хотела возразить Марджори, но сдержалась. Сказать по правде, она боялась услышать какую-то страшную правду. Патрик Стоун уже не молод, до пенсии ему осталось несколько лет… Господи, что могло случиться?
— Давай немного посидим на крыльце, — предложила Лоран. — Славный сегодня денек выдался, не хочется идти внутрь.
И ненароком разбудить отца, про себя добавила Марджори. Она молча поднялась за матерью на крыльцо и присела рядом с ней на деревянные качели. Когда Лоран начала тихо раскачиваться, цепи старых качелей сначала протестующе заскрипели, но затем этот звук плавно перешел в нечто похожее на завораживающую колыбельную мелодию.
Марджори не решалась первой начать разговор.
— Хорошо, что так получилось. Я имею в виду, что мы можем поговорить без свидетелей, — вздохнув, наконец сказала Лоран.
— Папа болен?
— Нет, совсем нет… Но… Он не хочет, чтобы ты знала, Марджи. Поэтому, дорогая, ты должна мне пообещать…
— Не нравятся мне эти игры, мама. — Но, увидев, что после ее слов мать стиснула губы, словно твердо вознамерилась хранить молчание, девушка уступила. — Ладно, расскажи мне, что произошло, и я обещаю, что ни словом не обмолвлюсь с папой, не поговорив предварительно с тобой. Тебя это устраивает?
