Айра Уайз - Объяснение в любви
— Иногда сам удивляюсь, насколько эффективно я работаю, — невозмутимо отозвался Клайв.
— А самомнению своему, часом, не удивляешься? — полюбопытствовала Анхела.
— Еще как! — заверил он.
Анхела не сдержала широкой улыбки. Честно говоря, неуемное самомнение и надменная гордость Клайва были важной составляющей его неодолимого обаяния. Плюс потрясающая внешность, роскошное тело и то, как он…
— Если честно, то о ланче в «Тореадоре» речь вообще не шла, — признался Клайв. — Утренние заседания затянулись дольше, чем я рассчитывал. А следующая встреча через полчаса. Так что сижу я у себя в офисе, с бутербродом в руке и с газетой перед глазами, тебе же и словечка доброго для меня жаль.
— Хмм… — только и произнесла Анхела.
— Ну что мне теперь прикажешь делать — каяться и посыпать голову пеплом? — скорбно протянул Клайв.
— Предпочтительно на коленях, — сурово отрезала молодая женщина.
— Ммм… — задумался собеседник, — звучит заманчиво. В такой позе прощение вымолить нетрудно… причем самыми разными способами.
Анхела поневоле расхохоталась. А за много километров от нее, в своем роскошно обставленном офисе, Клайв откинулся в кресле и удовлетворенно улыбнулся. Затем ненавязчиво и искусно перевел разговор на темы более повседневные. Спросил, не барахлит ли «шевроле», и что она собирается делать во второй половине дня, и во сколько им нужно выйти, чтобы не опоздать к назначенному часу. Лучший друг Клайва Крис и его прелестная жена Эстрелья пригласили их на празднование первой годовщины своей свадьбы.
Когда трубка снова легла на рычаг, Клайв был на все сто уверен: оплошность, допущенная им поутру, благополучно заглажена и можно расслабиться.
Он извлек бутерброд из целлофановой обертки, повернул газету и устроился в кресле поудобнее, приготовившись насладиться получасовым отдыхом. Надо же набраться сил перед встречей с двумя самонадеянными юнцами, рассчитывающими на финансовую поддержку для своих наполеоновских проектов, притом, что бизнесмены из них — как из козлов концертмейстеры!
Еще пять минут назад Клайв собирался отослать их прочь несолоно хлебавши, на прощание посоветовав записаться на курсы менеджмента и делопроизводства. Но теперь его дурное настроение будто рукой сняло. Пожалуй, рассмотреть их проект и впрямь стоит… Возможно, он, так уж и быть, даже возьмет руководство на себя.
Но тут Клайв перевернул газету — и все его добрые намерения развеялись по ветру. Перед ним красовалась огромная фотография: Ренан Бенавенте собственной персоной на фоне музея современного искусства — величественного здания, некогда служившего арсеналом военной цитадели. Пространная передовица посвящалась предстоящей выставке прославленного живописца.
Но раздосадовала Клайва отнюдь не эта сенсация в мире искусства. В душе его всколыхнулось неприятное подозрение: Анхела не может не знать о приезде Бенавенте, однако же ни словом о нем не обмолвилась!
Что, если она намерена встречаться с художником тайно? По крайней мере один раз на его памяти так уже было.
Да, Анхела оставила Бенавенте и уехала с Клайвом в Барселону, однако бывшие любовники расстались отнюдь не заклятыми врагами. В начале года Клайв и Анхела провели неделю в Лондоне, и лишь по чистой случайности молодой человек узнал, что его возлюбленная — подумать только! — провела с Бенавенте целый день.
«Только не смей приказывать, с кем мне общаться и с кем не общаться! — возмутилась Анхела в ответ на его упреки. — Ренан мне очень дорог, и если тебе это не нравится, так это твоя проблема, а не моя!»
Впечатление было такое, что, вздумай Клайв проявить характер, Анхела уйдет от него, хлопнув дверью. Так что он умолк. Однако впервые в жизни испытал мучительный укол ревности, осознав, что Бенавенте обладает над красавицей некоей непостижимой властью, сопоставимой с его собственной.
Это больно задело Клайва. Кроме того, ему невыносимо было думать, что в кои-то веки он отступил, не стал настаивать на своих правах. А теперь Бенавенте ни с того ни с сего объявился в Барселоне именно тогда, когда Клайв впервые серьезно задумался об отношениях с Анхелой.
Либо Бенавенте умеет читать мысли, либо это еще одно дурное предзнаменование. Как бы то ни было, недоеденный бутерброд остался лежать на столе, а двоим самонадеянным юнцам пришлось иметь дело с Клайвом Риджмонтом, отнюдь не склонным смотреть на мир сквозь розовые очки. Нет, ясности рассудка Клайв вовсе не утратил и готов был признать, что проект начинающих бизнесменов сулит немалые воз-можности, иначе с удовольствием вышвырнул бы визитеров за дверь.
Остаток дня Клайв провел как на иголках. Перед его мысленным взором то и дело возникала мучительная картина: Анхела и Бенавенте, уединившись, бесстыдно предаются любви.
В конце концов, не выдержав, он набрал номер своей городской квартиры. И услышал лишь собственный голос, записанный на автоответчик: дескать, в данный момент никто не может подойти к телефону; пожалуйста, оставьте ваше сообщение. А ведь Анхела говорила, что поедет прямиком домой…
* * *Анхела же тем временем притормозила в тесном переулке в другой, куда менее фешенебельной, части города. Вышла из машины, вставила ключ в замочную скважину. Шагнула внутрь, в узкий холл, и поднялась по лестнице. Деревянные ступени поскрипывали под ногами.
Она миновала несколько офисов, на владельцев которых Клайв с высоты своего положения главы огромной корпорации посмотрел бы с нескрываемым презрением. Кое-кто из здешних обитателей улыбался ей как старой знакомой; большинство же вежливо кивали и отворачивались. Анхелу это устраивало. Здесь было ее тайное убежище. Часть жизни, над которой Клайв не властен.
На верхней площадке обнаружилась одна-единственная дверь. Анхела вновь повернула ключ в замке. Вошла, тщательно заперла за собою дверь и, оглядевшись по сторонам, не сдержала счастливой улыбки.
2
Входя в роскошные апартаменты, принадлежащие Клайву, Анхела всегда испытывала несказанное удовольствие. Вот и сейчас она помедлила на пороге, в тысячный раз вбирая взглядом подробности обстановки, так непохожей на ту, другую, тайную квартирку.
Апартаменты занимали весь последний этаж современного многоквартирного дома. Рай для дизайнера, да и только! — восхитилась Анхела. Все детали продуманы, каждая мелочь — неотъемлемая часть гармоничного целого.
К просторному светлому холлу примыкали комнаты, изысканно меблированные. Были здесь залы, используемые только для приемов, и менее величественные уютные жилые помещения. Четыре спальни, отделанные в пастельных тонах, создавали как бы единый ансамбль. Кухня воплощала в себе ожившую мечту самой, что ни на есть взыскательной домохозяйки.
