Кэти Джейкобсон - Возьми моё сердце
Но если он снова женится, это не будет означать, что у Эриэл обязательно появится по-настоящему заботливая мама или что он встретит женщину, способную обуздать бесшабашность дочери. А кроме того, он еще не был готов к тревоге за дочурку добавить и тревогу за жену. До гибели Кендры он относился к риску как к чему-то само собой разумеющемуся, как к неизбежной части своей работы. Теперь все стало намного сложнее.
— Когда пропала Уся и мне было очень ее жалко, мы взяли другого котенка.
Райли в замешательстве снова обнял дочку.
— Нам просто очень повезло, что мы нашли такого славного котенка.
— А можно поискать другую маму?
— Это не так просто, Бельчонок.
Дочка, смеясь, высвободилась из его объятий.
— Это очень просто, пап. Я задумала желание про Джелли, вот он и появился. А теперь я задумаю желание про новую маму.
Она сползла с его колен, взяла открытую консервную банку, вприпрыжку пересекла комнату и выложила еду на блюдечко Джелли. Замечательно! Теперь Эриэл задумала желание про новую маму, как будто маму, словно котенка, можно найти по объявлению.
Эриэл — потрясающая малышка, и ради нее он готов на все: если надо, луну с неба достанет. Она перенесла утрату матери лучше; чем можно было ожидать. Несмотря на то что она одна из самых младших в классе, дела у нее идут хорошо. Дети любят Эриэл за живость и смелость, хотя именно эти ее черты и доставляют ему больше всего хлопот. Почему бы им и дальше не жить так, как они жили прежде?
Ну разве не замечательная у него дочка, стоит на коленях на полу и гладит Джелли как ни в чем не…
Ее левый носок был испачкан травяной зеленью.
— Эриэл, а где твоя вторая кроссовка?
Девчушка села на пол и пошевелила пальцами разутой ноги. Подняв плечи, она серьезно посмотрела на него.
— Не знаю.
— Когда ты последний раз видела ее?
Малышка немного подумала, но Райли не особенно надеялся, что она вспомнит.
— Она была на мне, когда я шла домой из школы.
— А когда ты пришла домой?
— Наверное, была.
— А когда ты гостила у той тети, кроссовка была на тебе?
Она опять вздернула плечи.
— Не помню.
— Ну, Эриэл! Как можно забыть, где ты потеряла обувь?
Выпятив нижнюю губку, девочка еще раз посмотрела на ногу.
— Она где-то валяется.
Ну да! В любом месте между кухней и школой. Получалось что-то около двух квадратных миль, потому что Эриэл вряд ли шла прямой дорогой. Скорее всего, найти не удастся, однако у новой соседки спросить все-таки стоит.
К тому же потерянная кроссовка — хороший предлог, чтобы выполнить просьбу Эриэл. Он может сходить к новой соседке. Узнать ее имя. Посмотреть, насколько искренне она беспокоилась об Эриэл. В конце концов, никогда не помешает, если еще кто-то при случае приглядит за его своевольной малышкой.
* * *Марго не могла выбросить из головы ни Эриэл, ни ее отца… Они оба привели ее в смятение, и ей никак не удавалось вернуть себе душевное равновесие.
Она приняла душ, приготовила и съела ужин, распаковала еще пару ящиков с вещами. Ничего не помогало.
Отчаявшись, она сварила себе кофе без кофеина, поставила какую-то грустную музыку и села у камина, завернувшись в плед.
Еще вопрос, кто подействовал на нее сильнее — девчушка или ее отец. Ничего себе шериф! Ну и что? Прошлое осталось в прошлом. Под новым именем на нее нет досье, у нее чистая совесть и безоблачное будущее.
К несчастью, Марго слишком хорошо знала и людей, и систему правосудия. У людей малейшее подозрение приводит к осуждению, впечатление быстро становится фактом, а прошлые грехи никогда не забываются. Один неверный шаг — и на человека может обрушиться настоящий юридический обвал, и тогда прощай нормальная жизнь!
Она отпила кофе, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Нет, обществу далеко до идеала, и люди стараются жить как могут. Винить ей, кроме себя, некого.
Если оглянуться назад, главный ее недостаток всегда заключался в том, что она безрассудно шла на поводу у собственных чувств. После смерти бабушки она сильно горевала, и это горе привело ее в объятия Ника. Она так сильно его любила, что предупреждала его малейшее желание и находила оправдания любым издевательствам. Любовь к ребенку ослепила ее, и она не замечала, как ее отношения с отцом Холли катятся под откос.
Придя к такому выводу, она занялась самодисциплиной. Училась думать, прежде чем действовать. Училась заглядывать вперед и представлять себе, куда ведут разные варианты. Ей казалось, она овладела искусством самоконтроля.
Как бы не так!
Не далее как сегодня она, сама того не желая, дала волю чувствам. Это случилось впервые с тех пор, как она навсегда рассталась с Холли.
Дочке тогда было всего восемь месяцев. Марго не видела, как Холли училась ходить, разговаривать, считать и читать. Она не знала, умела ли Холли играть на каком-нибудь музыкальном инструменте или ездить верхом. Она никогда не слышала, как поет Холли. Дав дочери шанс на благополучную жизнь, она навсегда лишилась права быть частью ее жизни.
Кто может упрекнуть ее за то, что она посмела прикоснуться к Эриэл?
Отец девочки. Он может. И, очевидно, уже сделал это.
Марго вздохнула: так даже лучше. Она не представляла себе дружеских отношений с полицейским, даже если они оказались ближайшими соседями. Даже если ей очень хочется поближе познакомиться с его дочкой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На фоне соседних домов с ярко светящимися окнами ее дом казался темным и одиноким. Единственный желтый квадрат — окно комнаты на первом этаже, но даже оно не меняло общей картины. Райли прошел по дорожке и позвонил в дверь.
Эриэл не отставала от него весь день, уговаривая посетить их соседку. Как назло, сегодня ему не удавалось найти никого, кто мог бы присмотреть за малышкой, так что она провела все это время в полицейском участке и занималась тем, что расхваливала свою новую приятельницу всем, кто соглашался слушать. Это было бесконечное повторение того, как «она» сказала то, как «она» сделала это, и под конец все сотрудники, словно сговорившись, стали поддерживать просьбу девочки. Он был чертовски рад, что потерянная кроссовка Эриэл послужит естественным оправданием его визита.
Слушая несмолкавшую болтовню Эриэл, Райли раз десять прокрутил в памяти сцену их встречи. Ему бы поблагодарить соседку за заботу об Эриэл, а он уподобился какому-то неандертальцу, защищающему свою территорию. Должно быть, вид у него был устрашающий, раз она так быстро отступила. А ему просто некогда было думать о чем-то другом — он спешил пожурить Эриэл.
