Норри Форд - Романтичное сердце
— Сядьте, пожалуйста.
Она прошла к своему месту напротив его стола. Кеннеди придвинул ей стул, а затем уселся в свое кресло. Он провел рукой по лицу, как будто прогоняя какое-то видение, вздохнул и проговорил низким голосом:
— Вы выйдете за меня замуж, мисс Лэдлоу?
Ее сердце испуганно подскочило и забилось с почти запредельной скоростью. Какое-то мгновение она не могла ничего сказать, а только смотрела на него, безмолвно, разжав губы, со смятенным выражением в глазах.
— Простите, — мягко сказал он. — Я испугал вас. Наверное, я сначала должен был вас подготовить. Успокойтесь и подумайте над моим предложением.
— Почему же вы хотите жениться на мне? — Но пока Вики говорила, она поняла, что знает ответ; в ее оцепеневшей душе стало подниматься чувство страстного негодования. Ее взгляд упал на смятую газету, и она тут же, с абсолютной ясностью, осознала, почему Мартин Кеннеди сделал ей такое нелепое предложение.
— У меня есть причины, иначе я не стал бы просить вас об этом. Обдумайте мои слова хорошенько, пожалуйста. Я могу полностью обеспечить ваше будущее. Если бы мне удалось поговорить с вашим отцом, то, думаю, он бы согласился…
— Мой отец умер.
— О, простите. Но, впрочем, может, вы уже обручены с кем-нибудь или что-то в этом роде?
— Н-нет. У меня никого нет — кроме моей младшей сестры Пэт, она работает у вас. Нас только двое.
— Понятно. В этом случае, как я полагаю, материальная сторона вопроса вам не совсем безразлична.
— Конечно нет. Это очень важная вещь. Но не самая важная, когда вступаешь в брак.
— Если бы вы были француженкой, то думали бы по-другому.
— Но я не француженка. И я верю в замужество по любви.
— На английский или американский лад? Неужели статистика английских и американских браков такая радужная?
— Ну, нет… по крайней мере, я не знаю.
Она может отказать ему, разумеется. В самом деле, она не понимает, почему вообще она здесь сидит и спокойно обсуждает с ним эту перспективу. Она должна немедленно выйти из офиса и никогда больше здесь не появляться. Но его уверенная манера говорить удерживала Вики — они обсуждали женитьбу так, как будто в ней участвовали два посторонних человека, которых она даже не знала.
— Если вы согласитесь, — услышала она его слова, — я бы хотел, чтобы объявления появились в завтрашних утренних газетах — ах, нет, сначала я должен кое-что уладить, — но по крайней мере в течение недели.
Разумеется, в таком случае смеяться начнут уже над Стефани. Модный Лондон, хихикающий этим утром над забавным положением Мартина Кеннеди, будет смеяться над тем, как остроумно переменилась ситуация. Вики вспомнила, как пять минут назад говорила: «Если бы только мы могли что-нибудь сделать для него!» Но она и представить себе не могла что-нибудь столь радикальное.
Она любила этого мужчину. Это было ей ясно без малейшей тени сомнений. А он был в беде — оскорбленный, запутавшийся, публично униженный. И она может спасти его, если захочет. Она может помочь ему в этот тяжелый момент. Внезапно любовь и сочувствие переполнили ее сердце. Ей захотелось прижать его к себе и успокоить. Вики знала, что любовь светится в ее глазах, поэтому она стала смотреть на свои дрожащие руки, сложенные на коленях.
Но его будущее? Она не может позволить ему поступить таким образом, это может испортить ему жизнь. Ведь она никто, обычная девчонка. Неохотно она закрыла за собой врата рая и отвернулась.
— Нет, так не пойдет, — покачала она головой. — Я слишком проста для вас.
Кеннеди посмотрел на нее в изумлении. Менее всего он ожидал подобного ответа. Он был готов к отказу, но не по такой причине.
— Проста! Моя дорогая, вы когда-нибудь смотрелись в зеркало?
Вики подняла на него глаза.
— Смотрелась ли я в зеркало? — озадаченно переспросила она.
— Вы изумительно красивая женщина. Если вас соответствующим образом одеть, вы тут же завоюете город.
Она слегка покраснела, быстро оглядев свой элегантный костюм. Он протестующе поднял руку.
— О, я не критикую ваш костюм. Вы прекрасно одеты для секретарши. Я имею в виду роскошную одежду — платья из Парижа, меха, драгоценности и так далее. Подходящая одежда, прическа, окружение могут превратить вас в ослепительную красавицу. Цвет ваших волос, например, совершенно потрясающий.
В его голосе зазвучал энтузиазм, и, хотя Вики никогда не думала о себе как о чем-то особенном, она понимала, что он прав. Потому что он был Мартином Кеннеди и знал толк в таких вещах, и никогда, никогда не совершал ошибок. И если она действительно такая красавица, значит, ей есть что предложить ему. Она старалась размышлять разумно, но ей это давалось с трудом; она знала только, что любит Мартина Кеннеди и хочет ему помочь. Она боялась взглянуть на него, поэтому не поднимала глаз, ожидая, что он скажет еще.
— Ну? — произнес он оживленным голосом. — Вы подумали? Вы станете моей женой?
Она подняла глаза и совершенно неожиданно увидела на его лице ослепительную улыбку, буквально преобразившую его мрачный облик. Эта улыбка давала представление о том, каким на самом деле мог быть Мартин Кеннеди. Молодым, счастливым, довольным жизнью. Улыбка погасла так же быстро, как появилась, но за этот короткий промежуток времени Вики уже поняла, что она ответит.
Дело было не в деньгах, положении, надежности, красивых нарядах — хотя все это было немаловажно для работающей девушки. У нее появился шанс сделать этого мужчину счастливым. Любить его с щедростью, отдавать ему все свое сердце, показать ему, что в жизни есть иные ценности, кроме материальных. Став его женой, она сможет это сделать.
С ней ему будет лучше, чем со Стефани Джойс или ей подобными.
Вики глубоко вздохнула и пристально посмотрела на Мартина долгим, спокойным взглядом.
— Да, — сказала она, лишь чуть-чуть затаив дыхание, — я выйду за вас.
После этих слов в кабинете повисла напряженная тишина.
— Благодарю вас, — сказал Мартин странно низким голосом. Придвинув к себе письменный прибор, он вопросительно посмотрел на нее. — Может, набросаем объявление для газет?
Его карандаш быстро забегал по бумаге, но затем внезапно остановился.
— Я не знаю вашего имени.
— Виктория, Вики.
— А ваши родители были?..
Она сказала ему. Он закончил писать и сунул объявление в карман.
— Какие у меня сегодня встречи?
— Баррингтон в двенадцать. Принести вам папку?
Она поднялась с услужливым видом. Внезапно он щелкнул пальцами:
— Нет, так не пойдет. Вы больше не можете быть моей секретаршей. Я думаю, вы хотели бы отправиться домой или еще куда-нибудь, не так ли? В любом случае, вам не следует появляться в офисе до тех пор, пока… — он помедлил минуту, соображая, как лучше поступить. — Теперь идите, а завтра приходите к одиннадцати. Мои планы тогда будут ясны, и я сообщу вам о них.
