Дикси Браунинг - Шанс полюбить
Хотя ее слова пришлись ему не слишком по душе, Джейк усмехнулся:
– Возможно, вы правы.
– Я должна вас поблагодарить. Я, в самом деле, очень вам признательна. Ну, за пьяного. Незачем было оставлять окно открытым, но…
Но благодаря Дэвиду ее машина пахла, как мокрые спортивные тапки.
– Незачем было оставлять окно открытым и дверцу незапертой. И вообще незачем вам было сюда приезжать.
– Я и сама так думаю. Ну, насчет того, стоило ли сюда приезжать. Нечего возвращаться в прошлое. Это ни к чему хорошему не приведет.
– Вечер встречи выпускников?
– Да. Встречается мой класс, но…
Украдкой Либби наблюдала за незнакомцем, который развалился на соседнем сиденье. Пока что он не сделал ни одного угрожающего движения – не считая, конечно, того, что вломился в машину. С другой стороны, не окажись он здесь несколько минут назад, ей самой пришлось бы разбираться с пьяным. Либби не сомневалась, что справилась бы – распахнула бы резко дверцу, сбив пьяного с ног, а потом заперлась бы и нажала на гудок, – и все же этот человек избавил ее от серьезной неприятности, и она должна быть ему признательна.
– Я тоже на этот вечер встречи, – признался он, дав Либби, повод повернуться и рассмотреть его как следует.
– Так мы с вами, наверное, знакомы?
Черные волосы, довольно сильно поседевшие. Глаза темные – карие, а может, и нет. Рот…
На ум ей сразу пришло слово «горький»; она попыталась отыскать другое, более точное определение, но, так ничего и, не подобрав, вновь принялась обшаривать закоулки своей памяти. Похоже, в свое время жизнь хорошо его потрепала; но, в конце концов, он многого добился, судя, во всяком случае, по костюму.
Либби была настоящим знатоком по части мужской одежды. Уолт, ее бывший муж, за месяц тратил на себя больше, чем они с Дэвидом тратят за год. Для выходца из семьи, несколько поколений, которой купались в деньгах, Уолт отличался удивительной скупостью во всем, что касалось его жены и сына. Да, это было одним из тех маленьких издевательств, которые доставляли ему столько удовольствия. Заставлять ее выпрашивать каждое пенни, а потом упрекать за то, что она не умеет одеваться.
– Ну что, припоминаете меня?
Вздрогнув, Либби покачала головой и принялась втыкать вылезшие из прически шпильки.
– Нет, извините. Столько лет прошло, да и зрение у меня тогда было неважное.
А теперь она носит линзы.
– Удивляться нечему. Если вы все же решитесь войти, вам сегодня еще много раз придется обмениваться подобными извинениями.
– А вы? – осторожно спросила Либби. Может, она почувствует себя увереннее, если хотя бы в первые минуты будет там не одна.
– А вы? – повторил он ее вопрос.
– Но в чем же дело, неужели вы робеете?
– Вы же сами сказали, прошло столько лет. Вряд ли я кого-нибудь узнаю, тем более что со своими бывшими приятелями я не поддерживаю никакой связи.
– Так зачем тогда вы сюда пришли?
Джейк пожал плечами. Выйдя сегодня вечером из дома, он уже много раз задавал себе этот вопрос. И до сих пор на него не ответил. Пожалуй, он придавал этому вечеру какое-то символическое значение, но будь он проклят, если пустится в объяснения перед домашней хозяйкой средних лет, нарядившейся в свое лучшее платье.
– Знаете, если вы не против, давайте зайдем туда вместе, посмотрим, как там веселится эта шайка, и уйдем со спокойной совестью и сознанием выполненного долга – по крайней мере, на ближайшие двадцать лет.
– Хорошо, давайте, – согласилась Либби. – Честно говоря, мне не слишком хочется, чтобы все эти волнения и траты оказались впустую.
Билет стоил сущие гроши. Джейк подсчитал, что цена его едва-едва покрывает расходы на вечер. Словно прочтя его мысли, она добавила:
– Я имею в виду траты не только на билет, но и на новые духи. Кажется, я ими злоупотребила.
Нагнувшись, он с сосредоточенным видом потянул носом воздух у ее щеки.
– В самый раз. «Je Reviens»?
Даже в сгустившихся сумерках он разглядел, как глаза ее изумленно расширились. Большие глаза, кажется, зеленые, опушенные темными ресницами – интересно, они от природы такие темные или она хорошенько обработала их тушью? Почему-то он был уверен, что от природы. Светлые белокурые волосы, блестящие – крашеные никогда не будут так блестеть, темные брови и ресницы. Кэсси душу бы продала дьяволу за такое сочетание.
– Вы очень добры, – вырвалось у Либби. Может, и так, а может, он просто умеет обращаться с женщинами.
– Джейк Хэтчер, – представился он. – Видите, мы с вами оказались в выгодном положении – у каждого из нас на этой вечеринке уже есть один знакомый.
Либби улыбнулась, и Джейк отметил, что не ошибся насчет ее зубов. В них действительно что-то было не так.
– Либби Портер, – произнесла она. – В школе меня звали Либби Двиггинс.
Насчет ее имени он тоже не ошибся. Оно не говорило ему ровным счетом ничего.
Приглашающим жестом он выставил согнутую в локте руку, и она на нее оперлась.
Оркестр наяривал что было мочи, Либби даже вздрогнула. К удивлению Джейка, музыканты оказались не так уж плохи. Нагнувшись, Джейк сказал ей на ухо:
– Наверное, посетителям здесь полагаются затычки в уши. Надо спросить.
Сразу видно, в ночных клубах она не частая гостья. В общем-то уровень децибел самый средний.
– О, глядите-ка, да здесь надо брать карточки с именами. Может, как-нибудь проскользнем мимо.
– Я, кажется, узнала женщину, которая их выдает. Если не ошибаюсь, проскользнуть нам не удастся. Бессменная староста, секретарь всех возможных обществ и самая большая ябеда в школе.
– И, правда, знакомая физиономия. Кажется, она как-то застукала меня, когда я приделывал к шляпе старины Гарри табличку с надписью: «Продается». Старина Гарри был директором школы.
Наградив приблизившуюся к ним женщину лучезарной улыбкой, Джейк взял две первые попавшиеся карточки, не обращая внимания на ее недоуменный взгляд.
– Благодарю вас, мы возьмем вот эти. – Повернувшись к Либби, он озабоченно нахмурился, разглядывая ее платье с остроконечным вырезом, модными подкладными плечами, туго перетянутое в талии. – Куда мне это деть?
– Думаю, в мусорную корзину – вон она, около стойки.
– Отлично.
Джейк выбросил карточки и после непродолжительных переговоров с барменом вернулся с двумя стаканами:
– Не возражаете против белого вина?
В его собственном стакане была сельтерская. С оливкой. Джейк уже давно объявил себе сухой закон. Некоторые уроки не проходят для мужчины даром.
Они смешались с толпой; вглядываясь в чужие карточки и объясняя, что с их собственными вышло небольшое недоразумение, которое вскоре будет исправлено. Примерно через полчаса Джейк подвел Либби к скамье около зимнего сада.
