Келли Хантер - Брызги шампанского
— Трудно сказать. Может, просто потому, что это был не ты.
Когда дверь за ней захлопнулась, Люк наконец позволил себе выругаться. Он гордился своим самоконтролем. Только одна женщина с легкостью заставляла его забыть о нем. Когда это едва не произошло в первый раз, последствия оказались плачевными для всех. Жозе билась в истерике, его отец был в ужасе, а Габриель… Невинная, доверчивая Габриель лишилась дома.
Ее первым любовником стал красивый австралийский фермер.
Ярость вспыхнула в нем с такой силой, что Люк схватил бокал и швырнул его в камин. Он разлетелся на мелкие кусочки, но легче от этого Люсьену Дювалье не стало.
Глава 2
Габриель знала об одной своей слабости: находясь в стрессовом состоянии, она разговаривала сама с собой. Не прошло и часа после ее возвращения в Кавернес, как она твердила себе: «Не нужно было ему об этом рассказывать». Гравий подъездной дорожки хрустел под ногами, когда она спешила к взятой напрокат машине — подальше от замка, подальше от его обитателей. Необходимо как можно скорее остаться одной, иначе она совсем расклеится.
До деревни ей удалось доехать без приключений: она не перепутала полосы и не заблудилась, даже ни разу не превысила скорость. Добравшись до старой мельницы, девушка закрылась в комнате и сразу повалилась на кровать, закрыв лицо руками, словно вычеркивая только что состоявшийся разговор с Люсьеном. Затем она повторила вслух:
— Не нужно было ему об этом рассказывать.
Она не видела Люка семь лет. Семь лет, в течение которых он не прислал ни одной весточки. Юная Габи пришла к выводу, что Люк лишь забавлялся и тот поцелуй для него совершенно ничего не значил. Как и дочка экономки.
Ни разу ей в голову не пришла мысль, что Люк защищал ее, оберегая от отношений, к которым она еще не была готова.
И не готова до сих пор, если судить по ее сегодняшней реакции. Нет, конечно, сейчас у нее есть деньги. Она вполне уверена в себе. Но все равно этого явно недостаточно для общения с мужчинами, подобными Люку Дювалье. Его горящие темные глаза заставили Габи забыть об инстинкте самосохранения, который не раз выручал ее.
Сколько потребовалось минут, чтобы она перестала быть самой собой, оказавшись рядом с ним? Две или, может, три?
Габриель застонала и легла на бок, зарывшись головой в подушку и накидывая на себя синее покрывало. Встретившись с Люком, она снова стала впечатлительной шестнадцатилетней девчонкой.
Ну, кто додумается поведать мужчине о своем первом любовном опыте? «Девушка, которая так и не смогла забыть упоение от единственного поцелуя», — ехидно пояснил внутренний голос.
Девушка, которая прекрасно знала, что в замке Кавернес ее никто не ждет.
Ну и кто она после этого? Правильно, самая настоящая дуреха.
Люк встретил сестру в кухне. Она принесла большую картонную коробку со свежими овощами и фруктами.
— Привет, братишка, — весело приветствовала его Симона. — У меня отличные новости. Наконец-то продажи возросли. — Она поставила коробку и сумку на стойку. — У нас выдался удачный квартал.
— Поздравляю, — сказал Люк, но что-то в его голосе заставило Симону повернуться и окинуть его внимательным взглядом.
— Что случилось? — настороженно спросила она.
— У Жозе сегодня была посетительница.
— Кто?
— Габриель.
Лицо Симоны осветила радость. Люк подметил это с кривой улыбкой. Симона и Габи когда-то были почти неразлучны, не обращая внимания на такой пустяк, как лежащая между ними социальная пропасть.
— Габи здесь? В замке? Где?
— Нет, не в замке, в деревне. И прежде чем ты обрушишь на мою голову праведный гнев, ставлю тебя в известность: я предложил ей пожить в замке, но она отказалась. — Люк дал волю эмоциям. — Проклятье, Симона! Почему ты не предупредила меня, что связалась с ней? И почему не предупредила Жозе?
— Я оставила для Габи сообщение на автоответчике о том, что ее мать больна. Это все.
— Но ты предполагала, что она захочет приехать.
— Я думала, она сначала позвонит.
— Как видишь, нет. Габриель решила явиться без звонка.
— И как прошла встреча? — медленно проговорила Симона.
Люк не стал ничего скрывать:
— Жозе едва на нее взглянула.
Последовавший за этим град ругательств не украсил бы ни одну даму.
— А что потом? — потребовала Симона. — Ты хотя бы дал Габриель понять, что, невзирая на это, в Кавернесе ей рады?
— Более или менее.
Симона с возмущением взглянула на брата:
— Как это понимать? Боже мой, Люк! Неужели так сложно вести себя как подобает взрослому мужчине?
— Именно так я себя и вел, — мрачно сообщил Люк.
Симона, направившаяся было к холодильнику, едва не споткнулась, когда до нее дошел смысл этой фразы. Она обернулась к брату и прищурилась.
— Тебя по-прежнему влечет к ней. — Это прозвучало как утверждение.
Люк не стал ничего объяснять. Кое-что его сестре знать вовсе не обязательно. Например, что он едва мог себя контролировать — столь сильным было его желание.
— Габриель нужен друг, Симона. Я готов предложить ей свою дружбу, но боюсь опять все испортить, — признался он. — Или навредить.
Взгляд Симоны смягчился.
— Насколько я помню, ты, наоборот, старался ее уберечь.
— По-моему, ты пристрастна, — заметил Люк.
— Если только самую малость, — улыбнулась девушка.
— Она остановилась на старой мельнице. — Люк испытал облегчение, увидев, что сестра быстро наполняет корзинку едой из холодильника. — Ты собираешься к ней?
— Естественно. Габи должна знать, что здесь рады ее видеть.
* * *Габриель проснулась от энергичного стука в дверь. Она со стоном села, пригладила растрепавшиеся волосы и взглянула на часы. Восемь вечера, значит, в Австралии сейчас раннее утро. Она проспала около трех часов. Теперь ей точно не удастся уснуть ночью.
— Кто там?
— Это я, Симона, — раздался за дверью еще один голос из прошлого.
Габриель спрыгнула с кровати и поспешила к двери, успев, впрочем, подумать, не многовато ли давних знакомых ей довелось сегодня увидеть: сначала — Люк, затем — Жозе, теперь еще Симона.
За дверью стояла брюнетка в элегантном небесно-голубом костюме. Несколько секунд Габи пыталась совместить образ утонченной красавицы с той девчонкой-сорванцом, которая жила в ее памяти. Опустив взгляд, она заметила в левой руке гостьи бутылку шампанского. У ног Симоны красовалась корзинка, полная деликатесов.
И Габриель поняла: девчонка-сорванец никуда не делась. Она прячется за блестящей внешностью и эксклюзивной одеждой.
