Ольга Лазорева - Аромат рябины
— Сама удивляюсь. Пакет тяжелый. Придется вернуться. А на озеро давай после ужина сходим.
— Придется, — вздохнула Вика. — Давай пакет вместе понесем?
Они взяли пакет за ручки и пошли обратно.
— Через деревню не хочется, — сказала Ангелина Васильевна. — Обогнем ее вон по тому лесочку, а за ним клеверное поле. Так идти намного приятнее.
— Было бы приятнее, — проворчала Вика. — Но с такой тяжестью это не прогулка, а черт знает что!
— Ты же хотела калории истратить? Вот и неси, — ответила, смеясь, Ангелина Васильевна.
И Вика легко рассмеялась в ответ.
До пансионата они дошли довольно быстро. Охранник открыл им калитку, и они направились к своему корпусу почему-то задами. Ангелина Васильевна тут же замолчала и начала оглядываться по сторонам с напряженным выражением лица. Двигалась она стремительно, буквально таща, как на буксире, задыхающуюся от смеха Вику. Они благополучно добрались до своего номера, никого не встретив по пути. Ангелина Васильевна закрыла дверь на ключ, прислонила пакет к холодильнику и упала на диван. Вика не могла разогнуться от хохота.
— Ну ты, мать, даешь, — с трудом говорила она. — Никогда не думала, что ты можешь бегать с такой скоростью, да еще с таким утяжелением в руках.
Она села в кресло.
— Можно подумать, что мы с тобой проникли на вражескую территорию, и главное, чтобы нас не засекли.
— А ты думала, — ответила Ангелина Васильевна, переведя дух и тоже начиная улыбаться. — Не знаю, как ты, а я точно на вражеской территории. Сделай что-нибудь не так, и наше бабье растрезвонит по всему заводу, оглянуться не успеешь. Почему ты думаешь, я столько лет сюда не ездила?
Она встала и раскрыла пакет. Вика, изумляясь все больше, наблюдала, как из пакета появляются банки пива, сухарики, упаковка копченого сыра и коробка конфет. Под конец Ангелина Васильевна извлекла две бутылки шампанского и одну мартини.
— Это все тебе? — спросила она и рассмеялась. — А как же я?
— А тебе — пепси.
— Но я тоже хочу шампанского! Ну, мама!
— Хорошо, налью тебе немного. Только отцу ничего не говори. А то он мне задаст!
— Договорились! — радостно вскрикнула Вика и побежала в ванную.
После ужина Ангелина Васильевна сделала попытку влиться в общество и прошлась по дорожкам в компании обрадованных заводчан. Она обсудила рост цен, погоду, здоровье знакомых и прочие новости. Скоро к ним присоединился Таир Ахатович и начал выспрашивать о делах на заводе и о том, нравятся ли ей обновленные корпуса пансионата. Вика в этот момент блаженствовала в номере, валяясь на диване и смотря по телевизору музыкальный канал.
Около десяти вечера появилась Ангелина Васильевна в сильно раздраженном состоянии. Она стянула с себя нарядное шелковое платье, скинула туфли на каблуках и отправилась в ванную. Выйдя оттуда в длинной трикотажной футболке с рисунком из смешных зайчиков, она опустилась на диван рядом с Викой и мрачно уставилась в экран телевизора. Вика искоса глянула на ее порозовевшее лицо и мокрые длинные волосы и неожиданно спросила:
— Мам, а почему ты не сделаешь стрижку?
— Стрижку?! — с ужасом воскликнула Ангелина Васильевна и даже подскочила на диване. — Да ты с ума сошла, девочка! У меня всю жизнь длинные волосы, как, впрочем, и у тебя.
— А тебе не надоело? — поинтересовалась Вика и села, развернувшись к матери. — Я-то хоть распущенные могу носить, а ты вечно с этим старушечьим узлом ходишь.
— Что ты такое говоришь? — пробормотала Ангелина Васильевна. — Я так привыкла.
— Есть в этом медвежьем углу парикмахерская? — не унималась Вика.
— В деревне Марьино была. Да и сейчас, видимо, есть.
— Еще чего не хватало! — возмутилась Вика. — Стричься в какой-то захудалой деревеньке!
— Ну почему сразу — захудалой? Вполне цивилизованное место. И от города не так уж далеко. А потом, с чего ты решила, что я буду что-то менять в своей прическе?
— Давно пора, мама. Но я имела в виду военный санаторий, — сказала Вика и улыбнулась.
Ангелина Васильевна промолчала. Потом встала и открыла холодильник. Вика с любопытством наблюдала, как она постояла в задумчивости, затем достала бутылку шампанского и коробку конфет. Поставив все это на журнальный столик, пододвинула его к дивану.
— Пить будем? — спросила Вика, округлив глаза.
— Я точно буду, а ты еще мала.
— Ну, мамулечка! — сразу заныла Вика. — Ты же обещала чуть-чуть!
— Хорошо, — на удивление легко согласилась Ангелина Васильевна. — Иди стаканы сполосни, а я пока яблоки порежу.
Через час бутылка была пуста. Вике досталось полстакана. Потом Ангелина Васильевна наливала ей только пепси-колу, несмотря на все уговоры дочери.
— Я уже взрослая, — ныла Вика, — и пила не раз на вечеринках. И даже водку!
— Что, что? — удивлялась Ангелина Васильевна.
— Ну, мама! Я совсем трезвая!
— Нет, девочка моя, тебе только тринадцать лет!
— Через месяц будет четырнадцать!
— Да я, если хочешь знать, в твоем возрасте даже и не нюхала спиртное, не то что пробовала!
Ангелина Васильевна нахмурилась, а потом вдруг рассмеялась и тихо добавила:
— Хотя вру! Как раз в 14-ть я с ребятами в деревне на сеновале самогонку пробовала.
— Правда, что ли? — изумилась Вика и поперхнулась пепси.
— Тогда еще Димка, он мне так сильно нравился…
Ангелина Васильевна замолчала и опустила глаза.
— Мам! — начала тормошить ее Вика. — Что Димка-то?
— У меня тогда вообще коса до пояса была, — задумчиво проговорила Ангелина Васильевна. — А что? — вдруг заулыбалась она. — Вот возьму и подстригусь! Завтра же! В военном санатории, кстати, действительно была отличная парикмахерская. — Ангелина Васильевна замолчала, потом разочарованно протянула: — Но ведь там строго… и вход только по пропускам.
— А кто-то недавно говорил о каких-то дырках в заборе, — заметила Вика и хитро глянула на мать.
Ангелина Васильевна звонко расхохоталась.
— Предлагаешь в парикмахерскую через дыру в заборе? Н-да, что-то в этом есть свежее и оригинальное. Особенно для такой солидной дамы, как я.
— Вот именно, — оживилась Вика. — Пора уж из зануды…
— Что-что? — перебила ее Ангелина Васильевна. — Кто это тут зануда?
— Ты, конечно, — не моргнув глазом, ответила Вика и засмеялась.
— Смотри у меня! — погрозила пальцем Ангелина Васильевна, но глаза у нее оставались веселыми. — Завтра оставлю без сладкого. И вообще, дочурка, пора спать. А бутылку надо с утра в пакете вынести на помойку. И чтобы никто не увидел!
