Валерия Савельева - Головная боль в наследство
И, замолчав, друг медленно побрёл вниз по ступенькам. Особо торопиться нам было некуда, ведь на решение имеющейся проблемы с джинном у меня есть вся жизнь.
Глава 28 – Не хочу снова убегать
Дверь за Толиком захлопнулась, а джинн долго ещё скользил по её поверхности задумчивым взглядом. Возможно, этот мерзкий блондинчик был прав. Марид и сам понимал это…
Желание быть рядом с хозяином – не только и не столько следствие неприятной боли, появляющейся во время их разлуки, это, скорее уже, некая привязанность, не покидающее джинна ощущение, что Толик нужен ему. Стоит сказать, порой, боли не было вообще, но сколько бы Марид ни ломал голову, так и не смог понять, от чего зависел этот эффект. Сейчас, например, спазмы сковывали тело, сжимали тисками голову… но Толик же не мог уехать далеко всего за пару минут! В чём тогда причина?
"Будто в тот раз, когда я не исполнял желание, когда… противился?" – пронеслось в голове Марида.
Ифрит нахмурился, опуская голову, неосознанно кончиками пальцев касаясь губ. Сейчас уже Марид мог точно сказать: ему нравится целовать хозяина, касаться губами его тёплой кожи, чувствовать, как напрягается и сразу расслабляется от объятий сильное, но в то же время податливое тело. Какое-то наваждение, непреодолимое притяжение… Когда Толик, утопая в очередном поцелуе, тихонько, наверное, даже и незаметно для него самого стонал в губы джинну и выгибался в его руках, это отдавалось теплой волной желания прокатывающейся по телу Марида.
И может, хозяин действительно хотел его, но последовать совету этого белобрысого и… трахнуть? Нет, это неправильно!
"Неправильно" – такое глупое слово для отступника, не верящего в Бога. Грех содомии – единственная принимаемая бунтарём-ифритом божественная заповедь? Но он ведь… уже преступил её. Почему тогда не может полностью отпустить себя и зайти ещё дальше?
– Нет, глупости всё – пробормотал Марид себе под нос. – Ну как можно согласиться с этим… с Ирининым! Чушь он городит! Всё и так прекрасно…
Но зерно сомнений было уже посеяно.
– О, слухай, Толь! Так имя Марид переводится как "непокорный, восставший против Бога", – воскликнул Борька, листая очередную книжку. – Хех, то-то он такой вредный. И вообще, почему он Марид, если ифрит? Маридами же называли определённый вид джиннов и…
Я тяжело вздохнул, пропуская слова друга мимо ушей. По библиотекам мы шатались уж пятый день, перерывая, пролистывая и практически досконально изучая все книги, хоть как-то связанные с джиннами да ифритами, но ничего путного так и не нашли. Множество легенд, сказаний и сказок, научные статьи, шуточные описания… но про желания и их формулировку не было ни слова, а особенно о том, как оные отменить. Борька, правда, находил для себя что-то интересное, только вот к делу оно не относилось.
Если честно, я уж начал отчаиваться… Понимал, что нельзя опускать руки, но не мог найти решения. Что делать дальше? Продолжать перерывать библиотеки? Легенды, легенды, легенды… я изучаю их, совмещаю, анализирую, а придумать выход не могу.
Иринин как-то спросил, исполнит ли джинн желание, сформулированное как: "Хочу, чтобы больше я тебя не видел", и не пойдёт ли он по пути наименьшего сопротивления, просто выткнув мне глаза. Не знаю, просто… я ведь не хочу на самом деле не видеть больше Марида. Не смогу произнести такое желание! Собственно, как и "Хочу, чтобы ты исчез из моей жизни".
Просто избавиться от связи, а там уж джинн сам решит, что ему лучше… Я разорву путы, и тогда он сможет делать, что хочет сам, а не то, что желает хозяин. Глупо всё это. Неправильно. Но когда я был таким уж послушным и идеальным?
– Толь, ты меня слышишь? – Борька тряхнул меня за плечо, возвращая к реальности.
Мы уже вышли из библиотеки и направлялись к машине, но мысли мои всё ещё терялись где-то среди книжных страниц. Ни о чём другом думать больше не удавалось.
– Не… – честно отозвался я. – Ты что-то говорил?
– Да, спрашивал, – он тяжело вздохнул. – Завтра мы с группой работаем в одном из клубов. Ты как? Придёшь? Или снова будешь допоздна сидеть в компании книг?
– Подумаю, – я улыбнулся. – Где?
– В "Свече", – Борька натянул на нос шарф, прячась от вечернего холода. – Если хочешь, захвати с собой джинна. Думаю, это неплохая возможность чуть расположить его ко мне. Хватит уж этой холодной войны…
– Ты чего это? – я даже лоб у друга потрогал, проверяя температуру. – Не заболел? Найти общий язык с Маридом?
– А вдруг получится? – Иринин улыбнулся, но вышло это у него как-то тоскливо. – Я ведь прекрасно знаю, что ты любишь его… Так может, просто жить спокойно?
– И перестать засиживаться в библиотеках, ты имеешь в виду?
– Не, сдаваться нельзя. Просто… ну, ты меня знаешь. Это внезапное! – мы остановились рядом с моим автомобилем, Борька рассеяно скользнул по нему взглядом. – Ладно, пойду я лучше прогуляюсь. Мне близко.
Я лишь кивнул, соглашаясь. Кажется, Иринин что-то там решил сегодня для себя, и это касается меня с Маридом. Раз не говорит сразу – не обдумал ещё до конца, мысли не сформировались во что-либо чёткое. И пусть мне жутко хочется всё узнать сразу, лучше дать другу побыть одному.
Зачем ему хочется подружиться с Маридом? Иринин же всегда говорил, что его забавляет реакция джинна на подколки. Тогда, какого чёрта? Совершенно нелогично! Впрочем, это же Борька, он сам – сплошная нелогичность.
– Опять с этим белобрысым был? – холодно спросил Марид, когда я перешагнул порог квартиры.
Казалось, джинн ждал меня весь день, даже не сдвигаясь со своего места – дверного проёма, ведущего в зал. Когда я уходил днём, ифрит стоял здесь, и сейчас тоже замер, прислонившись плечом к косяку. Взгляд суровый, напряжённый, будто бы Марид готов отчитать нерадивого хозяина прямо здесь и сейчас.
Отчитать… да, это мы всегда горазды! Помнится, Борька надеялся, что те его слова про "трах" возымеют хоть какой-то эффект, но джинн оказался непрошибаем. Вечером того же дня он встретил меня лишь суровым взглядом и вопросом, как прошёл день. Короткий поцелуй перед сном, осторожные объятия – и всё. Кажется, в его отношении ко мне даже нежности, которая раздражала последнее время, стало меньше. И теперь её даже не хватало…
Теперь мне самому хотелось подойти к джинну со спины, когда тот стоял у окна, и обнять, уткнувшись носом в шею. Хотелось присесть к нему на диване, касаясь ладони, переплетая пальцы. Хотелось иных "сладких глупостей"… Но я ничего не делал, не в силах понять, о чём же думает Марид. Ведь он поцелует и обнимет, если я пожелаю, только вот не хочу, чтобы желание было только моё. И это угнетает.
