Венди Дулиган - Сезон испытаний
В тот день Сэнди сделала еще два звонка: первый — в авиакомпанию, второй — Роджеру Риду.
— Мне нужен срочный отпуск, чтобы слетать снова в Брансуик и спасти мой брак.
— Давно пора! — проворчал Роджер с явным удовольствием и предложил ей отпуск на сколько потребуется. — Боюсь, ты ухнешь все свои сбережения, если будешь летать туда-сюда. По-моему, оседлый образ жизни гораздо выгодней...
Прибыв в Брансуик к полудню, Сэнди и Лизи прежде всего принялись за уборку в доме Тони, потом приготовили сказочную закуску из крабов, а также испекли его любимый шоколадный торт. Все было готово к семи вечера. Бетси, наизусть выучившая свою роль, сказала сыну, чтобы именно к семи вечера Тони был дома и ждал звонка детектива, обещавшего свои услуги в розыске пропавшей девочки.
Как только Тони вошел в дом, он тут же почувствовал, что тут кто-то есть. Он насторожился и огляделся. Его холостяцкое жилье выглядело необычно чистым, а с кухни доносились чудесные запахи. Ну, нет, это уж слишком, если опять объявилась Долли, я убью ее, гневно подумал он, рывком рванув кухонную дверь.
— Сюрприз! — завопили Сэнди с Лизи, выбегая ему навстречу.
Огорошенный, он не мог ничего сообразить. Откуда взялась Лизи, почему здесь Сэнди? Если побег девочки дурацкая шалость, за которую следует немедленно наказать, то как вести себя с Сэнди?..
— Я жду объяснений, — сказал Тони, строго глядя на девочку и продолжая краем глаза следить на Сэнди. Вопрос в первую очередь адресовался Лизи. Прямиком потребовать того же от Сэнди он пока не решался.
Кинувшись ему на шею, девочка умоляла простить, даже пустила слезу, каялась за свой поступок, заставивший всех переволноваться. Однако ее тон свидетельствовал не столько об угрызениях совести, сколько об умении выходить сухой из воды.
— Ты знаешь, Тони... если бы вы с Сэнди не позволили миссис Пэгги и миссис Мэгги втянуть себя в скандал, мне не пришлось бы лететь в Нью-Йорк и все улаживать.
— В Нью-Йорк? — недоуменно воскликнул он. — Это правда?
Сэнди кивнула.
— Она позвонила мне вчера вечером из аэропорта «Кеннеди» и попросила за ней заехать.
— Невероятно. — Тони помолчал с минуту. — А что это такое ты плетешь о Пэгги и Мэгги? Постыдилась бы?
Какое там, девочка упрямо стояла на своем, приводила детали, рисовавшие ситуацию с беспощадной логикой, не оставлявшей уже сомнений в коварном замысле сестер.
Сэнди не вмешивалась. Она даже отвернулась. Пусть Тони сам разбирается со своими сестричками, думала она с горечью. Я не хочу подливать масла в огонь. А тот был готов их испепелить, стереть в порошок, кулаки так и сжимались от ярости.
— Хорошо. С этим мы еще разберемся, — грозно нахмурившись, сказал он. — Но где, изволь доложить, ты взяла деньги на билет? Украла?
Лизи разрыдалась от нестерпимого стыда.
— Подожди, — пришла на выручку Сэнди. — Считай, что она одолжила кредитную карточку Бетси... Я полагаю, ей придется расплачиваться с долгом года два. Ну, если, конечно, я не соглашусь внести половину... Лизи совершила серьезный проступок, но разве мы оба не оказались от этого в выигрыше? — Впервые Сэнди отважилась взглянуть Тони в лицо. — На твоем дне рождения я поверила глазам, а не сердцу. Обстоятельствам, а не человеку, которого люблю... Прости меня... Этого больше никогда не случится, если... если...
Заплачь Сэнди сейчас, Тони мог бы расценить слезы как чисто женскую уловку, но в ней были раскаяние и глубокая скорбь, не оставлявшие сомнения в подлинных чувствах. Он порывисто обнял ее, прижал к груди, чуть приподнял и поцеловал в губы. С неизбывной, всепрощающей нежностью.
Лизи отвернулась.
Захлебываясь словами и поцелуями, они забыли обо всем. О времени, взаимных обидах, даже о том, что не одни сейчас. Пока девочка не напомнила:
— Я все съем, если вы не поторопитесь: и крабы по-императорски, и спаржу, и ржаные лепешки... Тогда пеняйте на себя.
С трудом они оторвались друг от друга.
— Пойдем, тебя ждет роскошный семейный ужин. Твоя жена и дочь так старались! — сказала Сэнди.
— Значит, и это ты для себя окончательно решила? — не веря еще своему счастью, переспросил Тони.
— Боюсь, наша «мисс-миротворец» в будущем доставит нам не сплошные радости, — пошутила Сэнди. — Вот уж настоящая героиня для твоего «Деспота»!
Тони рассмеялся.
— Можете обе ездить на мне хоть верхом, я даже не пикну...
Однако, как только ужин закончился и была перемыта и убрана в буфет посуда, тоном, не оставлявшим сомнений в серьезности намерения, Тони объявил девочке, что собирается отвезти ее к Бетси.
— Но зачем? Почему я не могу остаться здесь, у себя дома? — запротестовала она.
Тони и Сэнди неловко переглянулись, а девочка моментально догадалась, в чем дело. И, хотя для своих лет она была чересчур взрослой, прореагировала чисто по-детски:
— Все понятно... Я мешаю вашим телячьим нежностям...
Возвращаясь от матери домой, Тони гнал джип, не различая дороги. Нетерпение сжигало его. Прямо с порога, подхватив Сэнди на руки, он понес ее в спальню. Она знала, что все будет именно так, поэтому, поджидая Тони, заранее приготовила постель. Господи, с каким удовольствием она взбивала подушки и разглаживала каждую складочку простыни на широченной кровати, обещавшей им с Тони счастливые ночи на всю оставшуюся жизнь. Она не стыдилась его рук, когда он торопливо раздевал ее, не стеснялась своего обнаженного тела, раскинувшегося на простынях, губ, осыпавших ее поцелуями с головы до ног. Словно боясь потерять друг друга, они спешили слиться воедино, доводя себя до самозабвения в упоительном восторге.
Они были ненасытны и почти не давали себе передохнуть, пока к утру не распластались в полном изнеможении.
— Знаешь, Тони, — едва слышно прошептала Сэнди, поглаживая мужа по щеке. — Тебе следует быть чуть поосторожней...
— Что ты имеешь в виду?
Сэнди рассмеялась.
— Не твой пыл, разумеется... Поумерь свою мужскую силу до других времен...
— Ничего не понимаю!
— Что тут понимать?.. Когда женщина беременна, мощный напор может оказаться не без последствий, а мы ведь оба хотим прибавления семейства?..
— О Сэнди, Сэнди!.. Дорогая Сэнди! Счастье мое, любовь моя...
ЭПИЛОГ
Как и предполагала Сэнди, к концу марта она родила. Тони очень обрадовался девочке: рыженькая — та была в мать, а голубоглазая — в него. Смеясь, они вместе поддразнивали Лизи, оказавшуюся отличной нянькой, тем, что по характеру-де новорожденная уж точно в нее — всех на ноги поднимет громким, требовательным криком, если пеленки мокрые.
К подначкам Лизи относилась снисходительно. Как-то само собой получилось — именно одиннадцатилетняя девочка верховодила в семье. Без нее не решался ни одни вопрос: шел ли в доме ремонт, покупалась ли мебель или кухонное оборудование — она была вездесуща и неуступчива.
