Инга Деккер - Бухта радости
Какой же я идиот, что оставил ее, прекрасно понимая, как трудно ей приходится! Я жил с женщиной, которая прилагала безуспешные усилия по сохранению семьи и в конце концов отказалась от своей затеи. Я видел, как страдала моя бывшая, когда ее новый муж нагрузил на нее все заботы о воспитании ребенка. Знал все это и оставил-таки Алберту прежде, чем она успела приспособиться к своей новой роли. Я же лучше, чем кто бы то ни было, знаю, что она будет стараться сделать больше, чем действительно необходимо. И все же удрал из-за собственной трусости. Боялся возжелать ее и столкнуться с невозможностью получить желаемое.
Лоренса пронзила невыносимая боль, обостренная ощущением невосполнимой утраты. Ему захотелось как бы вобрать Алберту в себя и тем самым защитить ее. Он жаждал обнять ее. Жаждал… любить ее. И вдруг сообразил, что уже любит ее.
Я же поклялся, напомнил себе Лоренс, ни в коем случае не навязывать ей то, чего она не желает, не причинять ей новой боли.
Необходимо срочно повидать ее еще раз. Заказав самолет до Нью-Джерси и уже захлопнув за собой дверь, Лоренс понял, что впервые в жизни не может удержать в узде собственные эмоции. Стоило маленькой и хрупкой женщине мило улыбнуться ему, прикоснуться к нему, и рухнули все оборонительные сооружения, которые он воздвигал долгие годы.
Ну и черт с ними!
Алберте снился все тот же сон: перед ней стоит Лоренс и достаточно близко, чтобы можно было прикоснуться к нему…
Незачем даже тянуться. Разочарование при его исчезновении будет просто убийственным, и все же искушение слишком велико.
Алберта осторожно протянула руку, и ее пальцы коснулись… утренней щетины на его подбородке!
Ее глаза моментально распахнулись, и она резко села в постели.
И уперлась взглядом в любимые серебристо-серые глаза, которые отнюдь не снились ей!
Ее собственные глаза наполнились слезами.
— Ларри? — едва слышно прошептала Алберта — так печально и испуганно, что совсем не походило на нее.
— Шшш, любимая, я с тобой. — И он, как ни поразительно, присел к ней на диван. Край диванной подушки продавился под его весом. А его ладони уже ласково гладили ее руки, вызывая восхитительные ощущения во всем ее теле.
— Как ты здесь оказался?
— У твоей сестренки, — хохотнул Лоренс, — нашелся ключ.
— Предательница! — притворно возмутилась Алберта.
— Прошу прощения, — в свою очередь нахмурился и тяжело вздохнул Лоренс. — Хочешь, чтобы я ушел?
— Нет! — слишком громко воскликнула она.
— Вот и ладненько. Я намерен остаться надолго — пока не удостоверюсь, что у тебя все хорошо.
— И тогда уедешь? — Алберта старалась не показать, какую боль он причинил бы ей этим.
Его щека задергалась в тике. Алберта прикоснулась к ней кончиками пальцев, а Лоренс зажмурился и пообещал:
— Тогда уеду.
На этот раз она чуть не умерла от мгновенно пронзившей ее боли. Во всяком случае у нее возникло ощущение, что она умирает.
— Так ты приехал только потому, что поговорил с Гвен… — Алберта не удержалась от обвинительного тона. Она знала, что сестра заволновалась, увидев ее вчера плачущей. — Знаешь, я как раз собиралась сказать тебе, что у меня все прекрасно.
— В самом деле?
Она открыла рот, чтобы ответить утвердительно, но не смогла. В ее горле накапливались слезы. Если я заверю его, что со мной все в порядке, если буду улыбаться и смеяться, — размышляла Алберта, — то он уедет. И на этот раз навсегда.
— Берти! Поговори со мной, мой ангелочек!
Она сделала усилие. Открыла рот. И снова закрыла, зажмурившись, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы. И все же понадеялась на свои силы и кивнула. Сделала несколько глубоких вдохов. Открыла глаза и пристально посмотрела на него. И почувствовала, что тонет окончательно в его взгляде. Только вот почему он так встревожен?
— Ты приехал потому, что разговаривал с Гвен. Не надо было приезжать. Представляю, что она тебе наговорила, но речь идет всего лишь… о гормонах. Наверное, я просто была под их воздействием и поэтому выглядела так глупо.
— Только не ты. Глупо ты никогда не выглядела. К тому же, как я слышал, ты совсем не спишь. Это правда?
А не солгать ли мне, подумала Алберта. Он разволнуется, узнав, как мало на самом деле я сплю.
— Я так и думал, — сказал Лоренс. — Что ж, придется принять кое-какие меры. Уж мы позаботимся о тебе.
Его голос звучал так обворожительно, что Алберте захотелось, чтобы он говорил, не переставая.
— Каким образом?
Лоренс улыбнулся и обнял ее.
— Полагаю, прежде всего нужно обставить сцену. Ты ведь специалистка в подобных делах. Когда ты готовишь, речь идет не просто о каком-то блюде, а о целом спектакле.
Лоренс легко поднял ее, прижал к сердцу и поцеловал в макушку. Проходя в спальню, подхватил со стула большую парусиновую сумку. Эмблема на сумке была ей знакома, и она спросила:
— Это Глория прислала?
Лоренс пожал плечами с нарочито глупым видом.
— У меня было мало времени, и поэтому мне понадобилась небольшая помощь.
— Помощь в чем?
— В решении проблемы с твоим сном, — ответил Лоренс, потревожив своим дыханием ее волосы и еще крепче сжимая ее в объятиях. Алберта же вдруг решила, что сможет заснуть, если только останется с ним навсегда.
Но тут они оказались в ее спальне. Придерживая Алберту за талию, Лоренс позволил ей соскользнуть по своему телу на пол. У Алберты перехватило дыхание, когда соприкоснулись открытые участки ее и его кожи. Она закрыла глаза.
— Правильно, мой ангелочек, — прошептал Лоренс, целуя ее веки. — Просто закрой глазки. Посиди здесь минутку, — ворковал он, усаживая ее в кресло.
— Что ты собираешься делать?
— Приготовлю тебе постель.
На какое-то время ее сердце, казалось, совсем перестало биться. Она судорожно сглотнула слюну, когда Лоренс сунул руку в сумку и достал стеганое одеяло.
— Пух, — объявил он. — Очень мягкий и легкий, насколько я понимаю. — Он расправил на кровати простыню, сверху постелил одеяло, потом опустил шторы на окнах.
— А теперь снимем туфельки. — Лоренс встал перед ней на колени и приподнял ее правую ступню. Когда туфля была снята, ее ступня оказалась в его огромной ладони. Лоренс погладил ногу и, раздув ноздри, глубоко вздохнул.
Алберта испугалась, что упадет в обморок или снова расплачется.
Быстро и аккуратно он снял вторую туфлю и откашлялся.
— Хорошо, любовь моя, теперь марш в постель. — Он взял ее за руку, помог встать с кресла и отвел к кровати. — Конечно, совершенно невозможно как следует заснуть на диване, да еще в одежде. Давай-ка расстегнем платье. — Говорил он совершенно бесстрастно, но Алберта заметила, как дрожат его пальцы, расстегивавшие верхние пуговки на воротнике.
