Хэдер Эллисон - Выбор Клэр
Птенцы и подростки кишели повсюду. Ковер был в ужасном состоянии. И стулья… и диван…
— Мои вещи! — вскричала Клэр, бросаясь к вечернему платью. — Брысь! — Двое страусят склевывали хрустальные звездочки с платья. — Боже! — выдохнула она, оценивая величину ущерба. — Какой ужас! — Она закрыла глаза, а открыв их, увидела, что ничего не изменилось.
Кружева и шифон были залеплены грязью и измяты. Больше половины звездочек птицы склевали, оставив на платье дыры.
— Платье пропало, — прошептала она, поднимая глаза на Сета. А тот стоял не в силах что-либо сказать. — Мое платье! — закричала Клэр, потрясая остатками того, что некогда было костюмом, и швырнула их в птенцов. Они с писком разбежались, оставив украшенный теперь грязью шерстяной костюм и еще что-то, о чем Клэр не хотела даже думать.
Выходное хлопчатобумажное платье постигла та же участь. Спасся лишь прошитый жакет, и только потому, что был надет на манекен.
— Они все уничтожили! — Ее голос переходил на визг по мере того, как она осознавала истинные размеры катастрофы.
Сет молча обнял ее, но Клэр вырвалась и заколотила кулаками по его груди.
— Мой шанс поехать в Париж разрушен! Мой дом погиб! — Она зарыдала, уткнувшись лицом в грудь, которую только что колотила. — Вся моя жизнь разрушена, и все из-за этих дурацких страусов! Я никогда не уеду из этого мерзкого места!
Сету не оставалось ничего другого, как молча обнимать ее.
— Мне очень жаль, что все так случилось, — наконец сказал он. — Ты поедешь в Париж. Если хочешь, прямо завтра.
— Нет, — она судорожно вздохнула. — Я не хочу просто поехать, я хочу жить там и учиться.
— Именно это я тебе и предлагаю, Клэр, — негромко, но решительно заявил он.
Париж. Он предлагает ей Париж.
Клэр в изумлении посмотрела на него. Ее мечта не погибла. Все, что от нее требовалось, — это согласиться, и через несколько дней она уже будет в Париже. Она может взять с собой испорченные вещи и объяснить комиссии, что случилось. Стипендии она уже, возможно, не получит, но…
Но она не может согласиться на это. Это будет означать, что Сет и его компаньоны потеряют все.
Ее улыбка превратилась в скорбную гримасу.
— Ты забыл о дедушкином завещании.
— Вовсе нет.
— Но ранчо… я же его не получу. И как быть со страусами?
Сет тяжело вздохнул и провел пальцами по ее щеке.
— Дело не в страусах, а в тебе.
Не в страусах? Неужели он говорит это искренне?
— Если все это не имеет значения, то зачем я столько времени провела под дождем, спасая твоих птиц?
Губы Сета тронула едва заметная улыбка.
— Не знаю, Клэр, зачем ты их спасала?
Клэр в растерянности замолчала.
— Интересный вопрос.
Выскользнув из его рук, она наклонилась и подняла с пола вечернее платье. Оно было великолепно, но слишком претенциозно. Даже если бы сообщение пришло раньше, один прошитый жакет занял бы весь данный ей на подготовку месяц. А еще был дневной костюм. Клэр ведь решила сшить не простой и элегантный костюм, нет, она еще задумала пелерину к нему, чтобы потруднее было. А праздничный наряд с кожаными вставками? О чем она думала? Она была слишком увлечена своей победой, чтобы понять, что сроки у нее ограничены и что ее модели потребуют уймы времени и сил.
Казалось, она нарочно толкала себя к неудаче.
А когда заветная цель была совсем близко, она последние драгоценные часы провела, собирая перепуганных страусят, вместо того чтобы попросить Сета о помощи.
Клэр вела себя так, словно не хотела ехать в Париж. Сет ведь только что предложил ей это. Но она не согласится.
Тупо глядя на измятый шифон, Клэр проговорила:
— Не стоило мне так суетиться. Эти бестолковые птицы теперь все равно умрут оттого, что наелись стекла.
Сет выдавил короткий смешок.
— Вряд ли… Для них это пустяки. Почти все камешки можно будет вернуть, если птиц никуда не выпускать.
— Не надо, спасибо, — быстро ответила Клэр.
Сет мягко усмехнулся:
— Так как насчет Парижа?
Клэр перевела взгляд с платья на его лицо и вдруг поняла то, что пыталось ей сказать сердце.
— Только вместе с тобой. — Она небрежно перебросила платье через плечо.
Сет непонимающе уставился на нее.
— Почему?
— Потому что я люблю тебя, — ответила Клэр, наконец признавая то, что упорно отвергала все время. — И не хочу жить без тебя ни в Париже, ни где-либо еще. — При этих словах ее охватило чувство удивительного умиротворения.
— Но, Клэр… — его лицо выражало надежду и сомнение. — Я не могу поехать с тобой в Париж. По крайней мере не в ближайшее время.
— Я знаю, — счастливо улыбнулась Клэр. — Поэтому никуда больше не хочу ехать. — Поднявшись на цыпочки, она обхватила его за шею. — Останусь здесь, с тобой.
Сет пристально смотрел на Клэр, не делая попытки ее обнять.
— Не говори того, о чем потом можешь пожалеть. Сейчас ситуация кажется неважной, но к концу твоего года… — Он смолк, смертельно побледнев.
Клэр закончила вместо него:
— К концу моего года ни ты, ни другие фермеры все равно не смогут выкупить мое ранчо, ведь так?
Она знала, что это так. Знал это и Сет.
Но он не сдавался:
— Мы договорились…
— Сет, после нанесенного ураганом ущерба — плюс то, что ты и остальные уже вложили, — вы не сможете найти деньги на покупку ранчо. Я права?
— Деньги я найду.
Клэр знала, что найдет, даже если ему придется расстаться со своим ранчо.
— Тебе не надо этого делать.
— Надо, — непреклонно возразил он. — Я дал тебе слово.
Покачав головой, Клэр разъяснила:
— Я хочу быть хорошим модельером, и считала, что учеба в Париже мне поможет. Я была так зациклена на том, чтобы попасть в Париж, что забыла, зачем, собственно, мне это надо.
— Клэр, дорогая…
Кроме нелепых возражений, он ничего не мог придумать, поэтому Клэр продолжала:
— Я искала свой собственный стиль, но в Нью-Йорке мне это не удавалось. Но знаешь что? Оказалось, что мне нужно было приехать сюда и пожить в тишине и покое. Мои лучшие работы получились здесь, в «Беллингеме». Одри пришла в восторг от прошитых жакетов, а мне предстоит еще столькому научиться. Изготовление стеганых вещей — отживающее искусство, и я…
— Но тебе же не нравится здесь жить, — мягко перебил он ее.
— Не нравится жить в полном одиночестве, — она бросила на него многозначительный взгляд из-под ресниц. — В завещании моего дедушки нет условия, чтобы я жила здесь одна, правда?
Качая головой, Сет нежно погладил ее по щеке.
— Ты хорошо говоришь, но я знаю, как для тебя важна твоя работа. Я не могу позволить тебе оставить ее.
