Кэтрин Арчер - Лорд Грешник
Словно издалека Мэри услышала голос графа:
— Мэри!
Она очнулась от своих мыслей и в полном замешательстве взглянула на старика.
— Мэри, девочка, где вы витаете?
— Простите, милорд. Вы что-то хотели?
Граф указал взглядом куда-то право.
— Не я.
Мэри оглянулась. Рядом с ее стулом, с запечатанным письмом в руках, стоял дворецкий. Ее щеки вспыхнули.
— О, простите, я не слышала. Я задумалась.
Малькольм нетерпеливо прервал ее:
— Ну, так возьмите письмо, девочка! Он говорит, что это от Йэна.
Мэри растерянно уставилась на послание. Йэн должен сегодня вернуться. Почему он послал ей письмо?
— Благодарю вас.
— Ты свободен, Уинслоу, — кивнул Малькольм. Дворецкий поклонился и вышел из столовой. Старший Синклер повернулся к Мэри: — Ну, открывайте. Посмотрим, что он хочет сказать нам.
Медленно она поддела ножом сургучную печать.
— Ну? — спросил Малькольм, поскольку Мэри начала читать про себя.
Мэри вздохнула с облегчением и — одновременно — с разочарованием. Послание было коротким и не содержало ничего, что нельзя было бы прочитать вслух, так что она удовлетворила любопытство графа:
— «Дорогая Мэри, я вернулся из Уоркэма на несколько часов раньше, чем предполагал. Я хотел бы встретиться с тобой в деревне на пристани. Я кое-что хочу показать тебе. Пожалуйста, приезжай. Жду тебя. Йэн».
Мэри подняла глаза на свекра. Тот хмурился.
— Очень не похоже на мальчика. Может, он что-то привез вам?
— Не представляю, что бы это могло быть! — Мэри пожала плечами.
Действительно, очень загадочная просьба. И в духе самоуверенного Йэна.
Малькольм недоуменно поднял седые кустистые брови.
— И я не представляю, но вы, безусловно, должны поехать.
Мэри закусила губу, в нерешительности глядя на письмо. Ее немедленной реакцией было определенное и решительное «нет», но как отказать просьбе «Пожалуйста, приезжай. Жду тебя»?
— Мэри!..
Она вопросительно взглянула на свекра. Малькольм смотрел на нее с печалью и тревогой.
— Я знаю, что Йэна нелегко любить, как и меня, — заговорил он ласково, как никогда прежде. — Но когда он отдаст свое сердце, как отдал я моей Лауре, это будет навсегда. Он любит вас… только сам еще не сознает, как сильно. На самом деле вы, вероятно, единственный человек, кого он когда-либо смог бы полюбить, — с болью добавил старик.
— Милорд, позвольте и мне кое-что вам сказать. Я вполне сознаю свою дерзость, но полагаю, что вы должны знать — Йэн любит вас! — Странный звук вырвался из горла Малькольма, но Мэри продолжала: — Это правда! Ваш старший сын погиб, и вы разгневались на Йэна, когда это случилось. Есть обстоятельства, о которых вы не знаете, но я не имею ни права, ни желания сообщать вам о них. И причина в том, что в этом случае я согласна с мужем. Обстоятельства инцидента не так важны, как тот факт, что Йэн — ваш сын. Он был ребенком. Он потерял Малькольма так же, как и вы, и нуждался в вашей поддержке и внимании. Но не дождался. Я понимаю, что вы пытаетесь искупить прошлое, но прощение требует времени… Вы понимаете?
Граф отвернулся.
— Он никогда не простит меня…
Мэри не в силах была смотреть на искаженное болью лицо старика. Она собралась с духом.
— Вы неправильно оцениваете Йэна. Уверена, он будет счастлив любому выражению вашей любви.
Поскольку граф молчал, Мэри встала.
— А теперь, если вы извините меня, сэр, я последую вашему совету и отправлюсь к мужу.
Вскоре Мэри уже скакала верхом, по дороге, ведущей к деревне, и старалась не думать о том, что ее ждет.
Все еще так зыбко, но, может, слова «Пожалуйста, приезжай. Жду тебя» — начало нового этапа в ее супружеской жизни?
День был прекрасный, солнце согревало ее плечи. Поддавшись неожиданному порыву, Мэри уступила правилам хорошего тона и надела модную шляпку, очень подходящую к ее амазонке. Почему-то ее вдруг встревожили три крошечные веснушки, появившиеся на носу… безусловно, она избавится от них с помощью лимонного лосьона. Надо будет поговорить об этом с Франсис сегодня же вечером.
Мэри пришпорила лошадь и вскоре оказалась в том месте, где деревья с обеих сторон вплотную подступали к дороге… Резкая боль в основании черепа пронзила ее. Тошнотворная волна поднялась, она покачнулась в седле, отчаянно вцепилась в поводья, вскрикнула и почувствовала, что падает…
Какая страшная боль в голове! Простая попытка поднять руку к шишке на затылке вызвала новые невыносимые страдания. Мэри застонала.
Чьи-то руки схватили ее за ноги, она открыла глаза и испугалась — кругом было черно. Только через несколько секунд Мэри сообразила, что смотрит в темное ночное небо.
Ее чуть не вырвало от вдруг нахлынувшего зловония… алкогольный перегар! Она сглотнула едкую желчь, подступившую к горлу. Затем почувствовала, что ее тащат вроде бы по пляжу. Ей удалось зачерпнуть ослабевшей рукой немного песка — да, по пляжу! И тут же услышала звук волн, плещущихся обо что-то: может, пристань, может, борт лодки?
Мэри охватила паника. Боже милостивый, что же происходит? Последнее, что вспомнилось: она ехала верхом на встречу с Йэном. Совершенно ясно, что до мужа она так и не добралась.
Волочение прекратилось, ее ноги ударились о землю. Затем раздались шарканье и скрип. Не обращая внимания на боль, Мэри приподняла голову и попыталась хоть что-нибудь разглядеть.
Она различила лишь — на фоне ночного неба — смутные очертания маленькой лодки. Затем что-то заслонило от нее небо. Мэри прищурилась, вглядываясь во мрак, и задохнулась от ужаса: над ней склонилось чье-то лицо. Отекшее, покрытое седой щетиной, лицо показалось смутно знакомым.
— Кто… кто вы и что происходит? Больше Мэри ничего не смогла сказать, даже это небольшое усилие вызвало новый страшный приступ головной боли.
Мужчина скривился и жадно глотнул из бутылки, затем вытер рот рваным рукавом.
— Лучше заткнись и не надоедай мне! Мэри пристально вгляделась в него. Ну конечно же, Уолли Кэмп, деревенский пьяница, которому Йэн нашел работу в Синклер-Холле. Когда мужчина снова поднес к губам бутылку, Мэри поняла, что не ошиблась.
— Я знаю вас, — прошептала она.
Мужчина, покачиваясь, отступил на шаг и хрипло рявкнул:
— Ничего ты обо мне не знаешь. Слышала?
Мэри различила возбуждение, а может, и испуг в его голосе. Ему явно не понравилось, что его узнали. Надо попытаться сыграть на его страхе.
— Мой муж отправит вас за это в тюрьму!
Кэмп сделал еще один большой глоток.
— Не отправит, если некому будет рассказать о моих делишках.
